Риторический вопрос Сергея Довлатова, который так любят повторять нынешние аналитики общественной жизни, о том, кто написал четыре миллиона доносов блистательно нашел свой ответ в современной Украине - даром что риторические вопросы ответов не требуют...

«Риторический вопрос Сергея Довлатова, который так любят повторять нынешние аналитики общественной жизни, о том, кто написал четыре миллиона доносов, блистательно нашел свой ответ в современной Украине – даром что риторические вопросы ответов не требуют», - пишет автор издания «Украина.Ру» Елена Привен Четыре миллиона тогдашних доносов, как и сотни тысяч сегодняшних, написали благонравные законопослушные граждане на других таких же граждан — с лучшими побуждениями моща дорогу в пекло. Доносительство и стукачество стали неотъемлемой частью жизни украинского общества и, что особенно пикантно, именно той его части, которая почти два года назад вышла на майдан с лозунгами борьбы против цензуры и полицейского государства за свободу слова и права человека.

Мрак доносительства сгущается над страной все плотнее и, чем дальше, тем больше делает невозможным никакое свободное изъявление собственного мнения без угрозы попасть под общественные и государственные санкции. Поскольку записные борцы с цензурой из одноименной организации и их подельники/конкуренты за бдение у грантопровода, глухо молчат, обличать ужасы полицейского государства приходится нам, «вате» и «совкам». Ибо новый дивный мир дает нам каждый день все новые примеры не только обязательного оруэлловского двоемыслия, но и вполне ощутимые наказания за отход от него.

Первыми опасность ощутили легендарные бабушки, пережившие на своем веку не одну волну охоты на ведьм. Еще пару лет назад боевитые старушки, подстрекаемые собственными внуками, с одной стороны, и кликушами в телестудиях медиа-заробитчан вроде Шустера, громко митинговали в троллейбусах об удушающей невозможности жить в стране, где стоимость борща внезапно подскочила на 7-15 копеек. Они же обличали безвременье у полок супермаркетов, увидев, что хлеб подорожал на 10-20 копеек, и у окошек почтовых отделений, бесстрашно язвя за повышение пенсий на жалких 30-70 грн. Азарова. И внезапно все закончилось, как будто в телевизоре пропал звук. Ну, знаете, как бывает — открывает рыба рот, а не слышно, что поет. Ценники в супермаркетах и на рынках скакнули втрое, тарифы едва ли не впятеро, но бабушки более не ропщут. Глаза опустят и только тихо покрякивают. Понимают, старые, не время разбрасывать камни. Внезапно зазудела генетическая память, заклеившая рты от греха подальше.

Передовой отряд боевого пенсионерства передал эстафету страха далее, и вот уже родители боятся дома обсуждать внутриполитические проблемы, ибо собственный ребенок может, неподкупно и строго уперев взгляд в середину папкиного лба, внезапно спросить — а ты, тато, не собрался ли продаться Путину? Паранойя косит малейшую возможность анализа и критики, она же создает вполне реальные угрозы не только благополучию, но, возможно, и жизни. Кроме того, любой ваш недоброжелатель, например, сосед, которому вы насолили, скажем, громкой музыкой, или просто не той музыкой, или ваш конкурент на должность в родной фирме, или знакомая, позавидовавшая вашей покупке, получил в руки прекрасный инструмент сведения счетов. Благо, теперь в нашей стране есть куда стукнуть, кому донести и о чем просигнализировать. Растет число сайтов, куда можно сдать любого, кто вам не люб, можно просто в СБУ весточку притаранить, да просто позвонить куда следует. Проверять не будут, скажут «спасибо». СБУ вон снова расширяет ряды, просто не хватает людей. Доносительский зуд все увереннее охватывает население, которое поняло, что нужно успеть сдать соседа раньше, чем он сдаст тебя.

Предметом доноса может стать что угодно — отказ твоего ребенка в школе вязать сетки для бойцов АТО, диктант по произведениям Пушкина на уроке мировой литературы, ностальгия по тучному домайданному времени и курсу доллара в 8 гривен, нежелание встать по новой украинской моде на колени или приложить руку к левой груди в момент исполнения гимна. Я уж не говорю о тех, кто публично высказывает сомнения в том, что Россия напала на Украину и наивно спрашивает — как же это мы у оккупанта канючим скидку на газ, просим подсобить электроэнергией, а президент наш так и налогами супостата поддерживает? Вопросы такого рода приравниваются к государственной измене, а их неугомонные авторы стахановскими темпами заносятся на разнообразные «миротворцы». Даже не то выражение лица способно вызвать припадок доносительства у раскочегаренных ненавистью контролеров общественных умонастроений. В этом контексте интересно наблюдать за мимическими движениями украинских телеведущих, особенно в новостных программах.

Какую бы грязь, гнусь и чушь ни транслировали фроляки с мазурами, какой бы бред ни читали они с экрана, их лица остаются каменно-пафосными, уныло-трагическими или восторженно-умильными, ибо даже минимальная внезапная ироническая судорога лицевых мышц гарантированно приведет к потере насиженного и вполне сытного местечка. Кстати, среди доносчиков и стукачей почетное первое место занимают, пожалуй, как раз работники славных украинских медиа, обходя в этой срамной гонке даже разнообразных волонтеров и общественников. Любопытствующие могут посетить страницы социальных сетей, чтобы лично убедиться в обоснованности этой оценки. На днях вот разобрались с едва ли не единственным печатным изданием, позволявшим себе осторожную и вполне умеренную критику власти. Газету «Вести» доломали, ее главреда вынудили продать свою часть корпоративных прав в медиахолдинге и уволиться. «Ну, главное, чтобы редакционная политика сохранилась», — заклинают оптимисты. Да-да, ведь именно для этого десятки раз нападали на офис, били окна, выносили оргтехнику, изучали содержимое жестких дисков, метелили ее сотрудников, чтобы сохранить редакционную политику. Впрочем, украинские же источники, в частности интернет-ресурс «Украинская правда», уже сообщили, что контроль над изданием взяла Администрация президента…

Да, так вот первыми, кто неустанно доносил, сигналил и привлекал внимание власти к фрондерам, были их собратья-журналисты. Те самые, разумеется, кто исходил на продукты жизнедеятельности по поводу смертельных угроз свободе слова в годы недавней тирании. Именно они охотно сдают властям и своих российских собратьев, требуя для них высылки и лишения прав на работу на Украине их изданий, не испытывая никакого когнитивного диссонанса. Ибо любое полицейское государство стоит даже не столько на штыках своих силовых структур, сколько на доносительской и охранительной деятельности собственной, хорошо оплачиваемой и трясущейся от страха за свое место медиа-обслуги. Наиболее патриотичные девы и при первой возможности утекающие от призыва в страну-агрессор юноши пачками сдают в СБУ таксистов, маникюрш, медсестер. Ведь эти маловысокосознательные люди охотно чирикают о разных вещах со своими клиентами, забывая о бдительности. И вот уже какая-нибудь Маша Квитковская призывает в уголовном порядке наказать водилу, наивно поделившегося с пассажиркой своим свободным мнением о неполном великолепии сегодняшней власти и тоской по прежним сытым годам жизни при тиране Януковиче.

Страх заползает во все щели, душит любое свободное движение души. В стране, где представители укрсучлита годами невозбранно рассказывают о презренности «ватного тупого» Донбасса, где новые губернаторы мятежного региона своей риторикой работают на самом острие сепаратизма, репрессиям подвергаются люди, просто рассказывающие о своей боли, пытающиеся найти выход, удержать свою все еще любимую страну от распада во всех смыслах этого слова. Число врагов неуклонно растет, как и методы борьбы с ними. Украинский сегмент Фейсбука жестко модерируется украинцами же, чтобы там ни рассказывали цукерберговские спикеры; телепространство надежно зачищено. Хотя нет — впереди спиливание спутниковых тарелок, попомните мое слово.

Любая критика отныне рассматривается как антигосударственный умысел, собрание граждан нарекается проплаченной акцией, а сомнение в правильности избранного пути — украинофобией и предательством национальных интересов. Классики мировой литературы подробно описали страх и ненависть в тоталитарных государствах 20-го века. Сличите — вы находите хотя бы пять отличий? Украина еще ждет своего Брехта… Украинский майдан собирали для того, чтобы бороться с тоталитаризмом, за все лучшее против всего худшего. Украинцы категорически не желали жить в полицейском государстве, о чем свидетельствовали сотни транспарантов на том же майдане. Они часами подряд слушали с экранов телевизоров о том, как их душит невыносимая жизнь в полицейском государстве. «Пятый канал» и весь пелетон гонщиков пурги вслед за ним в условиях жесточайшей цензуры круглосуточно разоблачал тирана у него под носом, а тирану было лень… И вот революция победила…

Доносы, которые тысячами строчат борцы за демократическую европейскую Украину, кому-то несут смерть, кому-то — аресты, кому-то потерю работы и блокирование банковских карт, кому-то вынужденную эмиграцию. Обоснованность вменяемых жертве облыжных обвинений никто не проверяет, достаточно, чтобы жертва на пару миллиметров отклонилась от генеральной линии. Генеральная линия, впрочем, тоже обозначена с максимальной нечеткостью, что создает дополнительное напряжение и тревогу. Добровольческие батальоны — это хорошо или плохо? Правый сектор с утра — это все еще патриотично или уже преступно? Саакашвили — это друг, а Филатов — враг, или сегодня наоборот? Войну в Донбассе надо прекратить или усилить? Особый статус — это благо или вред? Какие слова нельзя называть? В какую сторону опасно думать? Угадать и угодить — трудно, поэтому хомячки обязаны пребывать в постоянном напряжении и страхе, не отвлекаясь на вольнодумство. Что несет это нашей стране, прежде такой теплой, такой любимой цветущей родине? Вопрос риторический. Впрочем, похоже, сегодня пришла большая мода на риторические вопросы.

Источник: Елена Привен, «Украина.РУ»

Комитет