Нередко Международный уголовный суд воспринимается как некая международная инстанция, куда можно пожаловаться или спровадить свергнутое руководство страны. Во многом такое восприятие поддерживается СМИ, которые, впрочем, порой путают МУС с другими международными судами, находящимися в Гааге.

На самом деле Международный уголовный суд является учреждением с крайне ограниченной юрисдикцией и может принимать дела лишь в строго очерченных случаях. Простейший анализ показывает, что ситуация на Украине не может быть объектом расследования МУС. 

Первое условие возможности принятия дела в МУС – это признание его юрисдикции со стороны соответствующего государства. То есть юрисдикция МУС – добровольная. В настоящее время Статут МУС подписало 153 государства, однако участниками этого международного договора являются лишь 122 из них.

Дело в том, что Статут МУС должен быть не только подписан, но и ратифицирован, и 31 государство не дало своего окончательного согласия на обязательность для себя данного Статута. Украина подписала Статут МУС ещё в 1998 году, но не ратифицировала его, то есть не стала участником данного международного договора.

25 февраля Верховная рада попыталась изменить ситуацию, приняв заявление о признании Украиной юрисдикции Международного уголовного суда. Украинские парламентарии признали юрисдикцию Международного уголовного суда в соответствии с положениями статьи 11 и 12 Статута МУС.

В правиле добровольности признания юрисдикции МУС имеется одно исключение. Это – передача ситуации в том или ином государстве в МУС Советом Безопасности ООН. Однако данный вариант выглядит маловероятным. Во-первых, для этого необходимо согласие всех Постоянных членов СБ ООН, и, во-вторых, речь идёт о передаче в Суд ситуации, а не определённого лица. 

Второе ограничение юрисдикции МУС – это запрет на ретроактивное применение права. Сначала заявление Рады Украины о признании юрисдикции должно быть принято депозитарием Статута МУС, а затем вступить в силу. МУС будет иметь юрисдикцию рассматривать лишь те преступления, которые были совершены после вступления в силу заявления Украины о признании юрисдикции МУС.

Говоря проще, МУС не может никого судить за то, что произошло до вступления в силу Статута для данного государства. Таким образом, даже поспешное принятие заявления не может дать МУС право судить какое-либо лицо за те действия, которые были совершены до 25 февраля 2014 года.

Имеется и третье важное ограничение юрисдикции Международного уголовного суда. МУС может принять к производству только те дела, которые связаны с «широкомасштабными» и «тяжкими» преступлениями. В документе о признании юрисдикции МУС Верховная рада заявила, в частности, о том, что в течение трех месяцев в Украине правоохранительные органы по приказу высших должностных лиц государства неправомерно применяли меры физического воздействия, специальные средства и оружие к участникам мирных акций в г. Киеве и других городах Украины.

Характерным для этого периода, как утверждается в заявлении Верховной рады, стало похищение и исчезновение людей, насильственное и противозаконное лишение их свободы, насильственный вывоз в безлюдные места с целью пыток и убийства, безосновательное тюремное заключение большого количества людей в разных городах Украины, их жестокое избиение, противоправное уничтожение имущества участников мирных акций.

Беспрецедентных якобы размеров достигло использование властью на местах и милицией организованных преступных группировок с целью запугивания и похищения людей, пыток, убийства, уничтожения их имущества и т.д. 

Депутаты не зря так старались, описывая эти ужасы. Для принятия дела в МУС требуется не просто заявить о «массовости» и «тяжести» преступлений, требуется доказать это. То есть необходимо доказать, что имели место не отдельные, пусть и серьёзные инциденты, но именно проводилась политика террора и массовых преступлений. На сегодняшний день разработана практика МУС о толковании данных терминов и события на Украине имеют с ними мало общего. 

Наконец, следует сказать и о четвёртом серьёзном ограничении юрисдикции МУС. Согласно Статуту МУС, данный суд является комплементарным учреждением. Это означает, что МУС не заменяет национальные судебные учреждения, а дополняет их.

Главным правилом, согласно которому МУС может принять дело к рассмотрению – это нежелание или неспособность национальных судов рассмотреть то или иное дело. МУС может осуществлять свою юрисдикцию только в случаях, когда государство пытается вывести то или иное лицо из-под ответственности, например, объявив амнистию или даже проведя судебный процесс, во время которого было сделано всё, чтобы незаконно оправдать обвиняемое лицо.

Именно это понимается под термином «не желает» осуществить уголовное преследование. Что же касается понятия «неспособности» государства осуществить уголовное преследование, то оно связывается с разрушением судебной (или политической) системы государства. 

Украинская ситуация не подпадает ни под понятие «не хочет», ни под понятие «не желает». Однако украинским мятежникам важно освятить свои действия с помощью глобальной власти, одним из инструментов которой является Международный уголовный суд.

В Международном уголовном суде вполне достаточно таких судей, которые сработают не по принципу «как гласит закон», а по принципу «как изволите». К настоящему времени уже принято немало судебных решений, которые показывают, что судьи могут доказать что угодно, если этого требует политическая целесообразность.

Например, признать, что дело против обвиняемого, в отношении которого нет свидетелей, должно быть продолжено, а обвиняемый должен остаться в тюрьме. И не важно, что свидетелей нет уже три года – ничего, посидит ещё (дело против президента Кот-д’Ивуара Лорана Гбагбо).

Суд также вполне способен придумать и новую теорию, например такую: «Обвиняемый, то, что мы вас оправдали, не означает, что вы невиновны» (дело лидера оппозиционной партии в Демократической Республике Конго Жермена Катанги).

Бывает, когда суд просто выносит решение без какого бы то ни было обоснования. Мол, мы так постановили, и всё. Весьма комично для международного уголовного правосудия выглядят решения, которые объявляются судом без обоснования с пояснением, что обоснование будет дано позднее. Иногда такие обоснования публикуются через несколько месяцев, когда проходят все сроки для подачи апелляции.

Указанные выше ограничения юрисдикции МУС не исчерпывают юридические аспекты вхождения Украины в МУС. Согласно конституции Украины, вопросы внешней политики решает не парламент, а президент страны. Признание юрисдикции МУС есть акт присоединения государства к международному договору, что находится в компетенции именно главы государства, а не парламента (статья 106 Конституции Украины).

Таким образом, заявление Рады по МУС не имеет юридической силы. Вполне возможно, что МУС «закроет глаза» на эту мелочь, если он захочет вмешаться в ситуацию (точнее, если ему будет дана соответствующая команда). А пока Суд молчит – как будто бы ничего не происходит!

На следующий день после заявления Верховной рады МУС вывесил на своём сайте обращение к правительству Конго, а об Украине – ни слова, даже нет упоминания о «получении обращения, которое рассматривается». И это понятно, уж где-где, а в самом Международном уголовном суде прекрасно понимают полную международно-правовую необоснованность демарша Киева.

И последнее. Украинские парламентарии не случайно сделали заявление, а не ратифицировали Статут МУС. Дело в том, что ещё в 2001 году Конституционный суд Украины вынес постановление о том, что Статут не соответствует Конституции Украины.

Таким образом, Рада признала юрисдикцию МУС без присоединения к международному договору – шаг юридически несостоятельный. Заявление Верховной рады по Международному уголовному суду не имеет юридической силы ни с точки зрения внутреннего права страны, ни с точки зрения международного права... 

Александр МЕЗЯЕВ, "Фонд стратегической культуры"

Комитет