Все тайное рано или поздно становится явным. Уже не первый год в кулуарах власти и кругах ювелирного бизнеса шепчутся о том, что аукционы по продаже драгоценностей из Государственного хранилища Минфина – это такие милые «междусобойчики», где избранные отовариваются по явно заниженным ценам, государство обворовывается, а чиновники не остаются внакладе. И вот эти слухи фактически подтвердила Счетная палата Украины…

Как сообщили в пресс-службе Счетной палаты Украины (СПУ), Государственное хранилище Украины, при согласии Министерства финансов, продавало драгоценные металлы, камни и изделия из них без проведения аукционов и не по рыночным ценам.

Аудиторы СПУ установили: с 2008 года Министерство финансов без каких бы то ни было обоснований прекратило формировать Госфонд за счет средств госбюджета. А на 2009 год средства на эти цели вообще не предполагались, и соответствующий госзаказ не формировался. Отсутствуют такие расходы и в проекте госбюджета на 2010 год. В результате сумма ценностей, накопленных в Государственном хранилище, за последние 2,5 года уменьшилась в 1,5 раза (!).

Кроме того, в Счетной палате напоминают, что создание Государственного фонда драгоценных металлов и драгоценных камней и Государственного хранилища предусматривало, что у Кабинета министров будет мощный резерв, позволяющий не только обеспечивать государственные потребности в этих металлах, но и станет существенным источником пополнения госбюджета.

Однако Кабмин не обеспечил требования законодательства по зачислению в Госфонд всех запасов драгоценных металлов и камней, которые находятся в государственной собственности. В составе Госфонда так и не было создано его отдельных составляющих – Исторического фонда драгоценных металлов и драгоценных камней и Оперативного резерва золота, отмечают аудиторы.

Короче говоря, Счетная палата установила, что Кабинет министров и Министерство финансов не соблюдали законодательство при формировании этого Госфонда и не создали эффективной системы управления им.

"Принятые в 2008-2009 годах правительством и Минфином управленческие решения не учитывают основную цель создания Госфонда – обеспечение государственных производственных, научных, социально-культурных и других потребностей, которые финансируются из госбюджета, в драгоценных металлах и драгоценных камнях и ставят под сомнение целесообразность дальнейшей деятельности Государственного хранилища", – говорится в сообщении Счетной палаты.

История Госхрана начинается в 1999 году, когда было решено собрать в одно место все конфискаты, накопленные в то время таможней и СБУ. В полную силу хранилище заработало лишь в 2004 году. Но до 2005 года оно выполняло лишь задачу создания государственного запаса драгоценных металлов и камней.

К конфискату добавились клады, обнаруженные на территории Украины и не присвоенные «черными археологами», запасы драгоценных металлов, высвободившиеся в ходе приватизации государственных предприятий, а также лом драгметаллов и ювелирные изделия, не выкупленные из ломбардов.

На тот момент поступления ценностей, перешедших в собственность государства, были незначительными – на 400-500 тысяч гривен в год. Причем в основном это был лом. И до 2005 года Госхран продавал драгметаллы избранным предприятиям, определенным приказом Министерства финансов.

С приходом к власти «оранжевой команды» ситуация изменилась. Назначенный министром финансов Виктор Пинзеник, давно облизывавшийся на Государственное хранилище и его возможности, предложил Юлии Тимошенко немного поспекулировать драгоценностями. Для этого за один только 2005 год «в копилку Минфина» было направлено различных изделий более чем на 20 млн. грн.

Причем не золотой лом, а реально ценные вещи. Или, скажем так, вещи, которые Пинзеник и его окружение считали ценными. Все это подлежало теперь продаже на аукционах. Хотя эксперты советовали правительству не ввязываться в игры с «брюликами» и продавать только золото, чтобы заработать на благоприятной конъюнктуре и залатать бюджетные дыры.

Весной 2006 года появился первый документ, который должен был поспособствовать наполнению Госхрана драгоценными камнями, – об ужесточении контроля за перемещением алмазов и бриллиантов на территории страны. Как комментировали тогда чиновники, Украина занялась внедрением международных правил сертификационной схемы Кимберлийского процесса, который контролирует мировой алмазный рынок.

В конце июня 2006 года Минфин утвердил Порядок продажи на аукционах изделий из драгоценных металлов и драгоценных камней, драгоценных камней органогенного образования и полудрагоценных камней из Государственного фонда драгоценных металлов и драгоценных камней Украины. Порядок вступил в силу 3 июля того же года.

Интересно, что решение о проведении аукциона, согласно этому документу, принимает лично министр финансов Украины. То есть это положение Пинзеник прописал персонально для себя.

Первый аукцион был назначен на 15 августа 2006 года. Накануне мероприятия он раздавал радужные комментарии о том, что цена лотов увеличится больше, чем вдвое – с 7 млн. грн. до 15 млн. грн. Впервые к торгам были допущены физлица, которые получили возможность приобретать заинтересовавшие их изделия через уполномоченных брокеров.

Но… Открытые торги драгоценностями, организованные Министерством финансов, завершились полным провалом. На площадке УМВБ удалось реализовать лишь 8 лотов из 43 на сумму 414 тыс. грн.

Интересно, что заявки на покупку были поданы на 40 лотов, начальная цена которых в сумме составляла, как мы сказали, 7 млн. грн. Однако в итоге бизнес не удался.

Впоследствии пошли разговоры о том, что команда Пинзеника сделала ошибочную ставку на конфискованную в днепропетровском аэропорту партию дорогих часов марки Harry Winston в платиновых и «бриллиантовых» корпусах. На них выставили цену от $30 тыс. до $40 тыс., считая ее заниженной по сравнению с оценкой таможни.

Видимо, таможня переоценила характеристики и престижность «котлов». Эксперты констатировали, что, с точки зрения имиджа, они уступают ведущим швейцарским часовым фирмам. Это, скорее, "выпендрежные" часы, которые подойдут людям искусства: актерам, певцам, диджеям. И реальная цена самого дорогого платинового хронографа на самом деле не $40 тыс., а едва ли $15 тыс. Неудивительно, что покупателей на них не нашлось.

Дальше все пошло еще веселее. Торги превратились в некое действо для посвященных, а происходившее за плотно закрытыми дверями сохранялось в глубокой тайне не только от прессы, но и от бизнеса. В 2007 году в одной из деловых газет появился репортаж, ставший своего рода лакмусовой бумажкой оборвавшегося терпения заинтересованных лиц. Короткая цитата из публикации, думаю, будет вполне уместна.

«Эксперты удивлены закрытой процедурой проведения аукциона. Они предполагают, что организаторы осознанно пошли на уступки покупателям драгоценностей, сохранив их конфиденциальность и пожертвовав доступом общественности к информации.

"В таком случае прессу можно было допустить, но запретить снимать, фотографировать и брать интервью, однако общую информацию предоставить было можно", – считает генеральный директор товарной биржи "Львовская универсальная" Василий Пигуляк.

Поэтому эксперты не исключают, что в ходе торгов могли быть нарушения. По мнению президента Винницкой товарной универсальной биржи Виталия Ропотилова, "под завесой секретности участники и организаторы могли договориться о чем хочешь".

В частности, он предположил, что стоимость экспертной оценки драгоценностей могла быть занижена.

"Если бы драгоценности продавались на биржевых торгах, а не на аукционах, то это было бы более открыто, так как на торг заходит любой брокер, а в данном случае – лишь аккредитованный Минфином", – сказал господин Ропотилов» (конец цитаты).

Что было дальше, мы уже знаем, благодаря Счетной палате, – аукционы просто прекратились. Кому и по какой цене сбывали драгоценности из государственных закромов – вопрос не к аудиторам, а, скорее, к следователям.

Куда делись некоторые «экспонаты», представлявшие реальную историческую ценность (а они были еще в 2006-2007 гг.), и правда ли, что кое-что из коллекции Госхрана перекочевало в личную коллекцию Виктора Андреевича, а некоторые «брюлики» и жемчуга якобы были подарены Юлии Владимировне – могут сказать лишь следователи. Если, конечно, они придут в опустевшую сокровищницу после выборов.

Егор Смирнов, Версии

Комитет