Сквозь принуждённый оптимизм прессы и позитивные экономические показатели проглядывает другая, страшная реальность. В последние несколько месяцев меня не оставляет чувство когнитивного диссонанса. Это как по Козьме Пруткову: «если на клетке слона увидишь надпись «буйвол», – не верь глазам своим». С одной стороны, СМИ регулярно сообщают о всяких растущих экономических индикаторах. С другой стороны, реальность показывает совсем другие картинки, вовсе невесёлые.

Как ни странно, сопоставлять одно с другим обычно не приходит в голову. Не находится ни времени, ни желания – так и живешь в окружении противоречивой информации, пока в один прекрасный день не задумаешься: как же так, почему на словах всё становится лучше и лучше, а на деле – хуже и хуже? А когда находится ответ, буквально камень с плеч падает. Только тогда начинаешь понимать, насколько неестественным было прежнее состояние.

Сильнее всего врут в крупнейшей экономике мира. Парадные реляции об экономическом росте в США сопровождаются ежемесячным и ежеквартальным пересмотром прежних показателей.

Выглядит это примерно так: вначале громко объявляют об улучшении ситуации, через месяц тихо – о том, что старые цифры были недействительны. Но – биржевые индексы растут, значит всё в порядке.

Американский экономист Дэвид Розенберг наверняка страдал от того же диссонанса. Вылилось это в его письмо инвесторам с фразой, которую лучше бы не слышать: «Экономика США находится в состоянии депрессии, по типу 1930-х».

Не в рецессии, и не в фазе восстановления, а в классической депрессии.

Розенберг считает, что большинство экономистов не понимают сути происходящего, сравнивая с послевоенными нестрашными рецессиями и упуская из виду кредитный кризис. На самом деле из-за высокого уровня долга не приходится ожидать роста потребления, которое должно вывести экономику из спада. Люди, выплачивающие долги, покупают меньше.

Несмотря на новости, вызывающие эйфорию у публики, экономика находится в очень тяжёлом состоянии, и предпосылок для восстановления пока не видно. При этом настроения публики характерны как раз для периода той самой Великой депрессии, когда жестокие спады чередовались с периодами бурной радости о мнимом окончании периода проблем.

Собственно, эти периоды радости – лучшее доказательство того, что ничего не закончилось. Как правило, перед настоящим восстановлением радоваться уже ни у кого нет сил. Ночь холоднее всего перед рассветом.

«Нельзя никого обвинять в оптимизме – это свойственно людям. Нам, тем, кто управляет чужими деньгами, необходимо быть максимально реалистичными в вопросах состояния экономики», – говорит Розенберг

Во время Великой депрессии наблюдались шесть квартальных подъёмов экономики со средним ростом около 8%. В начале 1930-х инвесторы решили, что кризис окончен и биржевые котировки выросли на 50%. Чуть позже всё обрушилось.

Сейчас история повторяется. Лишь результаты роста скромнее – 3% за квартал. Зато эйфория очень похожа.

О депрессивной ситуации говорят и пересмотренные в сторону понижения прогнозы ведущих банков по ВВП, и ужасающая статистика по недвижимости, и уйма других показателей. Не буду утомлять статистикой, скажу лишь несколько слов об украинской ситуации.

С одной стороны, в начале кризиса нам очень не повезло – по милости Нацбанка и правительства страна провалилась в экономические тартарары, где-то незаслуженно и слишком глубоко. Соответственно, можно ожидать восстановления.  

С другой стороны восстановление бывает быстрым и медленным. О чём говорят факты? К примеру, выполненный на 7% за 8 месяцев годовой план украинской приватизации? О том, что ожидания светлого будущего можно делить на 10.

К сожалению, происходящее в США отражает мировую действительность, в которой, какой бы она страшной не была, нам придется жить в ближайшие годы.

АЛЕКСАНДР СТРУГОВ, ОДНАКО

Комитет