Жители востока Украины требовали от Киева немногого. Вопрос о выходе из состава страны всерьез не стоял. Граждане этих регионов хотели некоторой разумной самостоятельности: выборности глав регионов, перераспределения полномочий из Киева на места, участия в распределении бюджетов, официального статуса русского языка. Киевские власти категорически отказались обсуждать предложения юго-востока. Термин «федерализация» был назван преступным, сторонники иного, не унитарного, устройства украинского государства объявлены сепаратистами. Тем не менее даже в конце апреля общественные настроения колебались, население не было готово к радикальным решениям. Однако затем последовали дикие действия радикалов в Одессе, в Мариуполе... Эти события ужаснули людей, сомнения отпали, граждане проголосовали за независимость...

Политическое руководство нашей страны пошло на максимально возможные шаги навстречу западным партнерам по ситуации на Украине. Однако это не означает, что Россия отказывается от помощи воюющим Донецку и Луганску. Наоборот, борьба за Украину переходит в решающую стадию

За месяц, прошедший после референдума о государственной самостоятельности Донецкой и Луганской народных республик, ситуация в этих регионах многократно усложнилась. Вооруженное ополчение Новороссии понесло крупные потери в битве за донецкий аэропорт, за пограничные объекты в Луганской области, в Славянске — счет убитых пошел на десятки.

Киевские власти перешли к применению авиации и артиллерии по целям в городах, в том числе в Донецке, который не страдал от бомбежек с 1944 года. Велики жертвы среди мирного населения: авиабомбы попадали в школы, детские сады Славянска, на центральную площадь Луганска, убивали мирных людей на улицах Донецка.

Идя на референдум, многие жители рассчитывали, что таким образом голосуют за мир и вправе рассчитывать на прямую помощь России, не меньшую, чем получил Крым. Сейчас понятно, что эти ожидания не могли исполниться. Пока еще большинство населения верит России, ненавидит киевские власти и не тотально, но достаточно массово поддерживает ополчение. Но ситуация может измениться в любой момент.

Еще недавно ополченцы воспринимались как защитники от нападения лояльных Киеву армейских частей и полуофициальных боевых отрядов, финансируемых из Киева и Днепропетровска, собственно «бандеровцев» и «правосеков», как обобщенно здесь именуются добровольцы и наемники Майдана. Однако сейчас уже само ополчение и его действия очевидным образом угрожают мирному населению, поскольку они ведут бои в том числе вблизи населенных районов за стратегические цели — военные части, аэропорты, пограничные посты.

Понемногу недовольство зарождается и в части российской общественности, которая видит в примирительной позиции официальной Москвы чуть ли не предательство «русского мира».

И именно в этой ситуации особенно важно быть реалистами, иметь политику, основанную на расчете, а не на эмоциях и романтических надеждах. На кону судьба не только Украины, но и России, а также Европы и мировой стабильности вообще. Именно поэтому необходимо ясно понимать, как могут развиваться события, и иметь рациональный план действий для любого сценария разворачивания кризиса.

В первую очередь следует понимать, что есть граничные условия. Украина, если и сохранится как единая страна (без Крыма), все равно уже никогда не будет такой, как раньше. Возврат к временам до Майдана невозможен. Донбасс уже никогда не сможет быть частью Украины, если та будет пытаться стоять на основаниях унитарности и этнонациональной идеологии.

Донецкая и Луганская народные республики в определенном смысле уже часть России, поскольку по факту являются форпостом «русского мира» в разворачивающемся конфликте. Российская Федерация, даже если бы того захотела, уже не сможет отказаться от влияния в этих регионах и от помощи Донбассу. Вопрос в том, какие формы влияния и помощи сейчас возможны и необходимы.

Почему невозможен крымский сценарий

Быстрое присоединение к России Донецкой и Луганской республик так, как это произошло с Крымом, невозможно в силу целого ряда факторов. Население Крыма однородно, абсолютное большинство составляют этнически русские. Жители Крыма никогда не чувствовали себя привязанными к Украине, они всегда помнили об исторической несправедливости передачи Крыма Украине. Тем более это относится к жителям Севастополя. Поэтому и голосование на референдуме о самоопределении было почти единодушным.

В Крыму расположена крупная российская военная база. Присутствие там российских войск обеспечило общественный порядок, недопущение на территорию Крыма украинских радикалов и боевиков, что позволило организованно и предельно легитимно провести референдум. Потеря базы в Севастополе — а эта перспектива стала реальной после переворота в Киеве и прихода к власти антироссийских сил — абсолютно недопустима со стратегической точки зрения. В этом случае мы могли бы потерять влияние на все Причерноморье.

Возможное продвижение НАТО на Украину и в Крым чревато серьезными потерями в стратегическом позиционировании России. Терять Севастополь было нельзя. Это фактически было признано Западом.

В случае с Донецкой и Луганской республиками другая ситуация. Поспешное признание Россией этих республик, а тем более ввод российских войск на их территории может привести к неконтролируемой эскалации напряжения между Россией и Западом. Пока санкции в отношении России носят скорее символический характер. Серьезные экономические санкции чреваты огромными потерями для европейских стран.

Но если США сорвет с резьбы (а их потенциальные потери как раз невелики) и они заставят Европу пойти на обострение, может зашататься вся нынешняя конструкция международных отношений; риски — политические, экономические, военные — резко возрастут, и для нас тоже.

Можно ли было избежать гражданской войны

Жители востока и юга Украины требовали от Киева немногого. Вопрос о выходе из состава страны всерьез не стоял. Граждане этих регионов хотели некоторой разумной самостоятельности: выборности глав регионов, перераспределения полномочий из Киева на места, участия в распределении бюджетов, официального статуса русского языка. Киевские власти категорически отказались обсуждать предложения юго-востока. Термин «федерализация» был назван преступным, сторонники иного, не унитарного, устройства украинского государства объявлены сепаратистами.

Тем не менее, даже в конце апреля общественные настроения колебались, население не было готово к радикальным решениям, исход планируемого в Донецкой и Луганской областях референдума не был предопределен. Однако затем последовали дикие действия радикалов в Одессе, где были сожжены, расстреляны или отравлены десятки противников киевской власти, противников политических, не вооруженных людей, потом было демонстративное уничтожение милиционеров в Мариуполе — милиционеров, отказавшихся выполнять карательные функции.

Эти события ужаснули людей, сомнения отпали, граждане пришли на референдум и проголосовали за независимость. В ответ на такое волеизъявление жителей востока, пусть даже не кристально чистое с формально-правовой точки зрения, Киев начал карательную операцию против граждан собственной страны.

Войну развязали киевские власти — не умея разговаривать с теми, кто не поддерживает их политику, кто не поддержал февральский переворот, или даже побуждаемые иностранными патронами. Тупая бескомпромиссность Киева, поощряемая Западом, не оставила жителям востока возможности мирно, политическими средствами добиваться учета своих интересов.

Как могут развиваться события в республиках

Одно ключевое обстоятельство не может понять киевская верхушка. Унитарное украинское государство в прежних границах невозможно. Именно унитарное украинское государство развалилось, потерпело крах, вернуть его нельзя. К сожалению, этого не понимает и доминирующая сегодня часть интеллектуального класса.

«Западенская» идеология построения украинской нации с заметным акцентом на бандеровщину стала стержнем политической жизни. Шаг влево, шаг вправо считается побегом. Но с этой идеологией не может согласиться огромная часть людей, проживающих на Украине. Напомним, что около 30% жителей Украины называют родным языком русский, вряд ли среди этих людей много поклонников Бандеры.

Возможны следующие варианты развития событий на востоке Украины:

1) военная победа ополченцев и создание реально функционирующего независимого государства Новороссия;

2) победа ополченцев и вхождение двух республик в состав России;

3) силовое подавление Киевом восставших регионов;

4) восстановление отношений Донецка и Луганска с Киевом.

Важно отметить, что при любом развитии событий вернуться к положению «до войны» будет невозможно. Бомбардировки собственных мирных граждан, вопиющее пренебрежение их интересами и просто презрение к ним как к людям второго сорта не будут забыты. Трагический разрыв между востоком и остальной Украиной уже нельзя заделать без швов. Полученная травма будет давать о себе знать десятилетиями.

Могут ли Донецк и Луганск остаться в составе Украины

Идеологические шоры делают маловероятным тот естественный сценарий, о котором все время говорит Россия: прекращение боевых действий, переговоры Киева с активистами Донецкой и Луганской республик, поиск компромиссного решения. В этом случае республики могли бы остаться в составе Украины, конечно получив определенную самостоятельность.

Однако в этом случае речь должна идти о фактическом переучреждении государства Украина, в ходе которого регионы выступают как субъекты государственного строительства, подписывают договор о совместной жизни и деятельности. Причем такие договоры, как показывает мировой опыт, не обязательно бывают типовыми.

У нас в России есть свой опыт сложных федеративных отношений центра с регионами. Например, Чечня: очевидно, что сегодня ее отношения с центром совсем не такие, как, скажем, у Тамбовской области. Эти отношения обременены тяжелейшими событиями 1990-х. Но, без сомнений, Чечня является частью Российской Федерации, а вопрос «стандарта» отложен до будущих времен.

Другой пример — Татарстан. В 1990-е эта республика вообще не перечисляла налоги в федеральный центр, Москва терпела. За прошедшее десятилетие постепенно удалось нормализовать эти отношения без каких бы то ни было эксцессов.

Тем не менее, акцентируем еще раз: рациональная политика Киева может позволить сохранить Донецк и Луганск в составе Украины.

Что будет в случае силового подавления непризнанных республик

Последствия могут быть самыми печальными: расстрелы ополченцев, репрессии против активистов и членов их семей, жесткое отношение ко всему «мятежному» населению Донбасса. Кто-то скажет: это невозможно сейчас здесь, в Европе. Но кто мог еще совсем недавно предположить, что украинская армия будет бомбить свои же города, а нацгвардия — расстреливать раненых в госпитале?

Примеров подавления недовольных народов и в современной истории немало. В 1987–1988 годах Саддам Хусейн предпринял «чистку» Курдистана, известную как операция «Анфаль». 182 тыс. курдов было «анфалировано» (вывезено на армейских грузовиках и уничтожено), еще 700 тыс. депортировано из Курдистана в особые лагеря; к 1991 году из 5 тыс. населенных пунктов в Курдистане было уничтожено 4,5 тыс. Деревни и небольшие городки сносились бульдозерами; для того чтобы сделать среду непригодной для обитания, вырубались леса и бетонировались колодцы.

Скажете, Саддам — это азиатский диктатор. Вот другой пример, европейский: решение проблемы Сербской Краины — части территории Хорватии, населенной этническими сербами, которые хотели остаться в составе Югославии. После поражения сербов в гражданской войне хорваты не стали предоставлять местному сербскому населению культурную автономию, а просто разгромили ее.

Итогом этой операции стала зачистка региона от местных жителей, до 250 тыс. человек вынуждено было бежать из Краины. В результате сегодня сербы составляют лишь 5% населения Хорватии. Запад на это просто закрыл глаза.

Весьма вероятно, что украинский юго-восток в случае поражения ЛНР и ДНР ожидает такая же судьба, учитывая склонность киевских властей к построению монокультурного и мононационального государства.

Могут ли ополченцы победить

Донбасское ополчение — это, конечно, не регулярная армия, а значит, его организованность, первое требование при ведении боевых действий, относительно невелика.

Однако, во-первых, среди ополченцев немало тех, кто прошел серьезную подготовку и даже имеет опыт боевых действий: ветераны спецназа, воевавшие в Афганистане, ветераны-десантники.

Во-вторых, боеспособность украинской армии низка. Как известно, за время боев ополченцы сбили уже несколько вертолетов украинской армии, по разным данным от шести до восьми, что, по мнению специалистов, составляет более 10% всей летающей техники. Уничтожено немало бронетехники: несколько БМП, до десяти БТР, танк Т-64 и проч. Оценки потерь живой силы сильно разнятся. Например, 29 мая и. о. министра обороны Украины Михаил Коваль привел цифру потерь «около 20 человек». В то время как достоверно известно, что только в бою под Волновахой 22 мая погибло 17 украинских военнослужащих.

По-видимому, счет киевских потерь — в частях регулярной армии, нацгвардии, частных батальонах — пошел на сотни. Если Киев не получит военной помощи в виде современной военной техники, инструкторов и наемников, военная победа для него, по крайней мере в ближайшей перспективе, труднодостижима.

С другой стороны, сил ополчения недостаточно, чтобы взять под контроль всю территорию двух регионов. Отсюда наиболее вероятный ход боевых действий — продолжение локальных столкновений. Исключать возможность победы ополчения в более отдаленной перспективе нельзя.

Не будет ли Новороссия подобна Абхазии или Приднестровью

Недоброжелатели говорят: Новороссия не сможет обрести реальную самостоятельность, получится новый вариант Абхазии или Приднестровья, чью государственность пока нельзя признать убедительной. Но здесь есть очевидные отличия в пользу Новороссии.

Во-первых, размеры. Население Луганской и Донецкой областей составляет 6,6 млн человек, в то время как в Абхазии проживает 240 тыс. человек, а в Приднестровье — 513 тыс. Абхазия — это другой этнос, склонный к некоторой автаркии. Закрытая граница этой республики с Россией — их собственное решение.

Что касается Приднестровья, то это слабый в экономическом отношении, удаленный, не имеющий общей границы с Россией регион. Донецкая и Луганская области имеют протяженную границу с Россией, хозяйство этих регионов достаточно сильно (об этом ниже), кооперационные связи с Россией обширны. Процессы «сращивания» с Россией здесь могут пройти быстро и безболезненно.

Чем мы можем помочь сейчас

Официальный ввод регулярных войск сейчас невозможен. Это не только нанесет удар по России, но и не поможет жителям Донбасса, поскольку приведет к эскалации конфликта. Тем не менее, военная помощь возможна и необходима. Уже сейчас в регионе действуют добровольцы из Крыма и других регионов России. Иногда даже приходится сдерживать это движение.

Так, в Северной и Южной Осетии многие молодые люди рвутся на фронт, помня о той помощи, которую Россия оказала осетинскому народу в конфликте 2008 года. Но пока там признано разумным формировать отряды по возможности из достаточно опытных людей, поскольку в этом конфликте больше решает организация, чем число бойцов.

Организация ополчения — ключевой дефицит, горячих голов достаточно, мало опытных офицеров. Но даже и сейчас, при достаточно кустарной военной организации, ополчение сражается не хуже украинской армии.

Но есть вещи, в которых регулярная армия, очевидно, превосходит любое ополчение, — наличие современной тяжелой техники и авиации. И здесь помощь должна быть такой, чтобы у киевских властей не возникло иллюзий, что военная победа возможна. На каждую эскалацию войны, как на произошедшее в мае снятие негласного табу на применение авиации, должен быть найден адекватный ответ. И судя по тому, что вертолеты и самолеты украинской армии все-таки иногда сбивают, эта логика в какой-то мере уже действует.

Не меньше военной важна гуманитарная и благотворительная помощь. В современной войне вооруженные силы не могут победить без поддержки населения, и поддержка населения должна быть гарантирована. И здесь могут быть наиболее эффективны негосударственные инициативы.

Так, в прошлую пятницу донецкое землячество в Москве объявило о начале системной работы в сфере адресной благотворительной помощи и о том, что средства в объеме 100 млн рублей уже собраны и могут быть переправлены в Донецкую и Луганскую области уже в скором времени. Причем сбор средств будет продолжен и общая сумма может вырасти в разы.

Что должно делать руководство республик

Если мерить мерками нормального государственного управления, правительства народных республик организационно и кадрово пока очень слабы. Регулярное управление осуществляется в той мере, в которой налажено взаимодействие с имеющимися на этой территории чиновничеством и местным самоуправлением.

Это происходит, в том числе потому, что приоритет ДНР и ЛНР — военная победа. Но республикам нужно находить способы организации и мирной жизни. В первую очередь организовать помощь пострадавшим, жертвам военной агрессии, потерявшим кров, детям и беженцам.

На втором этапе нужно попытаться наладить доплаты и компенсации пенсионерам, врачам скорой помощи, другим наиболее чувствительным группам населения. Это даст важный эффект доверия — помощь получат не все, но все граждане должны увидеть, что правительства действуют по справедливости. Ресурсы для этого можно получить, в том числе через государственные и негосударственные каналы помощи из России.

Некоторые виды помощи даже не требуют денег, например отмена квот для поступления в российские вузы детям из Донецкой и Луганской республик, помощь временным переселенцам в части отмены ряда строгих правил миграционного контроля, помощь предпринимателям в части кооперации с российским бизнесом.

С учетом вовлечения России в ситуацию подобные вопросы должны решаться быстро, если будут те, кто способен ставить задачи, настойчиво формулировать запросы со стороны Донбасса.

Правительствам необходимо максимально расширить диалог и вовлечь в работу мирных специалистов — управленцев, директоров предприятий, чиновников, предпринимателей. Пока это психологически сложно — слишком разные люди оказались в военном управлении и в мирной жизни.

Энтузиазм и накал борьбы выносит наверх людей фанатичного склада, убежденных борцов за «русский мир» чаще всего из еще недавно маргинальных партий и слоев, а регулярное управление требует холодной головы и опыта. Правительство должно развернуть поиск деятельных союзников с опытом реального управления, и российские представители и диаспора должны им в этом помочь.

Особенно важно привлечение опытных директоров, способных, в частности, запустить стоящие или загнивающие предприятия, которые могли бы начать работать при условии режима благоприятствования торговли с Россией.

Что делать, если Киев парализует финансовую систему

Пока киевские власти не применяют к Донецку и Луганску меры финансового воздействия. А они могут быть чрезвычайно разрушительными. Правда, применение таких мер для Киева обоюдоостро: отключение платежной системы на территории этих регионов будет означать фактическое их выбрасывание из состава Украины.

Все субъекты расчетов на территории этих областей, включая финансовые институты и местные филиалы банков других регионов Украины, могут быть оперативно переведены Киевом на счета с особым режимом платежей. Это значит, что банки могут быть выборочно или поголовно лишены доступа к рефинансированию Нацбанка Украины, могут быть блокированы либо заморожены «внешние» платежи в адрес местных предприятий и физлиц. Понятно, что подобные действия приведут к довольно быстрому хозяйственному параличу, а вслед за ним — и к социальному хаосу.

Этот крайний сценарий не следует считать невозможным, предпочтительно заранее продумать контрмеры. Речь идет о создании обособленной финансовой системы ДНР и ЛНР — здесь ключевым моментом является «национализация» систем администрирования налогов и «закольцовывание» в республиках налоговых отчислений, налаживание автономных систем социальной защиты, прежде всего системы пенсионных выплат.

Опыт младонезависимости таких образований, как ПМР, да и той же Украины 1992–1993 годов, свидетельствует, что обособление финансовой системы невозможно без «выгораживания» денежной системы, учреждения собственного эмиссионного центра и введения какого-то подобия местной валюты.

Есть и другой, более действенный, сценарий — налаживание в Донбассе, по примеру Абхазии и Южной Осетии, работы сначала полевых, а потом и регулярных отделений Банка России и, соответственно, введение там денежного обращения в российских рублях. Этот вариант предполагает политическую модель более жесткого протектората ДНР и ЛНР со стороны России.

Насколько Донбасс самостоятелен в экономическом отношении

Украина, конечно, существенно беднее России. Международные сопоставления 2011 года показывают разрыв по ВВП на душу населения в 2,7 раза. Кстати, по сравнению с предыдущим раундом сопоставлений (2005 год) он вырос. Если сравнивать регионы России и Украины, то большинство украинских регионов окажутся внизу таблицы.

Луганская область, на Украине девятая по размеру ВРП на душу населения, в России оказалась бы 72-й. Донецкая область дала бы гораздо лучший результат — 49-е место. Как мы помним, в советское время Донбасс был одним из самых мощных промышленных регионов страны, и уровень жизни там был относительно высок. Как сейчас?

По-прежнему в Донецкой и Луганской областях сильны угольная и химическая промышленность, черная металлургия, тяжелое машиностроение. Донецкая область дает около 20% промышленного производства Украины и 18% экспорта.

Главная проблема предприятий этих отраслей — чрезмерная изношенность основных фондов. Местные олигархи не утруждали себя модернизацией производств, стараясь выдавить из предприятий максимум прибыли. Тем не менее, пока предприятия Донбасса держатся на внешних рынках, в том числе на российском. Например, Харцызский трубный завод поставляет свою продукцию для таких проектов, как ВСТО, «Голубой поток», разработка Ванкорского месторождения.

Инвестиции в местные предприятия, имеющие целью повышение технологического уровня, могли бы поднять их конкурентоспособность. В России волна инвестиций в подобные предприятия, осуществленных в прошлом десятилетии, существенно укрепила их рыночное положение. Ничто не помешает проделать такую же работу и здесь.

Вообще, местная промышленность разнообразна. Приведем лишь некоторые примеры. В Краматорске есть высокотехнологичные машиностроительные заводы, выпускающие в том числе прецизионное оборудование, токарные и фрезерные станки (идут на экспорт) и т. п. ПО «Лугансктепловоз» входит в структуру российского Трансмашхолдинга.

Предприятия по выпуску минеральных удобрений неконкурентоспособны по сравнению с российскими, что определяется разницей в цене газа — российской внутренней и экспортной. Теоретически интеграция этих предприятий в российскую хозяйственную систему сделает их достаточно эффективными.

Один из лидеров российской легкой промышленности компания «Глория Джинс» (штаб-квартира в Ростовской области) работает в Луганской области с 2006 года. В 2011 году «Глория» запустила в этой области сразу пять новых фабрик.

Степень экономической интеграции Донецкой, Луганской и соседних российских областей весьма велика. В 2010 году возник так называемый еврорегион Донбасс. По сути, это международная ассоциация приграничных территорий, которые самостоятельно решают вопросы экономического сотрудничества.

Кроме текущей работы появляются и новые смелые проекты. Например, заявлена инициатива о возрождении российского шахтерского городка Гуково в качестве логистического центра, обслуживающего весь Донбасс — и российскую, и украинскую части.

Представляется очевидным, что две украинские области, провозгласившие себя независимыми республиками, не только способны себя прокормить, но и имеют хороший потенциал экономического развития. А интеграция в российскую экономику в случае необходимости не будет драматичной. 

Лейбин Виталий,  Валерий Фадеев, «Эксперт»

Комитет