Тема сотрудничества между организацией "ОУН-Бандера" (также известной как "Закордонні частини ОУН", ЗЧ-ОУН, Революціонери ОУН, ОУН-Р") и ЦРУ США, после Второй Мировой Войны, является очень противоречивой. Документы ЦРУ, которые были недавно рассекречены, показывают, что, изначально велось некое сотрудничество между правительством США и группой ОУН-Бандера, хотя, в скором времени, ЦРУ пришло к выводу, что то ли в группу Бандеры были внедрены советские агенты; то ли группа потеряла способность к сотрудничеству, или, что более вероятно, и то и другое. 

Очень многими противоречиями окружена деятельность Мирона Матвиейко, главы Службы безопасности ОУН-Бандера, СБ (Служба Безпеки). 

Дело Матвиейко

В 1947 году, ЦРУ начало  тайно поддерживать  операцию по внедрению агентов ОУН-Бандера, под кодовым названием "Линкс Групп", возглавляемую Мироном Матвиейко. В 1950 году, поддержка "Линкс" прекратилась в результате, известного впоследствии "Дела Матвиейко".

Мирон Матвиейко, 31год, глава СБ ОУН-Бандера, получал средства от разведки США для управления "Линкс Групп",  которая, начиная с 1946 года, пыталась внедрять агентов для встреч с лидерами ОУН/УПА на Украине.

До и во время войны, по словам Николая Лебедя, одного из лидеров ОУН на Украине и Евгена Стахива, известного члена подполья ОУН, Матвиейко работал на Абвер, немецкую разведку, выполняя контрразведывательные функции по поиску советских агентов.  В немецких документах подтверждается, что Матвиейко был агентом Третьего отделения Абвера Украинской секции.

В 1947 году, разведслужбы США вступили в контакт с Матвиейко и начали платить ему 500 долларов США в месяц за отчеты, которые он также продавал другим организациям, собиравшим разведданные, среди которых также числилась Британская разведывательная служба (BIS).

В отчете ЦРУ указано, что Матвиейко передавал отчеты через связных в Мюнхен из подполья и «немного переносил дату информации, которую получали, чтобы она была более актуальной».

В 1949 году, ЦРУ прекратило выплачивать ежемесячное «жалование» и вместо этого начало оплачивать Матвиейко каждый отчет. 

Рассекреченный отчет от 10 мая, 1950 года, отправленный директором ЦРУ, Операционной Базы в Мюнхене (MOB), на должности которого на то время находился Джеймс Критчфилд, директору ЦРУ Станции в Карлсруэ, Германия. Отчет имел название «Операционная красная птица» и отношение к делу Матвиейко, также известного как «Стефан Юрик», «Усмих», «Кузон», «Максим», «Рамзес», «Модди», «Царь».

Согласно исследованию сети ОУН-Бандера в Польше, произведенному Игорем Халагидой «Провокация «Зенона» (“Provokaciya “Zenona”), Варшава, 2005, вышеперечисленные псевдонимы – это различные псевдонимы Матвиейко в ОУН, а «Весняний» - его предполагаемый псевдоним в советском Министерстве Государственной Безопасности.

В отчете «Красная птица» было описано, как в начале сентября 1948 года “миссия из шести связных, которую подготовил он (Матвиейко) с помощью «ОДЭУМ» (ODEUM), была захвачена на Чешско-Баварской границе с поддельными 300 долларов США, которые были при них. Отдел Уголовного Розыска никогда не мог поймать Матвиейко.”

Матвиейко очевидно сбежал в Париж со своей женой, Евгенией, и как сообщалось, проживал в доме местного представителя ОУН/Б, Петра Полищука, на улице Де'Монтолон 26.

«КЭПЛИН» (CAPELIN- мойва), кодовое название источника, работающего на ЦРУ внутри Службы безопасности ОУН-Бандера, описывал, что, хотя жене Матвиейко и 34 года, “но выглядит  она на 40, имеет черные волосы, овальное лицо, высокие скулы, очень худощавая, выглядит слишком глупо…”

По данным  МОБ,  Матвиейко отправлял группы “не информируя ОДЭУМ, который оплачивал расходы по их обучению по радиосвязи и т.д.” 

Шеф МОБ заявлял, что “КЭПЕЛИН и КАРТЕЛЬ 1,2,3 (чьи действительные личности неизвестны, и чьи имена были удалены в документе) убеждены, что Объект является двойным агентом Советов …”

В данных Мюнхенской Операционной базы сообщалось: “ Вот несколько обвинений против Объекта” [Матвиейко].

“Каждая курьерская миссия, которой он руководил, начиная с 1946 года и далее, проваливалась: то агенты не добирались на Украину, то, как в случае с Ярославом Морозом, также известным как  СЛАВКО…агент попал прямо в руки РРС [Российской Разведслужбы] и был отправлен обратно, уже как двойной агент, в Германию”.

“Объект (Матвиейко) почти всегда ликвидировал подозреваемых или доказанных советских агентов, до того как они были надлежащим образом допрошены”.

Отправка агентов на Украину в сентябре 1948 года, описывалась КЭПЕЛИН как “неуклюжая попытка ОУН/Б опередить ЗП УГВР и получить обратно в Украину Бандеровскую версию Миттенвальдской конференции в августе 1948 года, до того как это могла сделать ЗП УГВР.

Именно на Миттенвальдской конференции, где-то 29 августа 1948 года произошел определенный и окончательный разрыв между ОУН/Б и ЗП УГВР.”

Шеф МОБ был необычайно критичен в своей оценке Матвиейко и всей организации ОУН-Бандера.

“Шестерка агентов была очень плохо оснащена для их длительного путешествия пешком и, в основном, по этой причине они направились добровольно в Баварскую пограничную полицию. Кроме фальшивых долларов, после их ареста, было также обнаружено, что большая часть их скудной амуниции, которая у них имелась для пистолетов, не подходила к ним.

Это фиаско, за которое полностью несет ответственность Матвиейко, вылилось в разрыв связей ОДЭУМ с ОУН/Б. Этот пример предательства и отчуждения от Американской разведывательной службы, является только одним из многих организованных мероприятий Матвиейко.”

В отчете «Красная птица» содержатся комментарии неназванного оперативного сотрудника резидентуры ЦРУ об операциях Матвиейко.

“Тщательный опрос Матвиейко должен, по мнению оперативного сотрудника резидентуры, позволить увидеть, даже самому патетическому человеку, что, никакие оперативные мероприятия не могут проводиться с ОУН/Б в ее теперешнем состоянии.

Этот оперативный сотрудник резидентуры уверен, что любой, кто займется установлением оперативного контакта с ОУН/Б и попытается организовать операцию на Украине, только обожжется и ничего более”.

“Даже Контрразведывательная служба Регенсбурга, сообщала, что она приходит к мнению, что они “очистили лимон” в Иване Кашубе, заместителе Матвиейко в СБ.”

“Кашуба, без тени сомнения, передает контрразведке захватывающее планы на установление контактов с партизанскими силами на Украине. Давайте получим эти планы для оценки” – пишет шеф МОБ.

В середине 1970-х я встречал Кашубу и его подчиненного Стефана Мудрика в Мюнхене несколько раз, чтобы обсудить с ним внедрение агентов КГБ в ОУН/Б. В любых отношениях, у меня не было позитивного впечатления.

Он не доверял мне и сомневался в моих мотивах, что только ухудшало дела; он самонадеянно уверял меня, что любая попытка внедрения будет провалена СБ.        Еще оказалось, что он не осведомлен об информации, которую я ему предоставил.

В дело, которое я обсуждал с Кашубой, был вовлечен украинский эмигрант, живущий в Мюнхене, Игорь Зубенко, который работал на немецкий издательский дом, специализирующийся на эротическом китайском искусстве.

Зубенко, когда я его встретил в Мюнхене, был просто оторопевший. Он рассказал мне, что его поймала чехословацкая тайная полиция, STB, когда он посещал родителей своей жены в Восточной Словакии, а потом перебросили в Киев, на Украину, чтобы встретиться с генералом КГБ, который пытался его завербовать.  

Генерал хотел, чтобы Зубенко делал отчеты по деятельности ОУН/Б и ЗП УГВР в Мюнхене.

Зубенко “подыгрывал” предложению КГБ, когда делал отчеты для «Пролог». Генералом КГБ оказался Владимир Порфирьевич Повзык, который позже стал резидентом КГБ в ООН в Нью-Йорке. Я встречался с Повзыком в Киеве до развала Советского Союза и много раз после развала, и он подтверждал мне, что он был вовлечен в попытки завербовать Зубенко. 

В конечном итоге, Повзык стал главой отдела по сбору внешних разведывательных данных Службы Безопасности Украины (СБУ). Он умер в Киеве в начале 2000 года. Зубенко умер в Мюнхене в середине 1990-х, по естественным причинам.

Дело Матвиейко тревожило не только ОУН/Б и УГВР многие годы, но оно также привело к решению, что правительства США прекращает работу с организацией Бандеры и переводит свою полную поддержку на УГВР.

Мирон Матвиейко возвращается на Украину в 1951 году. Его решение сделать это стало темой многих спекуляций среди эмиграционного сообщества. Группа УГВР подозревала, что Матвиейко был советским агентом на протяжении многих лет.

Тем временем, группа ОУН/Бандера сохраняла молчание по этой теме, но неофициально высказывала версию по возвращению Матвиейко на Украину, как об отчаянном акте преданности делу освобождения Украины.  Как отмечается в отчетах ЦРУ, подполью необходимы были опытные офицеры службы безопасности для поддержания деятельности движения и Матвиейко отозвался на призыв.  

Рассекреченные документы несколько проливают свет на это дело.

В отчете от 6 апреля 1955 года, приводятся слова Кэплина, члена СБ Группы Бандеры, который готовил отчеты для ЦРУ.

“Мирон Матвиейко, бывший глава СБ, который уехал на Украину с британской помощью в 1951 году…”

В июльском отчете 1955 года Шефа МОБ, дается описание данных 201 файла (личного файла) Евгения Врецона, представителя УГВР. В записях содержится информация о допросе Мороза в 1946 году, известного как «Славко» (агента, отправленного из подполья для дачи отчета группе ОУН Бандера). Допрос проводился в Мюнхенском бункере (“после которого Мороза ликвидировали”)  на котором, предположительно, присутствовал Врецона.

Хотя, Евген Стахив утверждает, что Врецона не мог присутствовать на допросе Мороза. По сведениям Стахива, допрос вели Иван Кашуба и другой член СБ ОУН/Бандера, имя которого он не мог вспомнить.

Запись в деле Врецона об агрессивном допросе Мороза указано:

Допрашивающий: Вас инструктировали советы для вербовки кого-нибудь из членов (руководства) ЗЧ/ОУН?

Мороз: Да.

Допрашивающий: Каким образом?

Мороз: Деньгами и материалом для ношения предметов одежды.

Допрашивающий: Вы уже пытались завербовать кого-нибудь, используя эти средства?

Мороз: Да…я купил Мирона (Матвиейко) которому я отдал большую часть денег и материала.

Допрашивающий: И он взял это от Вас? (В этот момент Матвиейко зашел в бункер и закричал на допрашивающего: “я категорически запрещаю Вам продолжать этот допрос.)”

Вскоре после этого, Мороз был задушен до смерти в бункере.

Эта версия допроса Мороза была подтверждена мне Стахивым, который услышал это от Николая Лебедя.

Убийство Мороза вызвало спекуляции о том, что Матвиейко был советским агентом, в то время как он возглавлял СБ в Мюнхене и, по словам Лебедя, возможно во время своего сотрудничества с Третьим отделом Абвера.

Тем не менее, в рассекреченном отчете от 9 июля 1967 года, написанном «Пролог Рисеч Корпорейшн» и отправленном в ЦРУ, указано, что во время интервью с женщиной, которая прибыла в США из Западной Украины 18 июня 1967 года, женщина заявила, что: «Матвиейко Мирон, который приехал из заграницы в 1951 году, скрывался несколько недель со своей сестрой и зятем в Злочове, где его схватили сотрудники МВД… Его заключили в тюрьму …а потом отправили в Киев …”

Дело Матвиейко приняло странный оборот 24 ноября 1960 года, когда Радио «Киев» вещало открытое письмо, автором которого, предположительно, был Матвиейко, а адресовано оно было Николаю Лебедю, Ярославу Стецько и другим, с призывом к ним прекратить свою «антисоветскую деятельность”.

Решение ЦРУ работать с ЗП УГВР оставило Группу Бандеры без поддержки союзников, пока Британская Разведывательная Служба, BIS, крайне нуждающаяся в информации из Украины, приблизилась к группе и начала финансирование агентов за Железным Занавесом для связи с УПА.

Во время разговора в середине 1970-х с Богданом Пидхайным (у которого были псевдонимы «Аскольд», «Бык», «Доктор») в Торонто, и который возглавлял отделение ОУН Бандера, известное как «Крайовий Зв’язок» (K-3) – отделение, которое отправляло агентов на Украину, я спросил его о поддержке, которую предоставляла БРС (BIS) организации Бандеры.

Пидхайный описывал эту поддержку как обеспечение обучения прыжкам с парашютом, обучение радио связи и предоставление самолетов для транспортировки агентов для высадки в Южно-восточной Польше и Балтийском регионе, и которые, в конечном итоге, должны были пробираться пешком на Украину для встречи с подпольем УПА и отправить обратно отчет своему руководству в Лондоне и группе ОУН-Бандера в Мюнхене.

Базой отправки самолетов была Мальта. По сведениям Пидхайного, по крайне мере, по одному из случаев, (их вероятно, было больше) офицер Британской разведки (BIS) прибывал из Лондона для дачи последних вводных агентам. После того как британский офицер уезжал, Пидхайный требовал, чтобы он инструктировал агентов, что если их схватят и заставят отправить радио сообщение, то они должны вставить ряд букв в сообщение, которые могли бы его предупредить, что они действуют под принуждением.

Согласно записям на Украине, все агенты, отправленные с Мальты, были схвачены и казнены СМЕРШем (SMERSH), (Смерть шпионам) советская контрразведывательная служба.

Пидхайный требовал, чтобы британским офицером, который прибывает из Мальты, был не кто иной как Ким Филби. Ким Филби позже был раскрыт, как советский агент КГБ высокого уровня (или “крот”) в БРС (BIS), который сбежал в Москву, где он написал свои мемуары «Моя тайная война» и умер в мае 1988 года.

Согласно документальному исследованию «Службы Безопасности ОУН-Бандера», опубликованном в Киеве в 2008 году, «Повстанська розвідка діє точно і відважно», Матвиейко контролировало Министерство Государственной Безопасности Украинской ССР в 1951 году, вскоре после того, как он вернулся на Украину (стр. 320).

Халагида пишет, что вся сеть ОУН-Бандера в Польше была напичкана агентами польской службы безопасности к концу 1940-х, а ее глава, Леон Лупинский, псевдоним «Зенон», стал советским агентом на то время. Халагида показывает, что все отчеты, поступающие Бандере и Пидхайному из Польши, составлялись советской  службой безопасности, как часть операции по дезинформации, направленной на разрушение авторитета Группы ОУН-Бандера – вероятней всего с помощью Кима Филби и наивности Степана Бандеры, который отчаянно хотел верить тому, что он читал и отвергал любые сомнения в отношении их подлинности. 

Кем же тогда был Мирон Матвиейко? 

Мирон Матвиейко, который писал детские рассказы в свое свободное время, был, в лучшем случае, источником повышенной опасности и торговцем разведданными, ищущий обогащения. Он также был украинским патриотом, который рисковал всем и закончил ни с чем. Был ли он советским агентом высшего звена внутри группы ОУН Бандера?

(Рассекреченные документы ЦРУ были получены Ярославом Кошивым, ученым Центра Вудро Вильсона в Вашингтоне. Господин Кошив и Роман Купчинский, глава «Пролог Рисеч энд Паблишинг Инк» с 1978-1988 гг, совместно работают над написанием книги об истории «Пролог» на основании этих документов).

Продолжение следует.

Роман Купчинский специально для «ОРД»

Комитет