Украинствующим необходима «перманентная революция». Точь-в-точь по Троцкому. Самостийная Украина существует только вопреки России. Едва противоречия между двумя государствами исчезнут, им незачем будет существовать раздельно. Неестественность их разделённости немедленно обнажится.

В конце ХХ века Россия переболела революцией ещё раз. С тех пор в Москве мода на революции прошла, в Киеве же этого ещё не поняли. Революционное возбуждение по сей день пьянит малороссов. Как писал автор книги «Украинский сепаратизм» Н. И. Ульянов, они называют «национальным возрождением» революционное движение, одетое «в казацкие шаровары».

Отсюда два вывода:

1) залог самостийности Украины – перманентная революция;

2) украинская революция имеет не классовый, но национальный характер.

Профессиональные революционеры утверждают, что для того, чтобы революция зародилась, необходимо наличие угнетателей и угнетённых. Для того чтобы революция состоялась, необходимо, чтобы угнетатели «не могли жить и управлять по-старому», угнетённые же «сознали невозможность жить по-старому и потребовали изменения».

В случае с Украиной, по мысли самостийников, роль «угнетателей» или «верхов» принадлежит России. И это не простая обида «младшего» брата на «старшего». Россия в данном случае является необходимым компонентом украинской революционной ситуации. Революция же на Украине прекратиться не может, ибо как только она прекратится, существование государства Украина окажется неоправданным.

«Украина больше не Россия, – твердят сегодня, – нравится это кому-то или нет». С утверждением этим сложно не согласиться. Сложно лишь согласиться с нормальностью ситуации. Ведь это так же нелепо и отвратительно, как если бы жена, представив мужу любовника, заявила: «Нравится тебе это или нет, но он будет жить с нами».

Нравится это кому-то или нет, но отделение Украины от России и противопоставление её России – это ненормальное, болезненное, противоестественное положение вещей. Нравится это кому-то или нет, но Украина – это тоже Россия, «украинцы» – это тоже русские.

Все без исключения идеи самостийности Украины основаны исключительно на том, что некогда Южная Русь, отколовшись не по своей воле от Северной, оказалась под властью и влиянием католического Запада. Но этого, как ни крути, недостаточно, чтобы из одного целого получилось два.

Слово «украинский» появилось в обиходе только в 1863 году. Галицкие малороссы впервые услышали его от гимназического преподавателя малороссийского языка Павлина Стахурского-Свенцицкого. Этот польский повстанец был известен не только тем, что насаждал русофобию среди галицкой молодёжи, ему также принадлежала инициатива по замене кириллицы на латиницу.

Сама идея о существовании некоего «украинского народа» где-то между Россией и Польшей, зародилась несколько раньше, а именно при разделе Польши в 1795 году между Австрией, Пруссией и Россией. По поводу отошедших тогда от Польши к России земель Екатерина II заметила: «Отторженная возвратих». Тогда оставшиеся без государства поляки и заговорили об «украинском народе», стараясь показать, что «отторженная» – и не «отторженная» вовсе, а очень даже «самостийная», а стало быть, порабощённая, колонизированная и прочее. Из этих озлобленных польских фантазий и произрос впоследствии миф о закабалении москалями «гордого украинского народа».

Известный немецкий учёный-славист, историк А. Брикнер (1856 – 1902) в статье, опубликованной 29 октября 1902 года в 522 номере газеты «Slowo polskie» отметил: «…Я не могу употреблять термина «украинский», так как собственный термин, ибо ровно научный, как и исторический, есть (с XIV века и от самого Богдана Хмельницкого) термин «малорусский», рядом с которым, краткости ради, здесь во Львове, где нет россиян, подобает употреблять также сокращение "русский"».

Слово «Украина» в славянской речи никогда не означала ничего иного, как «окраина» - земля, лежащие у края, у границы страны. Значение его – географическое. Притом что «Украине» в разное время выпадало быть окраиной как Русского, так и Польского государств. В первом случае в силу естественных причин, во втором – как результат завоевательной политики Речи Посполитой.

«Украина» всегда была у края чего-то большего и единого. От этого большого и единого она не так давно откололась и с самым серьёзным видом заговорила о своей исключительной судьбе, гордом имени и великой культуре.

«Для того, чтобы могла быть "украинская" культура, необходимо существование "украинского" народа. Но народа такого имени пока нет, - писал в 1904 году О.А. Мончаловский в книге «Главные основы русской народности», изданной во Львове, 1904 году. <…> Есть только "украинская" разновидность русского народа».

И далее он же: «"Украинский" язык… в сущности и не язык, а только искусственная смесь русских, польских и каждым из "украинцев" выдумываемых слов и выражений вроде знаменитой "закавыки" покойного М. П. Старицкого (переведшего гамлетовское: "Быть или не быть, вот в чём вопрос", как "Бути чи не бути, ось закавыка")».

Ещё в начале XX столетия «украинский» язык не имел единого понятийного аппарата. И те немногие профессора, что стремились читать лекции на «украинском» языке, действительно выдумывали собственную терминологию, от которой приходили в ужас «и галицкий русин, и российский "украинец"».

Сегодня «слова и выражения» выдумываются на Украине централизовано. Украинскому языку не просто необходимо быть - важно оттащить язык Малороссии как можно дальше от русского языка, продемонстрировав тем самым обособленность двух языков.

Когда-то М. П. Драгоманов предупреждал об опасности разрыва с русским языком и литературой, без которых Украине грозит одичание в провинциализме. Не вняла Малая Русь предупреждению, и, судя по многим признакоам, мы становимся свидетелями вышеозначенного процесса.

Пример Украины в этом смысле опасен для России. В искусственном разделении Украины и России и были и остаются заинтересованными либо те, кто падок на уроки из-за границы, либо те, кто соблазнился возможностью сделаться из вторых в городе первыми в деревне. Люди подобного сорта всегда трудились над разделением русских земель. Удельные князья, И.Мазепа, П. Скоропадский – никто из них и близко не был ревнителем о народном и государственном благе.

Россия Горбачёва – Ельцина оказалась неспособной сохранить своё территориально-государственное единство и доказать миру, что Украина – это Малая Русь и проживают там русские.

Для Украины (точнее, для украинствующих) постоянный конфликт с Россией - это залог и необходимое условие независимого существования. Ослабление искусственно поддерживаемого напряжения в отношениях неизбежно приведёт к новому воссоединению Украины с Россией.

Именно по этой причине русский язык не может быть принят на Украине вторым государственным. Тот же Л. Д. Кучма признаёт, что «если полностью уравнять украинский и русский языки уже сегодня <…>, то десятки, а то и сотни тысяч чиновников у нас сразу и с облегчением перейдут на русский».

Украинствующим необходима «перманентная революция». Точь-в-точь по Троцкому. Самостийная Украина существует только вопреки России. Едва противоречия между двумя государствами исчезнут, им незачем будет существовать раздельно. Неестественность их разделённости немедленно обнажится. До тех же пор, пока Малороссия не выздоровеет, пока не отбросит бредовые идеи о самостийности, не откажется от желания иметь «особенную», овеянную ореолом величия, тайны и мученичества, судьбу, пока не вернётся, подобно блудному сыну, в родное лоно, ей суждено быть вновь и вновь раздираемой на части. Так, как это сейчас и происходит.

И совершенно очевидно также, что должно пройти ещё немало времени, прежде чем подавляющее число малороссов ощутит себя «украинцами» и согласится противопоставить себя России. Если этому вообще суждено когда-нибудь произойти…

Вглядимся внимательно в сегодняшний день. Чего успела добиться Украина играми в перманентную революцию? Только одного: украинцы, как предрекал В. В. Шульгин, почти уже стали для России другим народом. «И этому другому, чужому народу доступ на русскую землю будет заказан».

Значит ли это что-нибудь для народа Украины или нет, - он должен честно ответить сам.

Светлана ЗАМЛЕЛОВА, Фонд стратегической культуры

Комитет