Примечание. Эта история произошла в вымышленной стране с вымышленными персонажами. Подлинными являются только названия отдельных торговых марок, пород представителей животного мира и описание их внешности. Любые совпадения с отечественными государственными мужами, женами и жизненными обстоятельствами — случайны.

Предновогодняя ночь. Зал Особого совета. Высшие должностные лица страны Уы обсуждают проект новой антикризисной валюты — хривовидного доллара. Зал торжественно убран.

В углу стоит нарядная елка, вся в каких-то черепушках и веточках калины. Ее окружают четыре Королевских штандарта Императора Юс чен Ко, два штандарта Престолоблюстителя графа Ба'ло Ги, один маленький штандартик Бундесканцлера Ю в Т и переходное красное знамя Лорда-сенатора Лит Вина. Самого Лорда-сенатора нет. Под елкой сидит кролик Сеня и ждет Йоулупукки, который взял деньги за корпоратив, но не приехал.

Император Юс чен Ко полулежит на троне посреди Зала Особого совета. На нем носки домашней вязки, модные башмаки из капибары (от автора: капибара — водосвинка, полуводное травоядное млекопитающее из семейства водосвинковых, самое крупное среди современных грызунов) и очень дорогой пиджак от кутюр.

Стол сервирован в национальном стиле, но с шиком. На антикварной фарфоровой посуде разложены блюда национальной кухни — завиванцы, лизуны, кремзлики, кумпитеры и т. д. На других тарелках лежат суши. В стаканы налит буркут, а в глечик — самогон.

Император рассматривает графические изображения новой антикризисной валюты и чешется. Над ним нависает Друг детства Миш Д-шенко. Натуралист. В том смысле, что все берет натурой.

В отличие от остальных присутствующих, он чувствует себя раскованно. Пьет козье молоко, икает.

Миш:

— Ну шо, Ваше императорское величество, як вам халтурка? По-моему, непогано. Бамага хароша, кантрабанда, по опту взяли, недорого. Можна пэчатать, пока нэ закончится.

Юс чен Ко:

— Я пэрэконаный, що ця дорожня карта мистыться в такий площыни, де спостеригаэться диевисть обраных финансових мэханизмив та регуляторив. А де бджылка?

Все замирают и начинают всматриваться в изображения хривовидного доллара, которые имеются у каждого присутствующего. Первым спохватывается Член Наблюдательного Совета Империи Флющ: лекарь души Юс чен Ко, его партнер по игре в городки и самогоноварению.

Флющ:

— Так отутож вона, збоку, похожа на маленький полосатий микрохвончик…

Действительно, слева от центрального изображения, в том месте, где на американской купюре изображена Большая печать с белоголовым орланом, прикрытым щитом с узором звездно-полосатого флага из 13 полос и какой-то хренотенью в лапе, обнаруживается маленькая симпатичная "бджылка". Все облегченно вздыхают.

Юс чен Ко:

— Люби друзи, в менэ е нагальнэ питання, якэ турбуе нацию. Мало того що ти люди, хто поставылы сэбе в опозыцию дэржави, выкопалы 1522 кущи калыны з тых 3247, що я посадыв мынулого року, и спэрлы сапьорные лопатки з моейи канцэлярийи, так воны щэ заявляють про недиездатнисть…

Публика напрягается. Все понимают, что это надолго, и ищут, чем бы заняться, чтобы не заснуть. Флющ делает глотательные движения и облизывается, посматривая на глечик с самогоном. Граф Ба'ло Ги широкими шагами меряет Залу Особого совета, подсчитывая в уме, сколько Миш Д-шенко поднял на контрабандной бумаге.

Его "моск" работает, как кассовый аппарат, отщелкивая географические названия таможенных постов. Граф пытается угадать, в какую именно дырку на границе пролез Миш со своей контрабандой.

Поравнявшись с Д-шенко, он зловеще шепчет ему на ухо, не снимая, тем не менее, приветливой улыбки: "Когда же ты, живан бидышный, научишься бизонь бичелювать респектабельних хлопиков? Я ж тебя фивнику сдам, пацканская ритя, со всеми твоими гешефторами".

Миш испуганно выпучивает глаза на графа и пятится. Граф, не снимая усмешки, проходит мимо: "Што сь ся упулив? Та не миригуйся, я филлюю".

Император тем временем продолжает "чревовещать", раскачиваясь из стороны в сторону и нелепо жестикулируя. Его никто не слушает.

Бундесканцлер Ю в Т: стильно одетая дама постбальзаковского возраста тем временем ловко отбивает коготками с французским маникюром эсэмэску обер-канцлеру Тур Чиннову: "Вылетаю на Сардинию, ближайшим рейсом тчк Готовь ботокс, тампакс, димедрол зпт массажную кровать беру с собой тчк Займи самолет, пока харант не прихватил".

Тем временем обсуждение переходит к центральному изображению животного на купюре. Это игуана: не хищный, но глупый, жутковатого вида ящер с неровной зеленоватой кожей, покрытой пупырчатыми буграми. Вид такой, будто только что выпил диоксина.

Бундесканцлер Ю в Т переводит взгляд с императора на рисунок и обратно и коротко, удовлетворенно хихикает:

Ю в Т:

— Офигеть, аццкий фудожнек жжот, как уловил сходство! Закажу ему свой портрет, пусть рыло зарисует.

Юс чен Ко своего сходства с игуаной не замечает. Он обеспокоен аутентичностью изображения и его конфигурационной инструментальностью.

Никто не понимает, о чем речь и куда клонит Император. Поэтому из присутствующих дискуссию поддерживает лишь министр антикультуры Вова Кун. Он фанатично блестит глазами и постепенно повышает тон, убежденный в своей избранности.

Вова Кун:

— Панэ императорэ, мы розглядалы декилька вариантив и прийшли до высновку, що оскилькы наша мова, культура та самосвидомисть всэ шэ находяться в небэзпэци, мы маемо обыраты сымвол, якый не повьйазаный з имперськымы зазиханнямы нашого пивничного сусида.

Тому цэ мае буты тварына, мэнтально близька до уынськойи свидомости, протэ нэ розповсюджэна на землях, що входили до складу совецькойи импэрии.

З точки зору мэнтальности, игуана е невид'емною частыною уынського найивного малярства и дурепного пысменярства.

Якщо подывитыся на цю потвору збоку, то вона схожа на коныка, якого выризьблювали на свята як дитячу забавку и давалы гратися дитлахам, коли ти сыдилы на сцяви. Правыльно я кажу, панэ граф?

Граф Ба'ло Ги делает вид, что не слышит намека на свою "автэнтычнисть".

Вова Кун (продолжает):

— Грайлива постава и сымэтрычна грывка на голови цього звира сымволизують першы пагынкы веснянойи травыци, шо втилюе надию на швидке завэршення кризы, а мишечок пид бородою — Стабилизацийный фонд, якый наш шановный Бундесканцлер (он недобро косит в сторону Ю в Т) обицяв створыты до наступнойи ричныци голодомору, холодомору та эмплоймэнтмору.

При этих словах Бундесканцлер отрывается от чтения нового романа обер-канцлера Тур Чиннова, где тот описывает свои впечатления от приема в пищу галлюциногенных грибов, и, поправляя брошку из интернет-магазина для бизнесвумен, кидается в бой.

Ю в Т:

— Мне очень жаль, что этот человек, я имею в виду нашего Императора, который стоял на всех апельсиновых майданах, агитировал и убеждал народ за себя как за честного и морального политика, сегодня опустился до такого уровня, что мне даже стыдно называть его фамилию.

Поэтому я скажу прямо: мну пофиг, кто профтыкал кризис, ф печь, жывотнайе, палнамочийа далжны быть мну, и я жосско буду бороцца с кризисом без всяких хривовидов на…

Император, который не сомневался в подобной реакции своего политического противника, криво ухмыляется.

У него назревает план новой, длинной и витиеватой речи, он поднимает руки вверх, отодвигая локтем суши и буркут, поворачивает к себе кисти и делает движения, напоминающие попытку освободить как можно большую часть руки из манжета.

Со стороны это похоже на выкручивание виртуальных лампочек обеими руками сразу.

Юс чен Ко:

— Сьогодни проблэма не у мойих стосунках з цийею леди, — произносит он хрипловатым голосом, подчеркнуто низко, чтобы все заткнулись. — Вона оголосыла опозыцию нацийи, державы.

Видповидно до Конституцийи саме Бундесканцлер та уряд видповидають за формування самостийнойи экономичнойи та финансовойи политыкы, натомисть сьогодни Ю в Т намагаеться "вмыты руки" та пэрэкласты видповидальнисть на иншых.

Бундесканцлер пытается его перебить и, подпрыгивая, ловко сбивает с елки черепок в виде конской головы, который падает в тарелку министра финансов Фин Зеника.

Зеник закуривает 145-ю сигарету "Мальборо" и дает затянуться кролику Сене под елкой. Сеня уворачивается. Он не хочет иметь ничего общего с далпайопом Фин Зеником.

— Ашипся адресом, — пищит Бундесканцлер.

Флющ, чтобы разрядить обстановку, не дождавшись тоста, наливает самогон самому себе, шумно выпивает и занюхивает суши. Глотать суши боится.

От одного взгляда на игуану, изображенную на купюре, становится понятно, как вреден диоксин, даже в медицинских дозах.

Флющ:

— Я не пойняв, чому оцэ предложылы доллар…

Флющ хочет продолжить мысль, но попытка не удается. Зато он успевает нарваться на гнев Вовы Куна, чьи глаза уже фанатично блестят.

Вова Кун:

— А хиба вы нэ знаете, шановный, шо доллар — цэ таляр, а таляр — цэ наша традыцийна ысторычна валюта, яка в нас нэ прыжилась и була вывезена першымы эмигрантамы за окэан и там ввэдэна в обиг?! Чому е чымало пидтвэрджэнь.

Напрыклад, реклама львивського пыва. Або писня "Кру, Кру, кру, в чужыни умру…". Цэ про таляр…

Услышав знакомые слова, из-под кресла Бундесканцлера выглядывает заснувший там финполицпейстер Сив Ульский.

Он, в принципе, мог бы расположиться и поудобнее, но тюремные привычки берут свое, и Сив Ульский старается при любой удобной возможности нырнуть под шконку Ю в Т.

Сив Ульский:

— Что Кру?! Кру свою работу делает! Не нада фулдить. Мы все пащитали. Украдено нами — питцот миллионов, вами — стопитцот миллионов, падонаги, отдайте разниццу!

Тут с шумом открывается дверь. Входит Дед Мороз, на поводке у него — корова. Все радостно вскрикивают, но почти сразу веселье переходит в разочарованное "а-а-а!".

В старичке узнают Главного Казначея Империи Стель Маха. Он дружелюбно раскланивается, но в его веселости проглядывает легкая неадекватность.

За ним в дверном проеме появляется Лорд-сенатор Лит Вин. На нем лыжный костюм с иголочки, мятая шапочка с надписью "Сын народа" и следами засохших колосков, карманы набиты визитками олигархов. Он крутит корове хвост и сам себе рассказывает, как было классно доить коров и читать "Мойдодыра" одновременно.

Флющ, допивая очередной стакан самогона, хлопает в ладоши и скандирует: "Засиваты! Засиваты!".

Миш Д-шенко торопливо перебивает выпившего Флюща и шипит ему в ухо: "Та, цур на вас, батьку, якэ засиваты! То ж в суди засивають, а мы просто рик коровы одмичать будэм".

Император не знает, как поступить. С одной стороны, ему нравится, что в Зале Особого совета приятно запахло навозом, но с другой — он ради своего королевского имиджа должен поругать Главного Казначея за тактические, трагические и психические просчеты.

На помощь ему приходит флигель-адъютант Кис Линский. Он делает интеллигентное лицо и толкает речь.

Кис Линский:

— Шановнэ товариство, для його велычности Импэратора нэма священных корив. И якщо його ришэння та порученийи не будуть исполняться, якщо вин не будэ бачыть профэсийный ривэнь руководителей финансовых учреждений, нэ отвечающий той сытуацийи, пры которой нужно, значыть, преодолевать крызыс, вин будэ принимать соответствующие решения. Вси пойнялы, шо я сказав?

Все поняли и смотрят на Главного Казначея, как аборигены на Кука. Но Казначей, развеселый дедушка, продолжает, как ни в чем не бывало, пританцовывать вокруг коровы.

Стель Мах:

— А хто сказав, що цэ — свящэнна корова? Ни. Главнэ Казначэйство нэ отвечае за корив. Мы отвечаем за БигМаки, бо самэ вони показують правильный курс нашойи национальнойи валюты. А корова — цэ зовсим нэ корова, цэ — говядина.

Он достает рекламный листок Макдональдса и читает по складам: "Гамбургеры для сандвичей из 100% говядины производятся в городе… Не разборчиво. Ну, нэважно. Для их производства используется только высококачественная говядина ручной обвалки передней и задней четвертины скота, возраст которого не превышает 24 месяца…".

О! Бачтэ! 24 месяца! А зараз в нас якый месяц? 12-й? А коли будэ 24-й? От тодди всэ й наладыться. По курсу БигМака…

Присутствующие задумываются, пытаясь понять пророчество дедушки Маха. И только кролик Сеня торопливо съедает корм, на который уже пялится корова.

Ю в Т понимает, что консенсуса не будет, и пишет новую SMS обер-канцлеру Тур Чиннову. "Самолет нах тчк Готовимся к революции тчк Берем банки, еще банки, много банков, один ферросплавный завод (он мну заплатит, сцуко) и салоны красоты, где есть ботокс".

Вдруг открывается дверь и вбегает Йоулупукки. Кролик Сеня от радости становится на задние лапы и запевает Jingle Bells. Йоулупукки вытирает пот, снимает шапку, сапоги, панталоны, кожух и варежки. Отстегивает бороду и отклеивает брови.

Оказывается, что это привлекательная молодая женщина, иностранка, в модном костюме с бэйджиком МВФ на груди. Она возвращается к двери и вталкивает тяжелую тележку, на которой нагружены две плазмы, три компьютера, четыре соковыжималки и бесчисленное множество мобильных телефонов в коробках.

Присутствующие начинают глотать слюну в ожидании подарков. Но дама откатывает тележку в сторону. Она садиться за стол. Выпивает глоток буркута и толкает речь.

Йоулупукки:

— Ледис энд джентлмен! Я хоччу вас поздравить с Новий год! Я ехаль к вам с нашей штаб-квартиры ин Вашингтон, фром аэропорт мимо "Мэтро". И, о майн Год, там сейчас такой найт сэйл! Бэст оф олл! Плазма — 900 доллар. Компьютер — 500 доллар. Телефон — шара, сэр. Я немного скупилссиа в ваш "Мэтро", бикоз у нас таких прайсов ноу. Потому кредит на Нью Йерс ноу, антикризис мани ноу, дефолт!

И, довольная, пускается в пляс. Бундесканцлер хлопает в ладоши. Корова мычит. Стель Мах тихонько вытаскивает из мешка гамбургер и с аппетитом поедает его. Флющ выцеживает последние капли самогона из глечика и занюхивает суши. Вова Кун включает телевизор: там показывают его новую режиссерскую работу — праздничное обращение Императора Юс чен Ко к народу.

На каждом плече Императора сидит по белому голубю, они срут прямо в прямом эфире. Вова Кун смотрит на это и "тащицца от креатиффа". Юс чен Ко, услышав звуки государственного гимна, вскакивает с трона, прикладывает руку к сердцу и начинает подпевать.

Сив Ульский назло ему насвистывает "Владимирский централ". Кис Линский превращается в той-терьера, ныряет под елку к кролику и начинает играть с ним в карты.

Корова перестает мычать и один за другим съедает сигнальные номера антикризисных банкнот. Лорд-сенатор задом выползает в коридор и в темноте пересчитывает визитки олигархов.

Остальные веселятся как умеют. Праздник в самом разгаре. Новый год удался!

Павлик Морозов, Версии

Комитет