5 сентября в Минске прошло очередное заседание контактной группы по урегулированию конфликта на Украине. В отличие от предыдущих заседаний по итогам встречи был подписан протокол, состоящий из 12 пунктов, которые по замыслу его авторов должны стать началом процесса мирного урегулирования.Однако пункты протокола весьма неоднозначны. И даже в случае их реализации (хотя, похоже, что срыв процесса - дело почти решенное) проблему он не решит.

Да, пункты о прекращении применения оружия, обмене заложниками, мониторинге выполнения договоренностей специальными группами ОБСЕ – все это было ожидаемо. Однако как раз те пункты, в которых речь идет о политическом решении кризиса, вызывают большие вопросы. И дело даже не в излишне широких формулировках: по некоторым данным, предполагается, что в дальнейшем каждый из пунктов должен был быть развернут через специальную дорожную карту. Вопрос в их сути.

Например, третий пункт соглашения – «Осуществить децентрализацию власти, в том числе путем принятия Закона Украины «О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» (Закон об особом статусе)». Понятие «децентрализация» - это из политического дискурса Киева. Это автоматически означает сохранение унитарного устройства государства, а значит, никаких намеков на федерализацию. Это в корне противоречит тем позициям, с которыми Новороссия начинала свой протест.

Более того, этот пункт недвусмысленно дает понять, что Киев предлагает решать вопрос исключительно законами Украины. Теми самыми законами, которые свободно принимает и отменяет Верховная рада простым большинством голосов. Если даже закрыть глаза на «децентрализацию» и прочее, то все равно эти изменения должны быть конституционного характера – лишь это (и то относительно) уберегло бы Новороссию от постоянных попыток в будущем сузить ее права путем постоянной корректировки специального закона.

Следующий момент, также связанный с законом о специальном статусе, касается двух областей. Киев соглашается с тем, что есть проблема неконтролируемости им двух регионов, и он готов предоставить им особый статус. Но ведь Новороссия - это не две области, это куда больше! Более того, рано или поздно все равно возникнет вопрос, почему две области получили «спецстатус», а все остальные как были в унитарной Украине, так и будут там оставаться?

Тем более что децентрализация не может коснуться лишь двух областей – это формат общегосударственной перестройки, и не понимать этого нельзя. Тогда предложение Киева - это либо очередная уловка, либо откровенная глупость. Заподозрить того же Л.Кучму (переговорщика от Украины) в глупости сложно. Значит, уловка?

Пункт шестой. «Принять закон о недопущении преследования и наказания лиц в связи с событиями, которые произошли в отдельных районах Донецкой и Луганской областей Украины».

Логичный пункт, но он вызывает немало вопросов. Строго говоря, в уголовном праве Украины не так уж много статей, по которым тех же ополченцев могли бы привлечь к ответственности. Тем более что сбор доказательств -  дело не быстрое и хлопотное. И Киев, понимая это, вполне мог бы даже объявить официальную амнистию всем и вся. Однако тут же появляется другой вопрос: а как насчет карательных батальонов? То, что им стремятся простить все прегрешения и преступления – понятно, однако возникает иной вопрос: как будут вести себя эти каратели через год-два? Не начнутся ли «случайные» убийства жителей, которые по странному стечению обстоятельств когда-то были членами ополчения? Самое интересное, что Киев, даже если бы захотел, то просто бы не смог дать подобных гарантий безопасности бывшим ополченцам, а значит этот пункт, по сути, является фикцией чистейшей воды.

Пункт девятый. «Обеспечить проведение досрочных местных выборов в соответствии с Законом Украины «О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей» (Закон об особом статусе)». Снова-таки непонятно: выборы в каком субъекте? Донецкой и Луганской областях? Так именно по причине отсутствия подобных административных единиц в составе Украины (вместо них существуют ДНР и ЛНР) группа в Минске и собралась. И на каких правовых основаниях будут проводиться эти выборы? Кто будет писать правила выборов, и кто будет обеспечивать контроль за результатом? Будут ли они признаны внешними игроками? Кому будут подчиняться эти новоизбранные органы самоуправления? Киеву? Все эти вопросы остались без ответов даже приблизительно.

Пункт десятый касается вывода «незаконных вооруженных формирований, военной техники, а также боевиков и наемников с территории Украины». Когда-то Киев уже демонстрировал, как он понимает подобные соглашения. Например, Женевские соглашения, согласно которым стороны должны были освободить незаконно занятые площади и здания. Все тогда понимали, что речь шла не только про Луганск и Донецк, но и про Киев с его майданом. Однако киевские власти оперативно отреагировали тогда специальным заявлением, что майдана это не касается и вообще майдан захватил центр города на законных основаниях. В текущей же ситуации возникает вопрос, готов ли Киев (да и в состоянии ли он физически) проконтролировать вывод разнообразных «добровольческих батальонов» и прочих «правосекторных» боевиков с территории двух областей? К слову, Д.Ярош уже заявил, что не собирается придерживаться минских соглашений. Или Киев опять заявит, что карателей это пункт не касается?

Малопонятен седьмой пункт: «Продолжить инклюзивный общенациональный диалог». Ни что это за диалог, ни с кем он будет вестись, не сказано. Еще менее понятно, к чему этот пункт именно в данном протоколе. Ведь в реальности это целиком проблема Киева, который своей агрессивной милитаристсткой риторикой так повысил уровень истерии в украинском обществе, что любые миротворческие инициативы не находят своей поддержки, а любой, кто говорит о мире, приравнивается к предателю. Однако маловероятно, чтобы в этом вопросе хоть что-то изменилось до окончания парламентских выборов, поскольку значительная часть электоральных рейтингов нынешних участников предвыборной борьбы держатся лишь на этой истерии.

В качестве итога можно констатировать следующее. Киев как не признавал Новороссию в качестве равного субъекта по переговорам, так и не признаёт. Возвращение к дискуссии на уровне «Донецкая и Луганская области» вместо «ДНР» и «ЛНР» означает консервацию текущего конституционного строя на Украине, значит, все та же унитарность, частично компенсируемая расширением прав регионов на уровне законов Украины.

При этом следует помнить, что законы не могут нарушать действующую Конституцию страны, значит, расширение прав может происходить только в рамках существующей модели. 

«Децентрализация» в понимании Киева к федеративности не имеет никакого отношения – никто не собирается идти на изменения Конституции. Лишь в случае ее изменения появится гарантия того, что достигнутые договоренности и расширение прав не будут уничтожены на первом же заседании парламента. Анонсированные выборы в местные органы самоуправления при полном игнорировании уже существующих органов, созданных ДНР и ЛНР, выглядят верхом абсурда. Кроме того, непонятно на какой правовой основе эти выборы будут проходить и кем они будут признаны.

Бессмысленность политического диалога в подобной схеме отношений очевидна для всех, в том числе для участников самих переговоров. Потому-то призывы к прекращению огня и оказываются неэффективными – ни одна из сторон не видит будущего у этих договоренностей, а, значит, подозревает другую сторону в их скором нарушении.

Политическая часть конфликта не может быть решена через жесткое продавливание позиции лишь одной из сторон – каждой стороне придется идти на уступки, и это очевидно. Однако минский протокол в нынешнем его виде к компромиссу не ведет.

Безусловно, Новороссия в той или иной форме может существовать в составе Украины, однако для этого каждой из сторон просто придется отказаться от неких радикальных требований и начать переговоры не с позиций «метрополия – взбунтовавшаяся колония», а с позиций диалога равных и готовности услышать желания друг друга.

Источник: Андрей Константинов, «Одна Родина»

Комитет