В биографии Лаврентия Павловича Берии очень много невыясненного. Начиная от происхождения и заканчивая обстоятельствами смерти. Был ли он кровавым палачом, врагом советского народа, тайно стремившимся к развалу СССР? Или, наоборот, являлся противником массовых репрессий, большим советским патриотом, много сделавшим для укрепления мощи и обороноспособности нашей страны? Организовал ли убийство Иосифа Сталина или же оставался верен вождю до конца? Запятнал ли себя всевозможными преступлениями (включая сюда и сексуальные) или разговоры о его преступлениях – ложь и клевета?

Мнения историков на сей счет разнятся. Также расходятся суждения авторов многочисленных мемуаров о той эпохе. И уж, конечно, не добавляет ясности появление таких «откровений», как опубликованные недавно «дневники Берии», признанные историками заурядной фальшивкой.

Одним словом, сей исторический персонаж еще ждет своих настоящих биографов. В данной же статье рассматривается лишь небольшая часть его «деяний». Тех, которые касаются Украины.

А повод поговорить о них – вполне подходящий. 26 июня исполнилось 60 лет со дня краха Берии – его смещения со всех постов, ареста, крушения планов и надежд. Для Украины это имело большое значение.

Как самостоятельный деятель он проявил себя на протяжении относительно короткого отрезка времени, протяженностью немногим более ста дней – с марта по июнь 1953 года. После смерти Сталина Берия формально считался одним из первых людей в государстве. Фактически же по своим возможностям и влиянию был первым.

Он возглавил всесоюзное силовое ведомство – Министерство внутренних дел, к которому присоединили Министерство государственной безопасности. Он входил в состав Президиума (так тогда называлось политбюро) ЦК КПСС и занимал должность первого заместителя председателя Совета министров СССР.

 Таким образом, в руках Берии сосредоточилась громадная власть. И распоряжался он ею почти бесконтрольно. Ни председатель Совета министров Георгий Маленков (номинально первое лицо страны), ни другие члены советского руководства не решались открыто ему противоречить. Чем Берия и пользовался.

Украине он уделял особое внимание. В частности, он распорядился приостановить все боевые операции против бандеровского подполья. Официально это объяснялось необходимостью захвата боевиков УПА живыми для получения от них нужной информации, а также для пропагандистских акций. На практике же указание Берии привело к почти полному прекращению борьбы с вооруженным противником.

Стоит отметить – к тому времени бандеровское движение на Украине находилось при последнем издыхании. Крупные бандформирования были полностью разгромлены. Мелкие группки (по 3-4 бандита) еще бродили в лесах. Зиму они пересиживали в схронах, выбираясь с наступлением весны на поверхность.

Бандиты могли, явившись ночью в отдаленное село, убить активиста, поджечь школу, сельсовет, колхозную контору или чей-то дом. Однако серьезной силы эти недобитые головорезы уже не представляли. Одного за другим их вылавливали или убивали. Окончательная ликвидация бандеровского бандитизма являлась вопросом очень недолгого времени. Менять при таких условиях тактику борьбы у власти не было никаких оснований. Но…

Распоряжение Берии позволило УПА перевести дух, попытаться собраться силами и продолжить сопротивление. Напрасно сотрудники МВД докладывали министру о неблагоприятных последствиях «нового курса». Он был непреклонен.

Дальше – больше. Глава силового ведомства затеял доукомплектование органов госбезопасности в западных областях Украины местными уроженцами. Составили список кандидатов в чекисты. Первая же проверка показала, что большинство из них прямо или косвенно были связаны с подпольем. Но Берия приказал это обстоятельство игнорировать. Можно представить, во что превратились бы силовые структуры, «усиленные» подобным пополнением.

А Лаврентий Павлович не унимался. Он выступил с инициативой кардинального изменения политики на Западной Украине. По подготовленной Берией докладной записке Президиум ЦК КПСС (где, повторюсь, спорить с ним никто не решался) принял в мае 1953 года специальное постановление «О политическом и хозяйственном положении западных областей Украинской ССР».

В документе решительно осуждались «грубое искривление ленинско-сталинской национальной политики», якобы имевшее место в западноукраинских областях, «бессмысленное применение репрессий», «вредная политика» выдвижения на руководящие посты выходцев из других (незападных) областей УССР и т.п. Отмечалась также «недооценка политического значения преподавания в вузах Западной Украины на украинском языке». Отдельным пунктом в постановлении предусматривалось провести пленумы обкомов и горкомов КПУ, на которых следовало «обговорить это постановление ЦК КПСС и докладную записку тов. Л.П. Берии».

Первым и самым заметным результатом партийных директив стало почти неприкрытое гонение на русский язык. Причем не только в западном регионе Украинской ССР, а и по всей республике. Начали с вузов. Там, в отличие от начальной и средней школы, для укрепления связей с научными центрами других союзных республик наряду с украинским широко использовался и русский язык. Теперь это было признано неправильным. Допустившие преподавание на русском языке ректоры вузов (например, Киевского университета) подверглись резкой критике. Им предписали сделать учебный процесс исключительно украиноязычным.

Тотальной украинизацией высшего образования ограничиваться не собирались. Назначенный по протекции Берии на пост первого заместителя председателя Совета министров УССР известный писатель Александр Корнейчук, выполняя указание своего покровителя, потребовал, чтобы «украинский язык стал в полном понимании этого слова государственным языком». Корнейчука энергично поддержали два других ставленника Берии в Украине – республиканский министр внутренних дел Павел Мешик и его заместитель Соломон Мильштейн.

Другим следствием «записки» стало массовое увольнение с ответственных постов в республике великорусов. Мотивировалось это тем, что последние плохо знают (или совсем не знают) язык большинства местного населения. Кстати сказать, аналогичную кадровую перетряску  (и тоже по инициативе Берии) производили в Белоруссии и Прибалтике.

Тут, вероятно, стоит заметить, что сотрудники аппарата управления, конечно же, должны знать язык большинства жителей подведомственных территорий. Дело, однако, в том, что для Украины, Белоруссии и части Прибалтики таковым языком был русский.

Но вновь-таки – противоречить Берии не смел никто. С должности сместили даже первого секретаря ЦК КПУ Леонида Мельникова, заменив его украинцем Алексеем Кириченко.

На многие освободившиеся места (особенно в сфере образования, науки и культуры) назначали представителей западноукраинской интеллигенции. И опять же при этом власти закрывали глаза на то, что многие новоназначенные сочувствовали взглядам, характеризовавшимся тогда как «украинский буржуазный национализм».

Мало того, деятелям как раз с такими взглядами Берия через своих подчиненных предлагал работу в органах управления. В кругах украинской политической эмиграции, внимательно следивших за происходящим в республике, пришли к мнению, что на Украину возвращается эпоха 1920-х годов – период безграничной украинизации.

Тем временем Берия готовил на Западной Украине восстановление распущенной в 1946 году греко-католической (униатской) церкви. Главу униатов митрополита Иосифа Слипого освободили из исправительного лагеря (где он отбывал наказание за сотрудничество с гитлеровцами во время войны) и привезли в Москву. С церковным иерархом провели переговоры. В обмен на обещание лояльности ему разрешили вернуться во Львов для восстановления греко-католических приходов. Сотрудникам госбезопасности было дано указание прекратить всякую разработку функционировавших в подполье остатков униатских общин.

Кроме того, на переговоры в Москву доставили захваченного ранее в плен президента «Украинской головной вызвольной рады» («Украинского главного освободительного совета» - политической структуры при УПА) Кирилла Осьмака. Берия стремился к примирению с Организацией украинских националистов, подготавливал широкомасштабную амнистию членов ОУН, массовое возвращение их в Украину. Было приостановлено исполнение смертных приговоров, уже вынесенных боевикам УПА советскими судами.

Но и это еще не все. Планировалось отправить за границу сестер Степана Бандеры (ранее арестованных, а теперь освобожденных из мест лишения свободы и также доставленных в Москву). Через них намеревались войти в тайный контакт с вождем ОУН. Только крушение Берии сорвало эти планы.

На июльском (1953 г.) пленуме ЦК КПСС действия бывшего «полудержавного властелина» назвали преступными, антипартийными, антигосударственными. Принятые ранее под давлением Берии решения были отменены.

Впрочем, дело его не пропало. Прошло немногим более тридцати лет и начавший свою «перестройку» Михаил Горбачев во многом стал реализовывать то, что задумывал еще Берия. К чему это привело – известно. Но, повторим тут в очередной раз, это уже другая история.

Источник: Александр КАРЕВИН, «Одна Родина»

Комитет