Да и Николай Азаров говорит, что: «Мы по-прежнему нацелены на евроинтеграцию… Мы ничего не изменили стратегически, мы изменили тактически».

Новое здесь только важное признание того факта, что возможность подписания Украиной соглашения об ассоциации с Евросоюзом в дальнейшем рассматривается в рамках трехсторонней комиссии Украина-Евросоюз-Россия.

Это действительно важно, поскольку учитывает ту суровую реальную действительность, в которой Украина оказалась в процессе своей как бы независимой евроинтеграции. И похоже, что присутствие Украины в трехсторонней комиссии (на участие в которой Путин уже дал согласие) будет сугубо номинальным. Дескать, Путин и Меркель пусть сами решают.

Если это все была только политическая игра Виктора Януковича с Евросоюзом и РФ, тогда эту игру (по логике вещей) нужно было бы продолжать вплоть до самого Вильнюсского саммита. А не объявлять о ее прекращении еще задолго до начала саммита.

Если же это была, ну, очень тонкая политическая игра, тогда (следуя уже другой логике) действительно необходимо было дать Евросоюзу (не Коксу с Квасневским, а, прежде всего, Ангеле Меркель) некоторое время для пересмотра своих абсолютно неприемлемых (и просто унизительных) требований как-то: просто пренебречь (ради подписания соглашения с ЕС) законами Украины и решениями украинских судов. И дать-таки время Европе подумать над поиском каких-то экономических преференций. Ведь за весь период переговоров ЕС так ни в чем и не пошел на какие-либо уступки – требования же к Украине только ужесточались.

Тогда уже, после того, как они, возможно, что-то там пересмотрят (и что-то там изыщут) можно смело подписывать это никчемное, с какой стороны ни посмотри, соглашение. Никчемное соглашение потому, что никакого позитивного движения по нему для Украины все равно не произойдет. Да и для Европы никакого позитива не получится, поскольку работать так, как они ожидают, это соглашение ни в коем случае не будет.

Для России это тоже явный убыток, поскольку Украина определенно выдергивается из зоны ее экономического и политического влияния. Тем самым отношения между Берлином и Москвой неизбежно существенно обострятся. И перед тем, как одержать над Москвой такую сокрушительную победу, Евросоюзу вообще и Меркель в частности не лишним было бы хорошо подумать. Ведь при таком сценарии украинской евроинтеграции что-то выиграть (в прагматичном ключе) для себя, на первый взгляд, могут только США. Ну, они на это, по крайней мере, надеются.

Хотя, на самом деле, в геополитическом ключе от такого грубого выдергивания Украины из кирилличного мира, и не менее грубому пристыковыванию ее к латинскому миру, может обрушиться и вся американская глобализация, которая и так уже на честном слове держится, поскольку от все более нависающей над ними депрессии они пока спасаются только войнами и ложью.

Может окончательно застопориться и тот заветный долларовый насос, который (хоть и с перебоями уже) все-таки пока качает ресурсы в США со всего остального мира. В том числе и из Европы. Исчезнет и сладкая возможность жить в долг.

Где же тогда нужно будет искать главных выгодоприобретателей от такого плохо предсказуемого и плохо просчитанного сценария? Известно где – в Юго-Восточной Азии. И, по большому счету, геополитика давно уже движется к таким переменам: к переносу политического и экономического эпицентра из Европы в Азию. Но таким образом это движение может быть значительно ускорено. Хотя оно может получить ускоряющие импульсы и с других направлений. Остановить эту геополитическую тенденцию представляется уже невозможным.

Трудно допустить, чтобы в Берлине не видели этих очевидных рисков – но похоже, что это действительно так. Политики живут в границах одного избирательного цикла, потому все, что выходит за его границы, их принципиально не интересует. День простоять, да ночь продержаться.

Но уже в этом электоральном цикле (как бы не развивался сценарий евроинтеграции, от которого никто, по большому счету не отказывался) Украина выпала из переговорных процессов, как с Берлином, так и Москвой. Судьба Украины (а может и всей Евразии) будет решаться (может быть решена) на оси Берлин-Москва.

Дымы прикрытия

Во всей этой невообразимой суете, происходящей вокруг надвигающегося саммита в Вильнюсе, главным на сегодня является диалог между Германией и Россией. В оставшиеся до Вильнюсского саммита дни будет любопытно понаблюдать за отношениями канцлера Германии Ангелы Меркель и президента РФ Владимира Путина.

Если никаких контактов (прямых или опосредованных) за это время между ними не произойдет, то можно будет уверенно считать, что президент Владимир Путин слил Украину (как значительную часть своего поля политического и экономического влияния) по каким-то неизвестным для нас непреодолимым обстоятельствам. Поскольку остановить евроразворот Украины Владимир Путин может только в том случае, если ему удастся остановить фрау Меркель в ее намерениях расширить зону влияния Евросоюза на Восток. Больше никак.

Все эти коксы-квасневские – это только одна из операций прикрытия истинных политических процессов, которые происходят вокруг гипотетического подписания соглашения об евроассоциации на саммите в Вильнюсе. Причем эта европейская операция прикрытия очень унизительна для суверенной как бы страны. Впрочем, она бы (операция прикрытия) была унизительна и для какой-нибудь подмандатной территории.

Накануне же канцлер Ангела Меркель заявила, что пока не видит готовности Украины выполнить все необходимые для подписания ассоциации с Евросоюзом условия. По ее мнению, Украина не готова выполнить те условия Европы, которые могут препятствовать подписанию Соглашения об ассоциации на саммите в Вильнюсе.

В то же время мы понимаем, что в случае подписания Вильнюского соглашения, Ангела Меркель войдет в историю Европы не менее знаковой фигурой, чем, например, канцлер Гельмут Коль. Даже гораздо более знаковой, если бы Меркель удалось-таки выдернуть Украину из постсоветского пространства, контролируемого Россией. Ну, а для Владимира Путина это подписание Украиной ассоциации с ЕС стало бы таким поражением, которое трудно было бы компенсировать любыми его гипотетическими политическими и экономическими успехами.

Для президента же Виктора Януковича уже только эти нервные евроассоционные ожидания стали его настоящим звездным часом, вне зависимости от того, что именно случится там в Вильнюсе. И случится ли там, что бы то ни было вообще. Именно сейчас ему удалось набрать максимум того гиперболического значения и таинственного ореола загадочного политика, которого у него не было ранее и, видимо, не будет уже после подписания.

Самое худшее движение

Исторический опыт свидетельствует, что европейская историческая концепция (модель) управления компактными пространствами категорически не подходит для управления протяженными евразийскими пространства. Здесь совершенно иная метафизика управления. Да и экономика выстраивается под иные цели и проблемы, которые диктуются территориями большой протяженности и довольно суровой зимой. Однако, вопреки всему, нам (да и России) навязывается европейская модель, как единственно возможная и единственно правильная. Как универсальная модель.

К тому же, в настоящий момент, мы наблюдаем углубляющийся кризис европейской модели управления вообще (отказ от мультикультурализма и пр.) и кризис европейской модели экономики в частности. Европа оттеснятся на периферию новой глобальной иерархии с новым мировым центром в Юго-Восточной Азии. И эту тенденцию пока ничем преодолеть нельзя.

Мы живем с одной стороны во время Большого Распада, которому подвержены все без исключения глобальные конструкции: экономика, социальное устройство, инфраструктура и пр. В тоже время мы входим в тоннель Большого Транзита, из которого мир выйдет совершенно иным в смысле ценностей, целей, проблем и стремлений.

Движение же против хода истории – это самое худшее, что может ожидать страну. По существу, главное содержание любой политики: определить (или угадать) ход истории, угадать победный тренд истории. Политики (не только наши) как правило, не имеют цельной картины мира, а находятся в некоем облаке исторических и культурных мифов, которое создают них целый сном идеологов, политологов, культурологов и пр.

Всегда есть как бы две концепции истории: первая – рассматривать ход истории, как объяснение естественности, объективности прихода к власти нынешней властной элиты, и вторая концепция – это дискредитация этой же истории по каким-то гуманным, пацифистским или экологическим соображениям. Или еще как-то…

Вторую же концепцию истории якобы воплотить всегда легче, поскольку ничего нового не нужно строить. И всегда найдутся сторонники гуманистических, экологических, пацифистских и пр. взглядов.

Иными словами, первая концепция ставит своей задачей доказать, что у истории существует цель (рельсы истории) объективно приведшие ее к настоящему состоянию общества и власти. А вторая концепция стремится доказать обратное: что настоящее положение вещей есть непрерывная (или прерывная) цепь трагических ошибок и преступлений. Потому историю периодически необходимо начинать писать с чистого листа. Под диктовку исторически правильных учителей.

Вот нынешняя власть (сознательно или нет) считает себя сторонницей второй концепции истории. Хотя и первая, и вторая концепция ошибочна. Власть считает нахождение Украины за пределами цивилизованного якобы латинского поля следствием цепи трагических ошибок и преступлений одновременно. И считает, что движением страны в направлении латинского мира эти исторические ошибки, заблуждения и преступления можно быстренько исправить.

То есть из неправильной (преступной и ошибочной) истории можно непринужденно перейти в «правильную» историю – белую и пушистую. И на том даже можно поставить точку в истории, как это предлагают западные идеологи (например, Хантингтон и Фукуяма) поскольку эти исторические цели уже будут человечеством достигнуты. Хотя европейская цивилизация вряд ли будет доминировать в мире в будущем, да и вообще вряд ли она сохранится в нынешнем виде, как христианская цивилизация.

Периферийный неофеодализм

И в этом смысле сохраниться в нынешнем виде не удастся ни Европе, ни России. Об Украине и говорить нечего. Перспективы Украины после евроассоциации останутся не менее туманными, нежели до ассоциации. То же, примерно, можно сказать и о возможных перспективах пребывания ее в Таможенном союзе. Поскольку периферийный неофеодализм (в котором пребывают и Украина, и Россия) не способствует никаким объединительным процессам. Вначале необходимо из него каким-нибудь способом выйти.

На территории же лихорадочного подсчета личных приобретений и потерь гордых носителей золотых колец, пока лидирует предложение Европы. Вступление же Украины в ТС союз в условиях периферийного неофеодализма (в котором пребывают ныне и Украина и Россия) просто невозможно. И бессмысленно для обеих сторон, поскольку это вопрос не только экономический.

Вернее сказать вопрос этот в последнюю очередь экономический. Но состояние периферийного неофеодализма не предполагает (и не позволяет) условному политикуму рассматривать никакие аргументы, кроме аргументов конкретной выгоды как бы представителей национальных элит.

Такова исторически сложившаяся реальность глобальной периферии, в которой все уровни, находящиеся выше конкретной выгоды, как бы невидимы и недоступны для главных выгодоприобретателей сложившейся системы. Да и зачем они им?

В этом смысле, ни о каком воссоздании империи под эгидой ТС речь не идет не только потому, что не просчитаны риски такого движения, но главным образом потому, что в этом новом состоянии для них просто не будет места. Потому не будет и источника самой выгоды: периферийного неофеодализма. Это их комфорт, как они его наверняка понимают. И двигаться от него в какую-либо сторону – это однозначно его терять.

Из общего в частное

Хотя переползание из как бы общей, глобальной периферии в европейскую периферию вполне может расцениваться элитой, как повышение своего периферийного статуса. На самом же деле – это однозначное уменьшение возможности самостоятельного принятия каких-то управляющих решений, и передачи права управляющих функций обезличенной брюссельской бюрократии.

Никакие телодвижения стран глобальной периферии не могут изменить ничего в свою пользу до тех пор, пока будет сохраняться нынешняя глобальная иерархия. Все, что могут делать периферийные элиты – это выторговывать что-то лично для себя.

Именно этим они и занимаются, как в Украине, так и в России. И в этой торговле они заведомо обречены на проигрыш, поскольку этот насос качает только в одну сторону. И все, что они ранее себе у Запада выторговали, будет неизбежно там же и утилизировано.

И, наконец

Объединенная Европа исторически создавалась в условиях идеологического (прежде всего) и экономического противостояния СССР. И это противостояние служило главным стимулом, главным движителем западноевропейской (латинской) консолидации. Но это было сугубо внутренним делом латинского мира. Но с распадом СССР, этот стимул практически исчез. Исчезла его идеологическая составляющая, потому осталась инерция только как бы политэкономической, прагматической составляющей, которая уже не может обеспечить процесса консолидации латинского мира. Прагматизма для этого явно недостаточно.

Тем более этого недостаточно в условиях нарастающего глобального кризиса. В Европе (как и во всем мире) стали преобладать процессы распада. И никакими стимулирующими воздействиями на экономику эту тенденцию преодолеть невозможно, пока не выровняется, не устранится перекос между виртуальными долгами и реальными заработками.

Те же процессы (и те же проблемы) распада преобладают и на постсоветском пространстве. Здесь тоже после исчезновения идеологической составляющей, определявшей цели и планы их достижения, возникло отрицательное давление – вакуум, породивший многочисленные конфликты, которые Россия пытается разрешить силой. Но применений силы должно иметь свою легитимацию, иначе она (сила) будет вызывать отчаянное противодействие. А какая может быть легитимация в видимом прагматичном пространстве, если главные события происходят в невидимой части политического спектра? 

 Александр Леонтьев, Еженедельник 2000

Комитет