Прага, Вацлавская площадь. На скамейке, стоящей возле трамвайного вагончика, переделанного в пивную (ну не в суши-бар же! Все-таки дело происходит в столице Чехии, а не в Киеве, который уже уверенно обгоняет Токио по количеству японских ресторанов), сидел человек. Причем, что характерно, абсолютно лысый. Как колено борца сумо. Но зато с бородкой, из которой выступали неожиданно алые, как будто накрашенные губной помадой, губы.

Лысый чел с бородой усиленно поглощал обугленную, но, сука, вкусную сосиску, обильно политую горчицей. Их отменно готовят на мини-грилях, которые аппетитно пахнут дымком. Типичная картинка для Праги. Ну турист… Ну жует, поглядывая на витрину ювелирного магазинчика, затаренного под завязку изделиями с гранатами.

Это местная фишка. Гранаты красные, черные и даже зеленые. Правда, пиво не пьет. Значит, выпил до приема пищи. Но лицо у него какое-то знакомое. Да и смахивает чел на пастора. Но не Шлага.

К поблескивающей витрине подошел еще один человек. Без всяких характерных примет, не считая ярко выраженных оттопыренных ушей, которые жили на удлиненном, с высокими залысинами черепе своей, отдельной от остального тела, жизнью. Одет он был неприметно: черный кожаный плащ до пят, коричневые кожаные сапоги и варежки.

Да-да, варежки. Веселые такие. С аленями, которых так любит рекламировать Савик Шустер. Хотя температура устойчиво держалась на плюсовой отметке (иногда европейские зимы очень мягки), ушастик явно мерз. Наверное, плохое кровообращение.

Внимательно, но скрытно изучив обстановку с помощью витрины и подстраховавшись маленьким зеркальцем, плащеносец выразительно пошевелил правым ухом. Несмотря на поглощение изделия местной пищевой промышленности, бородач уловил слабый, абсолютно не заметный для окружающих сигнал. Стряхнув застрявшие в волосяном покрове крошки, он встал и пристроился возле органов слуха, которые к чему-то явно призывали.

Некоторое время двое настороженно втыкали в выставленные на витрине украшения, периодически наклоняясь, чтобы получше рассмотреть написанную мелкими циферками цену.

Затем резко пошли по направлению к Старому городу, незаметно переговариваясь сквозь плотно сжатые губы. Как ни странно, разговор шел на русском языке.

Ушастик:

- Ну и где этот утырок?

По всей видимости, лысый бородач прекрасно знал, о ком идет речь, поскольку не стал переспрашивать, а лишь покачал головой и ответил:

- Х… (неразборчиво) знает. Он в последнее время даже в туалет боится ходить. Думает, что его отравят туалетной бумагой с диоксином.

Мужчина с характерными органами слуха хмыкнул, высморкался в варежку и задумчиво изрек:

- Очкует, значит? Думает, за ним с ледорубом гоняться будут? Правильно, между прочим, думает.

Некоторое время таинственные собеседники толкались в плотной толпе туристов, которым экскурсовод настойчиво втирал про памятники старины. Туристы были «оборудованы» наушниками и портативными рациями, с помощью которых они внимали голосу извне, а сами становились похожими на зомби.

То вдруг все поворачивали головы в правую сторону и застывали с выпученными глазами, то бросались в какую-то подворотню и начинали активно всматриваться в потускневшую бронзовую табличку.

Выбравшись из зоны брожения зобми-туристов, лысый и ушастый решительно зашли в неприметный кабак. Он находился несколько в стороне от традиционных туристических маршрутов и поэтому был полупустой. Устроившись в углу и сделав заказ (пиво и свиная нога), собеседники некоторое время молчали. Явно кого-то ждали. И дождались.

Из-за угла, где был расположен туалет, вышла женщина, удивительным образом напоминающая известную фигуристку Ирину Роднину в период окончания спортивной карьеры. За ней вышел сутулый мужчина средних лет с выражением дикого ужаса на слегка удлиненном лице. С этим выражением очень гармонировали выпученные глаза.

Оба выходца из туалета сразу же направились к столику, где сидели знакомые нам персонажи. Видимо, что-то пошло не так, поскольку персонажи стали подавать признаки определенного охренивания. Ушастый снимал и надевал варежки, а лысый бородач присосался к пиву и никак не мог отсосаться.

Аналог Родниной бесцеремонно уселся за стол. Ее туалетный сопровождающий топтался около стула, явно не зная, что делать. Первым опомнился владелец характерных ушей:

- Здравствуй, Таня. Не ожидал, что ты с этим придешь… Мы же договаривались расширить географию. Он в Чехии, ты – в Словакии. Это раньше они одной страной были. Теперь два разных европейских государства. Причем, с разными расценками.

«Роднина», оказавшаяся не Ириной, а Татьяной, проигнорировала реплику и сходу выдала текст, который, видимо, неоднократно прокручивала в своей голове:

- Мы с Богданом будем вместе. Нравится это вам или нет. Не обсуждается. Денег вы не перевели. Живу в каком-то курятнике. Он тоже ничего не получил. Так дальше дело не пойдет. Или все будет, как мы требуем, или по-другому.

Тот, который «тоже ничего не получил», согласно кивал головой и переминался с ноги на ногу, как человек, которому срочно надо отлить.

Лысый бородач наконец-то отлип от кружки и произнес нечто неразборчивое. То ли «мля», то ли «бля».

Ушастый решил перехватить инициативу. Видимо, он уже перевел «Роднину» в разряд подозреваемых, поскольку стал обращаться к ней на «вы». Старая гебистская привычка. Наберите в Гугле «кровавая гебня» и вы узнаете все о методах работы КГБ.

- Вы понимаете, Татьяна, что нам сложно поставить процесс предоставления… скажем так, определенного статуса, на поток. Это большие деньги и …дук (фамилия была названа неразборчиво) уже нервничает. Мы высоко ценим все, что вы для нас делаете, однако тоже должны выполнять свою часть договора…

Переминающийся субъект неожиданно вклинился в монолог ушастого и стал бессвязно, но крайне эмоционально говорить о больной печени, диетическом питании, не поступивших суммах, ячейке в банке и других, никак не связанных между собой (на первый взгляд) вещах.

Однако лысый бородач прекрасно уловил связь, поскольку покраснел до состояния своих губ и прошипел:

- Уссспакойся… сссядь. О сумах потом поговорим, ссссука неблагодарная.

«Роднина» по имени Таня резко встала и объявила:

- Разговор окончен! Вот номер телефона. Ждем звонка завтра после трех. Бодя, пошли.

И они пошли. Ушастый покачал головой им вслед:

- Беженцы, мать вашу. Совсем страх потеряли…

Лысый молчал, поскольку был занят написанием эсемески. Закончив тыкать пальцами в телефон, он подвел итог: «Бывали времена похуже, но подлее не было».

Ушастый нахмурился. Где-то он уже эту фразу слышал… 

Александр Зубченко, Версии

Комитет