Практически одновременно с украинским Евромайданом вспыхнула самая настоящая аграрная революция во Франции. Началась она в Бретани, местные фермеры выступили против нового, уже «экологического» налога, крайне разорительного для аграриев, которые живут в условиях жесточайшей экономии. При этом, что характерно, протестующие не ограничились сугубо своими, «классовыми», требованиями, они потребовали покончить с ростом безработицы. Их поддержали в центре – департамент Рене потрясла 30-тысячная демонстрация. Её, вполне по-демократически, разогнали, применив спецсредства.

Полиция не остановилась перед тем, чтобы применить водомёты на холоде. А одному демонстранту во время «умиротворения» даже оторвало руку. Вот о чём бы, кстати, поразмыслить всем фанатам «свободной» Европы, возмущающимся действиями украинского «Беркута». Восставшие, впрочем, не успокоились, Париж и Страсбург оказались блокированы фермерами, которые применили уже свои «спецсредства» — тракторы.

Комментируя эти и другие социальные потрясения, А. Вит отмечает: «Постигнуть глубину кризиса, поразившего Францию, можно, изучив экономические показатели этой страны. Так, по итогам уходящего года французская экономика продемонстрировала нулевой рост. Осенью безработица среди молодежи достигла 25% и среди всего населения страны – 10,9%.

С такими антирекордами Пятая республика не сталкивалась уже 15 лет: последний раз подобный скачок безработицы наблюдался только в 1998. Франция больше не соответствует маастрихтским критериям, согласно которым все члены Европейского союза должны удерживать дефицит бюджета на уровне не больше 3% от ВВП. По официальным данным, в 2013 году дефицит французского бюджета достиг отметки 4% от годового объема ВВП.

Одновременно международное рейтинговое агентство Standard and Poor’s понизило рейтинг кредитоспособности Франции. Кажется, Париж рискует оказаться в одной лодке с Афинами, Римом, Мадридом и Лиссабоном. Клуб лузеров PIGS ожидает пополнение». («Второе лицо Европы»)

А ведь Франция – это одна из основ ЕС. И даже эта основа трещит, словно сухое полено, брошенное в печь. Очевидно, что лузерами станут все, ЕС ожидают грандиознейшие потрясения. Тем не менее, он всё равно остаётся предметом массовых вожделений на Востоке. Там даже и еврореволюции устраивают, совершенно забывая о каких-либо социальных требованиях. (Тут необходимо вспомнить, что социальные вопросы почти никак не поднимает и российская «болотка»).

Иногда, впрочем, имеет место быть некая рефлексия, осознание того, что с европейскостью не все так просто. В украинском «майданном» издании «Критика» было опубликована небольшая, но достаточно концептуальная статья В. Ермоленко «Про дві Європи» (в переводе на русский язык статью можно прочитать в журнале «Иначе»).

Здесь даётся определение двух Европ: «Одна Европа — это Европа правил и норм, более-менее лишенных эмоций. Она заканчивается где-то на границе между Германией и Польшей. Это своеобразный европротестантизм, который потерял веру в европейскую цивилизацию, но сохранил ее мораль. Для которого европейская идея превратилась в нравственный закон и набор процедур. Когда нет веры, абсолютом становятся правила.

Другая Европа — стихийная, эмоциональная, Европа веры. Это молодая Европа, в основном бывший соцлагерь, для которого Европа остается визией, идеалом и утопией. Люди в ней верят в Европу, но часто игнорируют правила. Европа для них — мистический экстаз, в котором можно забыть о кодексе. Еврокатолицизм или европравославие полны веры, готовы за нее умереть — но не всегда готовы по ней жить. Правила для них — это слишком мелко. Эта вторая Европа — это мы».

Троичность, однако, мощнее дуальности. Можно выделить еще и третью Европу, что полностью меняет всю «оптику». Протестное, альтернативное движение, отвергающее, с разной степенью радикализма, еССовщину, это новейшая Европа, Сверх-Европа. Она направляет исконно европейский дух отрицания против самого отрицания.

В результате, происходит рождение чего-то нового, иного – по отношению к преобладающей тенденции смерти и загнивания.

В данной, «троичной», оптике старая Европа выглядит этакой злобной, смертельно больной старушенцией, стоящей одной ногой в могиле, но всё еще обладающей некоей колдовской, смертоносной силой. К слову, американский исследовательский центр Pew как раз и употребил в мае по отношению к ЕС выражение – «больной человек». И произошло это после того, как опрос, проведенный в ряде стран, показал – уровень положительного отношения к ЕС достиг 45 % — по сравнению с 60 % в прошлом году. Согласитесь, спад колоссальный.

По данным французского института Ifop, 37% испанцев считают, что членство в ЕС приносит Испании одни неприятности (в 2012 году таковых было 26%). Во Франции недовольные составляют 43 % — против 38 % в прошлом году. В Германии отрицательное отношение к членству в ЕС характерно для 44 % (в 2012 году — 36%). Лидирует же по количеству скептиков Италия – там их 45 %.

Европейцы отталкиваются от ЕС. В союз упорно не хочет желать Исландия, где само вступление поддерживает всего четверть. Всё большее укрепляется в своём традиционном евроскептицизме Англия. Партию независимости, радикально выступающую против ЕС, готовы поддержать 10 % избирателей – таковы данные соцопросов. (Премьер-министр Д. Кэмерон, идя на поводу у «евроскептического» большинства партии консерваторов, пригрозил поставить вопрос о членстве ЕС на референдум).

И вот рядом с этим «больным человеком» скачет нечто «обезьяноподобное» — в смысле склонности к пародии. Оно пытается спародировать нечто, что кажется ему высочайшим образцом. Это политическая периферия ЕС, чье мировоззрение представляет собой смесь из западноевропейского гнилого либерализма и восточноевропейского «антиимперского» национализма.

Под последним вовсе не имеются в виду антилиберальные националисты типа венгерского «Йоббика» («За лучшую Венгрию»), партии, которая весьма скептична в отношении ЕС, но, напротив, вполне дружественна к России. Лидер партии Габор Вона заявил: «Россия является последним шансом Европы. Ни в коем случае не нужно нацеливаться на вступление в Евросоюз – не стоит садиться на тонущий корабль. Это никому не принесёт пользу. Необходимо, чтобы Россия за счёт своих традиций смогла быть противовесом американизации Европы. Чтобы увеличить у вас понятие ответственности – вы должны спасти Европу. Вы способны на это как на духовном и культурном уровнях, так и на экономическом и политическом уровнях.

Получается, что Россия должна поступать с Европой не так, как сейчас с ней поступают США, то есть не колонизировать Европу, а найти в ней своих союзников, которые против глобального господства США. Со всеми этими союзниками Россия может построить новую Европу, в состав которой будет сама же и входить. Для Средней и Восточной Европы, в которой находится и моя страна Венгрия, это вопрос жизни и смерти.

Для нас Евросоюз – это не просто тупик. В рамках этого общества у нас самое плохое положение – нас просто колонизировали. США обманывали всё венгерское общество и остальные средние и восточноевропейские страны в том, что Брюссель приносит свободу и великолепную жизнь. Свобода означает, что можно «свободно» делать то, что разрешают США. Безработица Венгрии уступает только безработице Греции – это не очень хороший результат».

Да, и, вообще, европейские националисты, в большинстве своём выступают против ЕС, пытаясь открыть на это глаза своим украинским «коллегам». Так, лидер Национального фронта Мари Ле Пен на вопрос о своём отношении к вступлению Украины в ЕС сказала: «Украина – друг, а я не приглашаю друзей в кошмар. Более того, я считаю, что Франция тоже должна покинуть Евросоюз. Евросоюз – это путь мертвых».

Вот, просто в точку – «путь мёртвых». Блестящее понимание западного отношения к миру и человеку. Запад создавал своё могущество на уничтожении целых культур и цивилизаций. И не только чужих. Им был уничтожен (а после спародирован) свой же собственный, традиционный уклад.

Так, подрывные силы Европы, сорганизованные, в том числе и в тайные общества, уничтожили европейскую монархию. Речь идёт не о нынешних конституционных подделках, но о настоящей, истинной монархии – автократии, возвышающейся над разными социальными группами и регулирующей взаимоотношения между ними. Ликвидирован был и традиционный мир крестьян и ремесленников, жестоко обращенных в бесправных пролетариев. (России по традиционному строю тоже был нанесен мощнейший удар, но его наносили не только изнутри, а и извне, с Запада, где давно уже возник центр демонтажа традиционных цивилизаций по всему миру).

Несмотря ни на что, украинские националисты предпочитают идти против националистов европейцев. Да и многие «борцы за русское дело» подчёркивают свою «европейскость», работая на ниве либеральной по сути «национал-демократии». Только вот они не понимают, что «европейского», точнее западного, здесь ничего нет.

Эти господа (хотя какие они господа?) мечтают войти в Европу, стать часть ею, «воссоединиться» с ней. А Запад никуда и никогда не входил, он всегда стремился присоединять и покорять, включать и подчинять, обрабатывать и перерабатывать.

Поэтому восточнославянские европейцы нужны Западу, США и ЕС как некая материя, как сырьё. Из России Запад высасывает нефть и газ, перегоняя их через трубы сопредельных ей стран. Из восточной своей Периферии (понимаемой как социокультурное и геоэкономическое пространство) он качает души людей.

Поэтому проевропейцы всегда будут (и для нас, и для Запада) всего лишь Недо-Европой, которая хорошо идёт на органы – в том числе и в прямом, физическом смысле. И вот эта Недо-Европа является полной противоположностью юной Сверх-Европе.

Майданутых фанатов ЕС не случайно называют «европитеками» – они, и в самом деле, представляют собой что-то такое, политически реликтово-гоминидное. (Это словечко, возможно, стоит употребляя и к российским их собратьям по несчастью.)

Эти «реликты» устраивают до неприличия некрасивое, антиэстетическое – с вонью и навалами барахла – зимовье кочевников, в то время как европейские националисты не просто отрицают ЕС, но ищут альтернативу западной модели. И не только в том, что касается миграции.

Тот же французский Нацфронт склоняется к прямой демократии, отстаивая плебисцитарную модель и разрабатывая механизмы контроля за политическим классом. Возникают новые партии, такие как «Альтернатива для Германии», или популистские, энтиэлитарные предвыборные объединения типа «Союза пяти звезд» Беппе Грилло (на последних выборах эта группа получила 25 % голосов).

И если даже не брать один лишь «правый» фланг, то разворачиваются принципиально новые, альтернативные движения – например, «Возмущенные» («Индигнадос») в Испании и т. д. Лучшие силы Европы, в которой часто и зря видят один лишь «содом», напряженно и творчески ищут Альтернативу капитализму и его партийно-парламентской, продажной и фальсификационной демократии.

На этом фоне и украинские, и русские поборники «еуропейства» из числа националистов (с классическими либералами все ясно, для них это логично) выглядят до неприличия провинциально — в худшем смысле этого слова. Одно слово, «европитеки».

Как всегда, всё с опозданием, всё вдогонку. Лучшие умы Европы ищут альтернативу Системе на разных направлениях, а наши НД, и не только они, всё думают — как бы адаптировать национализм к западной плутократии. А ведь у Европы и в самом деле можно поучиться. Во-первых, тому — как не надо делать. Во-вторых, можно и нужно поучиться у западных альтернативных движений, как левых, так и правых.

Старая Европа сойдёт в могилу очень скоро, оставив в горестном недоумение «европитеков». И тогда возможны самые разные варианты. Не исключена исламизация, которая приведёт к созданию чего-то уже совсем нового, Пост-Европы. Но возможно и утверждение рождающейся сегодня действительно новой, юной Европы, Сверх-Европы. Она возьмёт все самое лучшее, всё самое антизападное, что было в её истории и культуре.

Александр Елисеев, Завтра 

Комитет