В лесу родилась елочка. Ну как родилась… Сама, сука, выросла. Никто не мешал елочке быть стройной и зеленой, пока прямо под ней не нагадил сенегальский боевой кот. Он там лежал в засаде. Сторожил рогатого лося в очках, чтобы дать ему в наглую ментовскую морду. Сенегальского котяру никогда не смущала разница в весовых категориях, поэтому в лесу его многие боялись. А пока он лежал под елочкой, нагадил. И ничего смешного в этом нет.

Знаете, когда снайперы лежат в засаде, то они всегда прямо в штаны делают. Потому что нельзя выдавать свое месторасположение. Если каждый раз вставать и отходить в кусты по большим и малым делам, то можно себя круто обломать. То есть демаскироваться. Вот и сенегальский кот ходил строго под себя. Лось ведь, сука, пугливый. Может убежать. Обратно в стадо. Запаришься, пока снова момент подходящий выпадет.

Короче, елочка не вынесла подобного естественного минерального удобрения и пожелтела. Но зверям в лесу было по фиг, какого она цвета, поскольку они под Новый год не заморачивались с поиском елочек, чтобы их украшать всякой фуйней. Честно говоря, и фуйни для украшений у них не было, потому что дело происходило в лесу. Кроме мусора и мусоров, в лесу никогда ничего не бывает нарядного.

Зато в соответствии с законом Дарвина об эволюции видов у зверей началась борьба за выживание. Аккурат под Новый год. Холодно, сука, до усрачки, однако бороться надо. Все как у людей. Только без социологии и экзит-полов.

Главный претендент – медвед, вел самую мощную предвыборную кампанию. Он залез в берлогу и тупо пообещал навалять любому, кто будет что-то вякать. Медведа в лесу знали. Поэтому опасались подходить на расстояние вытянутой лапы. Но была одна девочка в красных труселях, которая решила объявить медведу войну не на жизнь, а чисто на смерть.

В свое время она была Красной шапочкой. Потерялась в лесу, когда пыталась изнасиловать серого волка. Ну такие девочки пошли. Эмансипированные. Послала ее мама. Не на хер послала, а чисто бабушке пирожков отнести. Мама прекрасно знала, что от пирожков с капустой бабушку тупо пучит. Она надеялась, что бабуля освободит жилплощадь и можно будет поиметь на шару дачу. По-другому никак нельзя, поскольку весь год в домике толклись бойфренды бабушки – охотники. Приходилось Красную шапочку посылать. Но не будем отвлекаться.

Шапочка в момент посыла с пирожками была обкуренная в хлам. Кое-как нашла лес и зашла в него. Видит – волк под кустом сидит, тужится. Красный такой. Ну она к нему подвалила и начала всю эту бодягу с ушами, лапами и красным хвостом. Потомушо обкуренная была. Под конец предложила волку заняться межвидовым сексом.

Зверю вообще поплохело, и он с концами намылился слинять в чаще. Шапочка его преследовала и, в конце концов, тупо заблудилась. А вы побегайте обкуренным за серым волком с целью сексуального домогательства. Тоже замаетесь.

Короче, очнулась девочка в глухом лесу. Сожрала пирожки, поскольку на жор пробило, и стала дичать на глазах. Так и прижилась в лесу. Из шапочки труселя смастерила, поскольку в лесу важно не голову держать в тепле, а совсем даже другое место.

Потом Шапочка развела зверей на предвыборный лозунг «весна победит» и стала пользоваться популярностью у некоторых видов животных, которых приучила употреблять в пищу бледные поганки.

Блок зверят-нариков одно время был очень популярным, поскольку белочки такое вытворяли под кайфом, шо даже царь зверей – лев краснел. Но со львом дефачка в красных труселях быстро разобралась, обвинив в предательстве стратегических интересов леса.

Честно говоря, зверей лев уже достал по самые гланды. В свое время он сбежал вместе макакой-резусом из Вашингтонского зоопарка и, подло использовав элемент массовой неожиданности, стал править по беспределу. Макаку сделали царем в другом лесу. Горном.

Теперь дефачка решила возглавить звериные массы, поскольку превратилась чисто в животное без всяких комплексов. Глядя на нее, множество животных подумали: если ей можно, то почему мне нельзя?

Одним из первых так подумал кролег-задрот, который жил в норе, но был, сука, очень умным. Правда, в лесу кролега не любили и часто били. Все норовили очки снять и засунуть в другое место. Однако кролег мужал в процессе. У него тупо рвало крышу. Он решил открыть первый лесной фронт и объявил войну звериной коррупции. Это все было настолько ржачно, что звери перестали бить кролега. А смысла нет. Он сам себе угробит.

Тем более что гораздо большую популярность приобрел пожилой бультерьер, который внезапно почувствовал прилив сил и стал носиться, как игривый щенок, по полям и просекам, пытаясь облаять самолеты, изредка пролетавшие над лесом. Он решал типичную для собак задачу: догнать грузовик, а уж потом разбираться, что с ним делать.

Псина так задорно лаял на весь лес, что некоторые звери даже решили его поддержать. Действительно, а почему бы не проголосовать за буля? Прикольно бегает. Да еще и лает. Поэтому шансы игривой собачки круто пошли вверх. Даже дефачка в красных труселях стала опасливо коситься в сторону бультерьера. Уж больно он прыгучий. Если не сказать хуже.

Да и других поводов для очкования у дефачки было предостаточно. Недавно она объявила в лесу эпидемию кабаньего триппера, чтобы затем круто его победить. Однако эвкалиптовых веточек не завезли, поэтому звери тупо ох…евали в берлогах, боясь выйти. А вдруг с кабаном в кустах встретишься? Кабаний триппер – он, сука, страшно коварный. Хуже него только мексиканский насморк. Подорвалась вера у зверей в способность дикой дефачки быть эффективным животным менеджером.

Тут еще лев очнулся от половой спячки, почувствовал приближение конца и стал мочить дефачку из своего главного калибра. Ну как из главного…

Если честно, то калибр у него никакой. К концу срока вообще фигня получилась, а не орудия. Тем не менее, царю зверей дали установку, шо он царь зверей. Башню ему снесло начисто. Поскольку ему ее снесло еще в начале срока, то второй снос прошел практически незаметно. В лесу ему дали кличку «Хромой пингвин» и старались обходить стороной. Не опасен, но может травмировать моск, рассказывая всякие ужастики.

Только барсуки из службы лесной безопасности делали вид, что хранят ему верность, и периодически раскрывали заговоры против лесной государственности столетней давности. Копались в скотомогильниках, вырывали свидетелей, сурово их допрашивали. Даже в соседний, северный лес ездили на эксгумацию. Но там их послали.

Пока дефачка в красных труселях изводила зверей своим популизмом, призывая всех сначала пососать лапу в преддверии неизбежного лесного прорыва, всех накрыло морозом. Лучше всех сложившуюся электоральную ситуацию охарактеризовал рано полысевший ежик из Чернобыльского леса: «унылое, беспросветное говно».

Медвед, который спокойно спал в своей берлоге, просил не будить, пока его не выберут царем зверей. Лев, оставшийся без клыков, пытался напоследок хапнуть дефачку за красные труселя. Дефачка по ходу сошла с ума и стала поджигать лес, обещая всем, шо сразу станет теплее.

Нехорошее предчувствие посетило всех. Даже замерзший под елочкой сенегальский кот почувствовал какое-то непонятное жжение, встал и нагадил по-крупному, не дожидаясь лося в очках.

Александр Зубченко, Версии

Комитет