Данная компиляция составлена из материалов конца 1990-х / начала 2000-х  (статей, репортажей, эссе и лекций) российско-израильского писателя, переводчика, публициста и вечного диссидента Исраэля Шамира, выпущенных в виде сборника "КАББАЛА ВЛАСТИ". Основной предмет глубокого и многостороннего изучения Автора - природа так называемого "еврейства" и его деструктивного влияния на окружающее пространство и общество (Мiръ). Публикация адресована самому широкому кругу читателей.  

 

***    

 

"Выясняя для себя, что такое русофобия, я невольно пришел к изучению "сионизма". Оказалось, что одно — суть другого". 

Игорь Тальков

 

"Отрицательные оценки русскими патриотами типичных для еврейства действий против неевреев соответствуют истине, причем эти действия не случайны, а предписаны в талмудическом иудаизме и практикуются два тысячелетия. Таким образом, инкриминируемые патриотам высказывания и публикации против евреев в большинстве случаев являются самообороной, которая бывает не всегда стилистически правильна, но оправдана по сути".

Из "Письма 5000" Генеральному Прокурору РФ 

 

Еврей редко знает или понимает, что евреи хотят от себя и от всего обескураженного человечества. Это непонимание подталкивает многих замечательных людей выражать свою поддержку или враждебность той общественно-политической формации, которую именуют "еврейство" или "евреи".

 

Недостаточно родиться в еврейской семье и вырасти в еврейской среде, как недостаточно служить в десантных частях, чтобы понимать планы Генштаба. Еврейская традиция именует малосведущего еврея "тинок ше-нишба" — "пленный ребенок". Уведенный в плен еврейский ребенок не знает еврейских обычаев и помнит лишь, что он — из евреев.

 

Недавно израильский президент Моше Кацав назвал всех нерелигиозных евреев "пленными детьми", хотя и религиозные евреи мало понимают общий еврейский план организации мира. Израильтяне вскипели от негодования, услышав замечание Кацава, но он был прав. Обычный "еврей" редко знает и понимает предметы, которые мы обсудим в этой книге.

 

Скорее всего, он считает себя евреем просто потому, что евреями были его родители. Наша задача — понять "евреев" и объяснить, чего же они хотят. Это нелегкий труд, потому что у евреев нет бесспорных лидеров, вырабатывающих единую стратегию, нет генштаба и нет центрального правительства. Трудно в это поверить, но у евреев есть стратегия, хотя нет стратега.

 

Успех "Протоколов сионских мудрецов" объясняется тем, что в этом тексте заявляется о существовании верховного (хоть и тайного) стратега. Между тем, "у саранчи нет царя, однако она выступает стройно" (Притч. 30: 27) и разоряет целые страны, словно следуя какому-то плану. Возможно, что вовсе нет (или почти нет) таких евреев, которые полностью осознают, "чего хотят евреи". (Под "евреями" или "еврейством" в этой статье мы подразумеваем духовную личность высшего ранга, соотносящуюся к отдельному еврею, как Церковь к православному, или как улей к пчеле).

 

Поэтому отдельные евреи не виновны в планах и делах еврейского коллектива. Они отвечают только за свои дела и поступки. Эта книга должна помочь читателю решить, хочет ли он быть евреем. Точно так же человек может решить, хочет ли он быть коммунистом или баптистом. Я глубоко убежден, что быть или не быть евреем — вопрос свободного выбора.

 

Французский еврей может быть просто французом, русский еврей — русским, палестинский еврей — палестинцем. Быть евреем никто не обязан.  От св. Павла до св. Терезы из Авилы, от Карла Маркса до Льва Троцкого, были люди, родившиеся в еврейских семьях, но порвавшие со своей кастой и присоединившиеся к народу.

 

И таких людей было большинство — из семи миллионов евреев времен св. Павла лишь несколько тысяч сохранили верность касте к восьмому веку. Прочие стали палестинцами и итальянцами, французами и египтянами, христианами и мусульманами. Миллионы евреев XX века и их потомки также были успешно ассимилированы, а другие находили жен вне касты и таким образом порывали с еврейством.

 

Брак с человеком не твоей касты — неопровержимый признак "измены". "Смешанные браки хуже Освенцима", — сказала премьер-министр Израиля Голда Меир. Согласно еврейской традиции еврейская семья должна совершить полный траурный обряд, когда их сын или дочь вступают в брак с человеком вне касты. Но, несмотря на эти правила, мужчины и женщины еврейского происхождения вступают в брак, нарушая кастовые рамки, и тем самым сознательно порывают с кастой.

 

Учитывая долгую традицию мимикрии, крипсиса, мы можем сказать, что смешанный брак — это важный шаг, требующий немалой силы характера и независимости ума, которыми смогут гордиться дети "отступников". Ведь брак сродни причастию, а смешанный брак — это бунт против еврейства, побег на свободу, союз с коренным населением страны. В нормальных обстоятельствах этот благословенный процесс высушил бы еврейство за сто лет, но в последние годы он остановился и даже повернул вспять. Евреи снова стали элитой, и детей от смешанных браков потянуло обратно. Они "находят свои еврейские корни", как англичане XIX века обретали свое "норманнское наследие".

 

Ведущие кандидаты на пост президента США 2004 года соревновались, у кого гуще "еврейские корни". Так усилия предыдущего поколения были сведены на нет. Дети от смешанных браков не всегда понимают дерзкий, бунтарский характер этого шага своих родителей, а родители зачастую затрудняются объяснить детям сакральный смысл своего брака. Поэтому дети, вместо того, чтобы гордиться своими родителями, пытаются дать "задний ход" и вернуться в лоно еврейства.

 

Их попытка "вернуться" обречена на неудачу: по еврейскому закону, такой ребенок никогда не сможет стать "полноценным евреем", не сможет вступить в брак с еврейскими священническими (или просто привилегированными) семьями. Его статус мало отличается от статуса "мамзера", выблядка. Он не сможет обрести погребение на еврейском кладбище. Но пусть вас это не огорчает, наши недоеврейские, но зато стопроцентно человеческие дети: вы не сможете стать евреями, и слава Богу, потому что в еврействе мало хорошего, что мы и постараемся доказать в этой книге.

 

В начале XX века ребенок от смешанного брака почти всегда связывал свою судьбу с местным коренным народом. Но эта тенденция была подорвана историей о холокосте — идеологической конструкцией, внушающей потомкам евреев фаталистическое чувство безысходности: неважно, мол, крещен ты или нет, стопроцентный ты еврей или только далекий потомок еврея — все равно тебя убили бы гитлеровцы. А поэтому держись за евреев и поддерживай евреев — это в твоих интересах.

 

Такую идею распространяют евреи, чтобы удержать свою периферию, потомков евреев.

 

Так евреи, разделяющие идеологию холокоста, превратили Адольфа Гитлера и нацистов в своего лучшего союзника. Не говоря уж о моральной недопустимости превращения Гитлера в единственного арбитра нашего поведения, фаталистический настрой идеологов холокоста не соответствует реальности. Гитлеровцы, конечно, были расистами, но не до такой степени: сто пятьдесят тысяч потомков евреев служили в вермахте. Среди них был и адмирал Фридрих Руге, получивший свой Рыцарский Крест лично из рук фюрера, и генерал Иоханнес Цукерторт, генерал авиации Хельмут Вильберг, фельдмаршал Эрхардт Мильх и многие другие.

 

Гитлер предпочел не бороться с еврейским духом, но импортировать и имитировать его. Он сделал "свой германский народ" Избранным Народом. Этот расистский подход причинил массу страданий, пролил море крови и слез, разрушил Европу и Россию на многие годы.

 

Мы же запомним только, что отрицание иудаизма (или еврейства) не обязательно основано на расизме, оно может быть идеологическим, психологическим, теологическим. Анти-иудейская мысль лежит в основе христианства и коммунизма, этих двух важных идеологий. Евреи стараются представить анти-иудаизм как расизм. Хотя анти-иудейская мысль существовала и развивалась сотни лет, евреи настаивают на термине "антисемитизм" для обозначения недолговечной расовой теории конца XIX века. Для антисемита еврей обладает некоторыми неизменными врожденными свойствами, как китаец — желтой кожей и раскосыми глазами.

 

Но анти-иудейская мысль в широком смысле слова анализирует именно еврейский дух и борется с ним в искусстве, теологии, политической теории и практике. Но евреи не способны спорить с рационально обоснованной критикой их идей; они предпочитают талдычить мантру "нас не любят не за то, что мы делаем, а за то, что мы есть". Иначе говоря, они предпочитают расизм.

 

Евреям расистский антисемитизм подходит как нельзя лучше, потому что позволяет уклониться от спора: с формой носа не поспоришь, а спорить по существу они не могут. Я получил письмо от некоего "Сэма Джонса", который писал: "ваши мужественные дела и труды оценены повсеместно. Я полностью разделяю ваше презрение к крючконосым сионистским тварям. Каждого грязного жида надо вернуть в печь крематория. Спасибо за то, что вы помогаете это понять".

 

Без большого труда по IP-адресу "Сэма Джонса" удалось установить, что он — известный сионистский еврей-провокатор, но и без помощи интернет-специалиста дело ясно как день: о "крючконосых" пишут в наши дни только евреи, старающиеся превратить антисионистскую или анти-иудейскую полемику в расистскую ругань. "Сэм Джонс" рассылал свои послания и другим друзьям Палестины. Люди еврейского происхождения сразу понимали его цель, но наши нееврейские друзья иногда приходили в ужас и оставляли борьбу за права палестинцев. Поэтому критики израильской политики вынуждены ежедневно клясться, что они не антисемиты, а, напротив, очень любят евреев. Многие активисты не выдерживают давления, и переходят на более спокойное поле деятельности: защищают китов или права сексуальных меньшинств. Потомки же евреев обычно выдерживают психологическую атаку такого рода.  Люди с еврейскими корнями могут сыграть важную роль в деле деконструкции еврейства.

 

Ясное размежевание анти-иудейской мысли с биологическим антисемитизмом давно назрело, ибо оно вернеет наш дискурс в нормальное положение. Антисионисты получат свободу выбора: считать ли морально неприемлемый сионизм извращением иудаизма (как считают "Раввины за права человека") или прямой манифестацией иудейской парадигмы (мое мнение). Это позволит оживить силы, противостоящие иудейской тенденции, в первую очередь, убедив потомков евреев не поддерживать ее. Но что такое эта "иудейская тенденция" и почему ей необходимо противостоять? На этот вопрос можно отвечать на разных уровнях, что мы и сделаем, пытаясь интегрировать многоуровневые ответы в единый нарратив.        

 

*****    

 

В отличие от многих хороших людей и некоторых наших друзей мы не занимаемся психоанализом евреев, не пытаемся доказать, что они неправы, или думают не так, или заражены расизмом. Их внутренний мир — их личное дело. Нас интересует только то, как их действия влияют на окружающий мир.

 

Сама концепция "еврейства" пугает многих евреев и потомков евреев. Обычно они возражают против "обобщений", против "обвинений в адрес целого народа" или "раздувания ненависти". Их реакция сперва застигала меня врасплох.

 

Позднее я подумал: их доводы так хороши, что ими могли бы воспользоваться и другие. Например, таким образом: как вы смеете говорить, что американцы бомбили Хиросиму? Я сам американец, и против Хиросимы ядерного оружия не применял.

 

Вы утверждаете: англичане правили Индией. Что за чепуха! Я знаю сотни нищих английских рабочих, и никакой Индией они не управляли. "Имперская политика России"? Очередная расистская ремарка, придуманная с целью разжигания ненависти к русским.

 

Полагаю, вы согласитесь, что все это звучит глупо. Политику разрабатывают элиты, проводит в жизнь более или менее согласное большинство, а бремя последствий несут все.

 

В этом смысле "еврейство" ничем не отличается от любого государства или транснациональной корпорации. У еврейских лидеров своя тактика и стратегия, которые могут меняться. А рядовые евреи вправе сами решать, подчиняются они политике своих элит или отвергают ее.

 

 

Само существование некоего субъекта общественных и политических отношений, известного под названием "еврейство" или "евреи" нередко подвергается сомнению. Двести лет назад существование еврейства было столь же несомненно, как существование Франции или Церкви. Наши предки составляли своего рода экстерриториальное образование, полукриминальный автономный орден, управляемый богачами и раввинами. Его руководство, называвшееся кагал (kahal — ивр. община) принимало решения по важным вопросам, а рядовые евреи следовали им. Как и любой феодальный правитель, руководство распоряжалось жизнью и собственностью евреев.

 

В стенах гетто не оставалось места свободному волеизъявлению. Любой несогласный евреи мог поплатиться жизнью. За такие грехи, как вероотступничество, сожительство с нееврейкой, разглашение секретов, выдачу еврея-преступника гойским властям, казнь была обычным делом. Христиане воспринимали евреев как людей, одержимых демоном, и действительно, в них вселился демон ненависти. Еврейство было не этнической, но идеологической и теологической группой, и, отказавшись от идеи ненависти, еврей имел возможность присоединиться к человеческому сообществу.

 

К евреям относились в те времена так, как в сегодняшнем обществе к неонацистам, к этим отталкивающим и человеконенавистническим созданиям, которых следует держать на расстоянии пушечного выстрела, но которых можно полностью простить, если они осознают свои ошибки.

 

Следует признать: христиане были крайне снисходительны к моим человеконенавистническим предкам: они были всегда готовы принять их как равных, как любимых братьев и сестер. Только подумайте: евреи ежедневно желали в своих молитвах, чтобы христиане сдохли, в то время как христиане желали, чтоб евреи присоединились к ним и были спасены.

 

Великодушие Церкви было невероятным: даже те евреи, которые совершили жестокое убийство, могли спасти себя через крещение. С эмансипацией власть кагала стала рушиться как изнутри, так и снаружи. Евреи обрели свободу, став полноправными гражданами своих стран. В наши дни выросло новое поколение евреев, позабывшее горький опыт прошлого. За годы апологетической промывки мозгов они успели позабыть, почему наши деды стремились разорвать стальные оковы еврейской общины.

 

Само понятие "еврейства" стало туманным. Стали ли мы, потомки евреев, гражданами своих стран, либо мы вдобавок еще и граждане "еврейства"? Существует ли вообще "еврейство" как страна, или это просто риторическая фигура? Сам этноним "еврей" – новейшего происхождения. Наши скромные прадеды, иды (отсюда и южно-русское "жиды") жили до прошлого века, забившись в узкую щель между двумя великими цивилизациями – русской православной и европейской.

 

Основные занятия – посредник, ростовщик, контрабандист, шинкарь, арендатор, мошенник, сапожник и портной. Судя по синтаксису и фонетике языка идов (идиш), мы – народ смешанного (как и все на свете) происхождения, с заметным элементом тюрок (возможно, хазар и половцев), южных славян (родичей болгар и греков) и прибалтийских славянских племен, наподобие сорбов. Видимо, жившее в 9-м веке на границе Византии и Балканских стран какое-то племя болгарского корня приняло иудаизм, и откочевало на север.

 

Генетика подтверждает тюркские, южно-славянские, балто-славянские корни, а кроме этого и следы древних [ближневосточных] иудеев. На границе немцев и славян, в нынешней Восточной Германии, жило много славянских племен, увиливавших от католицизма и православия, и предпочитавших своего Перуна. Но за поклонение Перуну убивали – как православные, так и католики. Иудаизм мог показаться одному из племен хорошим выходом между враждующими цивилизациями. Разгром Хазарии с ее частично иудаизированным населением мог послать волну в район Прикарпатья и Белорусских болот.

 

Как и наши соседи, цыгане, наши предки были "воры в законе", поддерживали свою внутреннюю солидарность, а всех посторонних считали "лохами" и "фраерами", которых надо чистить. Еврейские общины управлялись кодексом омерты – правилом верности общине. Вор вора не выдаст, и этот блатной подход был встроен во внутреннюю жизнь еврейских общин. Как и уголовники, евреи называют доносчиком ("мосер") того, кто сообщает (нееврейским) властям о преступлениях, совершенных евреями. Такой "мосер" считается "бен мавет" (обреченным): его можно и должно убить, предпочтительно на Пурим или на еврейскую пасху, но Йом-Кипур – тоже подходящий день. Этот средневековый пережиток до сих пор жив, и даже нашел свою новую жизнь в семитофильской концепции априорной невиновности евреев.

 

Наши предки были еще тот подарочек. Не у нас одних. У нынешних фиджийцев дедушки были каннибалы, капитана Кука съели. Предки рейнских баронов жили грабежом, пытками и убийствами. Дедушки американцев торговали рабами и истребляли индейцев.

 

Исследователи быстрого возвышения евреев в наши дни сталкиваются с проблемой. Их дарвинистские инстинкты заставляют предположить, что у евреев есть какие-то замечательные качества, которые помогают им преуспеть. Так, Кевин Макдональд пришел к заключению, что евреи стали умнее в результате евгенического отбора и тщательной политики планирования семьи. Я, было, возгордился, пока не посмотрел на реальных евреев, моих соседей. Его идея не выдерживает столкновения с реальностью.

 

Но если не ум, то что тогда? Ошибка дарвинистов в том, что они не видят за успехом социальную функцию. В традиционных обществах моделью успеха служил поэт, святой, художник, смелый воин, хороший ремесленник или крестьянин, человек, который помог другим. У греков Гомера хорошие спортсмены, мореплаватели, поэты и музыканты были моделью успеха, насколько мы можем судить по чудесной утопии феакийцев. Эти веселые люди, как оксфордские студенты недавнего прошлого, презирали торговцев и предпочитали яхтсменов.

 

У евреев есть два вида успеха. Один успех — успех внутри еврейской общины, — достигался изучением Талмуда. Другой — в большом мире евреев и гоев, — измерялся безудержным накоплением богатства и власти. С еврейской точки зрения евреи всегда преуспевали, потому что всегда добивались успеха обоих видов. Но до недавнего времени внешний успех евреев вовсе не считался успехом в глазах народов мира.

 

В XIX веке возникла критическая масса монстров и появился мир Мамоны. Активно участвуя в дискурсе (СМИ + университеты) еврейские мыслители и идеологи продвигали мамонскую идею успеха и сделали ее стандартной в западном обществе.  Запад стал еврейским, как говорил Маркс, и принял еврейскую модель успеха. Иными словами, неевреи внезапно стали преуспевать, но их обычное поведение стало считаться нормой успеха. Так, если бы дискурс в США перешел в руки афро-американцев, то хорошие спортсмены и музыканты считались бы моделью успеха, а юристы и банкиры — неудачниками.       

 

*****    

Евреи занимают центральное место в американском общественном дискурсе. Идеалы американцев сформированы еврейским Голливудом с его культом преуспеяния и наживы. Мысли им поставляют еврейские комментаторы из университетов и телевизионных сетей. Их утешает куриный бульон газеты New York Times. Их история делится на "мировую историю до холокоста" и "мировую историю после холокоста".

 

В наше время позволено открыто подвергать сомнению любые мифы, от непорочного зачатия до мифов, лежащих в основе существования Израиля. И лишь культ Холокоста занимает уникальное положение: всякое исследование, способное вызвать сомнение в его священных догматах, запрещено законом. 

 

В иудеоамериканской стране евреи образуют собственную "церковь", свой идеологический истеблишмент. Вместо христианства и иудаизма ими была создана новая вера: Холокост в ней играет роль Распятия, вместо Голгофы — Освенцим, а роль Воскресения играет основание государства Израиль.

 

Не признающие догму холокоста получают по полной программе, как еретики в старину. Их предают анафеме, исключают из общества, а то и заключают в тюрьму. Культ Холокоста не похож на защиту обиженного народа: так, отчаянный враг ["холокост-ревизиониста"] Дэвида Ирвинга Дебора Липштадт отрицала на страницах еврейской газеты трагедию Дрездена, когда англо-американские бомбардировщики сожгли заживо сто тысяч беззащитных беженцев, и с ней ничего не случилось.

 

Другой еврейский профессор из Америки, Гюптер Леви, отрицал геноцид американских индейцев на страницах еврейского журнала и также не пострадал. Я не случайно подчеркиваю еврейство Липштадт, Леви и их издателей — они написали и опубликовали свои статьи, чтобы читатель не забыл о разнице между евреем и гоем. Убийство гоя можно оправдать или отрицать, убийство еврея — никогда. Можно отмахнуться от страданий гоя, но не еврея. Армяне завидовали особому статусу иудеев и, задействовав свое лобби во Франции, пробили для трагедии 1915 года такую же судебную защиту, что и для еврейского холокоста. Но результат был трагикомическим: армяне подали в суд на крупного еврейского историка (и поджигателя войны с исламом) Бернарда Льюиса, и он был осужден парижским судом за "отрицание катастрофы", как Дэвид Ирвинг. Но Ирвинг получил три года тюрьмы, а Бернард Льюис — оштрафован на один франк. Имя Ирвинга появляется в газетах с титулом "дискредитированный историк", но Льюис остался почтенным и уважаемым историком, и его имя украшает многие петиции, обычно требующие раздавить гадину ислама.

 

Дискредитировали себя армяне, пытавшиеся сравняться с евреями. Шаткость культа Холокоста и одновременно легкость, с которой он засасывает в себя миллиарды долларов, доказывают, что за ним стоит реальная сила. Сила темная, невидимая, неназываемая – но реальная. Эта сила берется не от холокоста – напротив, культ Холокоста является демонстрацией ее мускулов.

 

Люди, навязывающие миру культ Холокоста, способны навязать миру что угодно – ведь общественный дискурс в их руках. Культ Холокоста – лишь немногое из того, на что они способны. Хозяева Дискурса, стали самой мощной силой наших дней. Они, а не производители стали и нефти, определяют нашу судьбу. Главная битва наших дней – это война за дискурс. Еврейские позиции в дискурсе куда прочнее, чем это может понадобиться для защиты богатых евреев.

 

В США и, в значительной степени, в Западной Европе, невозможно предложить массам идею, точку зрения без того, чтобы ее не проверили, завизировали и одобрили еврейские круги, царящие в дискурсе.

 

Беда в том, что народ Америки не может освободиться от сионистской оккупации обычным способом — через выборы. Неоконсерваторы и правые республиканцы виновны в развязывании [необъявленной] Третьей мировой войны, в применении фашистских методов контроля над американским населением, в спланированной агрессии против суверенного Ирака и в необузданной поддержке расистского еврейского государства.

 

Но и демократы не лучше. Так устроена американская политическая система, что Соединенные Штаты не могут вырваться из сионистского двойного нельсона. Поэтому меня не убеждают филиппики и антивоенные речи Майкла Мура. В своей книге Stupid White Men он сожалеет, что Гору не дали придти к власти. Но если бы Гор с Джозефом Либерманом оказались в Белом Доме вместо техасского ковбоя, морпехи США все равно пришли бы в Багдад, Национальная библиотека Ирака и иракские музеи все равно были бы ограблены, оливковые деревья Месхи выкорчеваны с корнем, а поток денег из Америки на карманные расходы Израилю и дальше тек бы, не ослабевая. У Буша была еще некоторая свобода действий, пока евреи были разделены и не решили окончательно чего они хотят. Но сейчас "еврейство" объединено единой волей, чувством единой цели, чувством власти.

 

Опьянение властью и могуществом подтолкнуло этих осторожных людей снять маски, прекратить притворяться.

 

Непривычная открытость позволяет нам заглянуть в сердца евреев и их союзников-мамонцев. Посмотрим вместе хронику ВВС с разных концов планеты. Из Палестины сообщает глава агентства ООН по беженцам Питер Хансен: "Мы получаем ужасающие сообщения. Вертолеты поливают из пулеметов жилые кварталы. Танки расстреливают города по клеточкам, оставляя сотни раненых. Бульдозеры сносят дома беженцев, а продовольствие и лекарства на исходе. Десятки трупов лежат на улицах лагеря беженцев в Дженине. Собор Рождества снова пылает, как в 614 году".

 

Тем временем в Нью-Йорке десятки тысяч евреев собрались на площади, чтобы выразить поддержку резне палестинцев, проводимой израильтянами. Профессор Дэвид Перлмуттер пишет в Los Angeles Times: "Я мечтаю только об одном: если бы в 1948, 1956, 1967 или 1973 годах Израиль следовал бы хоть немного примеру Третьего Рейха, сегодня израильтяне могли бы безбоязненно ходить по магазинам, есть пиццу, играть свадьбы и праздновать праздники. И конечно, нефть Персидского Залива принадлежала бы евреям, а не шейхам".

 

Как американцы дошли до жизни такой? Ответ можно найти в коротком и откровенном тексте Эрика Альтермана, хорошего левого журналиста, который работает в антивоенном издании Nation. Он пишет без экивоков: "Моя двойная лояльность — да, я признаю это — вдалбливалась мне моими родителями, бабушками и дедушками, учителями ивритской школы и моими раввинами, не говоря уже об израильских молодежных эмиссарах и представителях AIPAC в колледже. Чьи интересы для меня важнее — Америки или Израиля? Хотя мне и неловко в этом признаваться, я неизменно выбираю то, что лучше для Израиля".

 

Следует помнить: если правые евреи — откровенные шовинисты, многие левые притворяются универсалистами. Если прогрессивный левый журналист так легко признается в своем уклоне, то можно легко догадаться, что на уме у большинства американских евреев. Как гражданин Израиля, я должен быть счастлив, что миллионы американских евреев стоят за меня.

 

Однако, "Израиль" по признанию Альтермана означает "Еврейство", а вовсе не одноименное ближневосточное государство. А эта община управляется и представлена не изгоем Ноамом Хомски, но чрезвычайно неприятной кучкой миллиардеров, медиа-баронов и разжигателей войны.

 

Если бы евреи в СМИ составляли свои три процента (такова их доля в населении страны), уклон альтерманов можно было бы игнорировать. Но их доля в верхнем эшелоне масс-медиа выражается в двойных цифрах, и, согласно некоторым источникам, приближается к 60 процентам.

 

Как пишет Джефф Бланкфорт, "произраильские американские евреи захватили позиции беспрецедентного влияния в Соединенных Штатах, и заняли ключевые посты практически в каждой области нашей культуры и государственной политики".

 

Об этом же пишет в книге "The Fatal Embrace: Jews and the State" ("Роковое объятие: государство и евреи") Бенджамин Гинсберг: "Евреи играли ведущую роль в американских финансах в 1980-х, и они главным образом выиграли от этого десятилетия слияний и реорганизаций".

 

Сегодня примерно половина миллиардеров — евреи. Топ-менеджеры трех важнейших телевизионных сетей и четырех крупнейших киностудий — евреи, равно как и владельцы крупнейших в стране газет, таких, как New York Times.

 

Заговор евреев с целью захвата Атлантической республики? Нет, заговора не потребовалось. В романе Жюль Верна "Дети капитана Гранта", злодей сбивает с курса корабль, поместив кусок магнита вблизи корабельного компаса. Магнит не вступает в заговор, он лишь направляет компас. Масса занятых в СМИ евреев действует подобным же образом, сбивая сверхдержаву с ее естественного курса. Ибо масс-медиа — это нервная система современного государства.

 

Современную демократию в очень сложном обществе можно сравнить с суперкомпьютером. Его механизм способен функционировать успешно лишь при одном условии: если в системе идет свободный поток информации. Но если каждый сигнал, каждый бит информации на входе инстинктивно проверяется и просеивается по критерию "выгодно ли это евреям?", нет ничего необычного в том, что машина выдает такую причудливую информацию на выходе, вроде "месть Вавилону за разрушение Иерусалима в 586 году до нашей эры".

 

И действительно, давно ушедший к праотцам первый правитель Израиля, Давид Бен-Гурион, обещал: "Мы должны осуществить историческое возмездие Ассирии, Араму и Египту". Таким образом, это искажение вызвано концентрацией евреев в СМИ.

 

Захват любой отрасли индустрии или торговли освещался бы в прессе, но нет противоядия от захвата самой прессы.

 

Дискуссии вокруг этой невыносимой ситуации еще сильнее придушены с помощью табу "политкорректность".

 

Политкорректность имеет свои положительные стороны: она облегчает жизнь одинокому аутсайдеру. Однако, этот очень хороший и полезный инструмент не может применяться неограниченно. В противном случае, его можно было бы использовать для защиты южно-африканского апартеида или британского колониального правления в Индии. Разве не "антибелый" расизм содержится в утверждении, что политическая власть в Южной Африке времен апартеида принадлежала белому меньшинству? Ганди тоже может быть заклеймен как "расист": как же, ведь он посмел "заметить" привилегированное положение британцев в Индии!

 

Согласно логике политкорректности добрые американцы должны были ответить Махатме Ганди: да, имеются богатые и могущественные британцы в Индии, но есть также бедные томми аткинсы, гувернантки, честные администраторы, писатели, такие, как Киплинг или Оруэлл. С другой стороны, есть могущественные и богатые раджи, важные брахманы. Как Вы посмели, сэр, требовать "деколонизации"! Это чистейшей воды антианглийский расизм!

 

Любой автор волен изобразить плохого англичанина или американца, араба (это пожалуйста!) или мусульманина — он никогда не услышит упрека. Автор может вывести священника-гомосексуалиста, и он не получит гневного письма, напоминающего, что "не каждый священник — гомосексуалист", или содержащего требование "исправить это предубеждение" и "показать образцового священника".

 

Но каждый, кто захочет дать описание отрицательного персонажа-еврея столкнется с "демоном Максвелла". Диккенс в "Оливере Твисте" изобразил Фейгина — отвратительного предводителя банды карманников, и его немедленно забросали письмами и вопросами, поучая: "не каждый еврей — Фейгин". Диккенс никогда и не утверждал этого, но его заставили извиниться перед евреями, извиняться потом в каждой лекции, которую он читал в Америке. Евреи преподали ему урок: больше он никогда не изображал евреев иначе, чем в образе святых. С тех пор редкий автор осмеливается изобразить отрицательного персонажа-еврея.

 

Ле Карре умудрился написать книгу "Сингл и Сингл" о демонтировании Советского Союза и массовом хищении советской социалистической собственности, не упомянув ни одного еврея. Это — то же самое, что описывать мафию, ни словом не упоминая итальянцев. Александр Солженицын столкнулся с этой проблемой, так как в его книгах имеются сложные еврейские характеры — офицеры ГПУ, стукачи и верхний эшелон тюремной администрации. Они не исчадия ада, но и не святые. Он немедленно подвергся нападкам и ему предложили выход: вывести в книге центральный персонаж — "благородного, сильного и храброго еврея". Он отверг это предложение.

 

Мамонцам удалось создать уникальную всемирную машину дезинформации, захватив СМИ и заняв контрольные позиции в университетах. Их пресса прославляла тех, кого они хотели прославить, и стирала память о тех, кто им не был нужен. Эта машина дает сбои, но она все же способна генерировать нарратив для миллионов. Таким образом возник мир, в котором мы живем.        

 

*****    

Старый офицер индийских военно-воздушных сил, Джо Томас, напомнил мне в частном письме, что "число британцев в Индии никогда не превышало 50 тысяч, и они, тем не менее, правили субконтинентом — не грубой силой, но господствуя в индийском дискурсе. Индийцы сами воевали за британцев и усмиряли повстанцев. В двух мировых войнах индийцы отправлялись добровольцами на фронт — воевать за Британию. Если такая малочисленная группа могла контролировать Индию, нет ничего удивительного в том, что сегодня в 100 раз более многочисленная группа — американское еврейство — имеет решающее влияние в Соединенных Штатах".

 

Подобная концентрация любого меньшинства (будь то корейцы или мормоны) в СМИ порождала бы в лучшем случае курьезные казусы. Но концентрация евреев имеет свою специфику, ибо евреи исповедуют другую, не христианскую, и — более того — антихристианскую религию.  Боюсь, что на этом месте интерес многих просвещенных читателей начнет таять.

 

Если рука Геббельса автоматически тянулась к "браунингу" при слове "культура", современный западный человек приучен (не без помощи еврейских учителей) искать кнопку "delete" при упоминании Христа. Однако мы испытаем ваше терпение еще более суровым образом и используем богатое слово "метафизика".

 

Молодые водители часто не обращают внимания на советы производителя и пользуются маслом неподходящим для мотора их автомобиля. Другие заливают в бак неподходящий бензин. Они оправдываются: "моя машина все равно бегает, так чего ради я стану переплачивать". Такие термины, как "компрессия" или "зажигание" звучат для нашего молодого водителя как абракадабра: он их никогда не слышал. Только после нескольких неприятных происшествий он убедится, что невидимая компрессия — это совершенно реальный феномен, который может проявить себя внезапной поломкой на трассе.

 

Метафизика — примерно то же самое: скрытая, но совершенно реальная сила внутри двигателя нашей цивилизации.

 

Месье Журдэн, герой "Мещанина во дворянстве" Мольера, с удивлением узнал, что всю жизнь говорил прозой. Так и мы удивляемся, узнав, что употребляем метафизические категории в нашей повседневной жизни.

 

Действительно, наши отношения с ближними и социальное поведение зависят от такой абракадабры, как "взаимоотношения между Человеком и Богом". Еврейская концепция взаимоотношений Человек-Бог метафизически отлична от православной или католической, так же, как дизельное горючее отличается от бензина.

 

Ведущая роль евреев в западном дискурсе вызывает такие же неприятные последствия, как если бы вы заправили свой дизель бензином.

 

Еврейская вера, в том виде, в каком она практикуется религиозным евреем, базируется на опасной для всех прочих метафизике, а ее метафизическое ядро выжило несмотря на нынешний низкий уровень еврейской религиозности.

 

Метафизика может уцелеть и тогда, когда вера гибнет. Еврейский термин "Израиль" соответствует термину "Христос" в христианстве. Отношения между "сынами Израиля" братские, так как они — одна семья (потомки Иакова), и они узнают Божью искру друг в друге. Это, казалось бы, похоже на "братство во Христе", но метафизически отлично, так как (согласно христианской метафизике) каждый потомок Адама и Евы может принять Свет Христов, тогда как по еврейской метафизике другие люди, "не-Израиль", — абсолютно безбожны, они — "думающие животные".

 

Нет никакой возможности преобразить "не-Израиль" в "Израиль". Это деление на "наших" и "ваших", на "своего" и "чужака" в иудаизме намечено гораздо жестче, чем в любой другой крупной религии: неевреи — совершенно профанические существа, а евреи — святой народ. Нееврей, который считает, что в мире нет Бога, не слишком ошибается с еврейской точки зрения, так как у неевреев нет связи с Богом. Такой нееврей для евреев предпочтительней, чем христианин, ибо христиане утверждают, что они — ровня евреям, а это — святотатство в глазах еврея. Вот почему известные евреи в СМИ и в университетах поддерживают доктрину религиозной индифферентности или атеистический материализм.  

 

Здесь уместно пояснить, что "еврей" для автора — это идеологическая и метафизическая конструкция, аббревиация термина "адепт еврейской парадигмы". Никто не может априори быть евреем, катаром или диалектическим материалистом. Этот термин не несет никакого расового подтекста вопреки самим носителем еврейской парадигмы, которым расизм присущ. Для их обозначения автор использует производное от термина "еврей" — "сионист", ибо сионисты концентрируют свое внимание на существующем "историческом еврействе" и верят в его уникальность и избранность.

 

Универсалистическая же производная от термина "еврей" — это "мамонец", ибо мамонцы, не всегда будучи евреями, принимают и универсализируют внешние аспекты еврейской парадигмы.

 

"Абсолютный еврей" — это сионист (для себя и других евреев) и мамонец (для неевреев). Еврейские элиты знают, что людям нужно дать иллюзию выбора, и они стараются лишить этот выбор смысла. Поэтому евреи-мамонцы поддерживают евреев-сионистов. Они хотят, чтобы евреи выбирали между мамонцами (как Сорос) и сионистами (как Шарон).

 

Но есть и "третья философия", как говаривал Иосиф Флавий. Ее сторонники верят в братство всех людей и отвергают ненависть зелотов и стремление мамонцев к мировому господству. Они принадлежат к разным политическим и религиозным течениям, верят в Христа или Аллаха, в Будду или "нью-эйдж", Искусство или Любовь.       

 

*****     

 

Мстительный настрой американской прессы — исключение в истории западного дискурса. Британцы всегда считали месть чем-то не английским, "неспортивным поведением". Слово "мстительный" имеет негативную окраску в любой из христианских или мусульманских культур.

 

Еврейская культура, наоборот, полна помыслов о мщении, поскольку она строго следует талмудическому прочтению Ветхого завета. Нам, евреям, лучше других известно об этом, что заметил блестящий американский журналист еврейского происхождения, Джон Сак, в своей книге "Око за око" — холодящей кровь истории об ужасающей мести евреев немецким мирным жителям после окончания Второй мировой войны.

 

Книга рассказывает о пытках, "внесудебных казнях", массовых отравлениях и прочих ужасах. Вряд ли эту книгу вам удастся отыскать, поскольку еврейский истеблишмент с успехом конфисковал тираж из книжных магазинов.

 

Но, возможно, вам удастся отыскать другую книгу на ту же тему, написанную Майклом Элкинсом, который на протяжении многих лет был корреспондентом ВВС в Иерусалиме. Продается она гораздо шире, ибо являет собой оду Мести. Элкинс прославляет и описывает в розовых тонах даже ужасающую попытку убийства миллионов немцев путем отравления вод Рейна.

 

Одержимость евреев местью с легкостью пересекла Атлантику. Голливуд был создан американскими евреями, а месть стала одной из самых излюбленных тем голливудского кино. В последнем американском ремейке фильма "Три мушкетера" жажда мщения движет ДАртаньяном, хотя этот мотив практически отсутствует в книге или во французской экранизации. Точнее, в книге не мушкетеры, а злодей Мордред лелеет мечту о мести. Но в новом американском фильме, спродюссированном американским евреем, месть считается приемлемым мотивом.

 

В некотором смысле американское кино стало выражением еврейского коллективного бессознательного и стало основным фактором, формирующим дух Америки. Другими словами, в еврейском заговоре попросту нет необходимости.

 

Карл Маркс, внук трирского раввина, выросший в лоне церкви, замечает еще в 1840-м году (!), что Америка (с ее этническими евреями, или даже без оных) превратилась в государство, в котором царит дух "еврейства", которое взяло на вооружение "еврейскую" идеологию наживы и отчуждения.

 

Один из последователей Маркса, Вернер Зомбарт, пришел к такому же заключению, хотя, по его мнению, сама Америка росла и формировалась благодаря евреям с первых своих шагов. Незрелая Америка не смогла устоять под влиянием еврейской ментальности, став, по сути, еврейским государством, старшей сестрой Израиля.

 

Этим и можно объяснить успехи американских евреев: вполне естественно, что в "еврейском" государстве больше, чем где бы то ни было, процветают этнические евреи. 

 

Сама Америка — огромное "еврейское государство", имеющее интересы, выходящие далеко за пределы Ближнего Востока. Это объяснение дает ответы на множество вопросов.

 

Оно позволяет объяснить невероятную, практически стопроцентную поддержку Израиля в Конгрессе и Сенате. Оно объясняет музеи холокоста, учебные программы и фильмы о холокосте. Наконец, оно объясняет центральное место, занимаемое евреями в американской жизни, поскольку в наши дни Америка рассматривает все мировые события с традиционно еврейской позиции: "А хорошо ли от этого евреям?"

 

Американцев охватывает волнение и истерика, едва ставится под вопрос их верность евреям. Тот, кто отвергает нынешнюю парадигму Америки в самих США либо за их пределами, становится антисемитом по определению.

 

Для интеллектуала много лучше прослыть педофилом, чем антисемитом.

 

Вы можете сказать, что Америкой правят африканцы, белые англо-саксы, масоны, инопланетные ящеры или транснациональные корпорации, и никто не обратит на вас внимания. Мы можете сказать, что американскую политику определяют Standart Oil и Boeing, и никто вам не возразит. Но попробуйте сказать "евреи правят Соединенными Штатами", и вы в беде.

 

Каково же в самом деле положение евреев в США? Их положение можно определить по-разному: евреи — это церковь, то есть идеологический аппарат иудеоамериканской веры. Они окормляют Америку. Они — браминская каста Америки. Их можно назвать крайне влиятельным (если не правящим) меньшинством. Такой поворот может показаться странным, но он не исключителен. До недавнего времени Англией правила маленькая каста выпускников Итона, не уступавшая евреям по своей избранности — они и в браки вступали только между собой.

 

Безоговорочная поддержка Израиля — это лакмусовая бумажка, проверка на пригодность к службе в серьезных американских СМИ. Начинающие обозреватели зарабатывают свои лычки, выказывая свою преданность Израилю (и судя по всему, правильную позицию и по другим еврейским вопросам.)

 

Карьеристы отбираются по своей способности пренебречь интересами американского народа. Но и состав элит в целом резко изменился, о чем мы можем судить по статистике студентов элитных университетов.

 

Так, традиционная элита Америки, WASP (белые англосаксы-протестанты), некогда составлявшая 85 % элитных кругов, сейчас составляет только 35 %, в то время как доля евреев (2 % всего населения США) достигла 40 %.

 

Шансы нееврея занять место в элите резко снизились, и они зависят от его способности подыгрывать евреям. Так, после долгих лет отбора, про-еврейские силы оказались у власти в США. Но и без их усилий США все равно были практически обречены стать неоиудейской страной в силу господствующей идеологии. Энтони Джадж отметил "удивительную параллель между американской исключительностью и идеей "богоизбранной Америки" с одной стороны, и идеей Земли Обетованной, дарованной Избранному Народу Израиля, с другой стороны. Эти идеи оправдали вторжение и захват чужих земель, вытеснение и истребление коренного населения, создание стратегической базы для вторжения "западной цивилизации" в ареалы других культур".

 

Отцы-основатели Америки называли себя "Новый Израиль". Они примерили на себя корону избранности и подмяли под себя не столь избранных. Но Сатана сыграл злую шутку с их потомками — WASPaми. Он обещал сделать их "новыми евреями" и свое обещание выполнил.

 

Но в союзе иудеев и мамонцев они заняли место младшего партнера и теперь ежедневно вынуждены клясться в верности евреям. На подсознательном уровне американцы, и даже европейцы, уже признали свое поражение.

 

Запад капитулировал духовно, когда согласился убрать церковь и крест из Освенцима. Эта капитуляция была подтверждена, когда Папа коленопреклоненно просил прощения у евреев. Это было ошибкой. Не случайно вскоре после неудачного покаянного визита Иоанна-Павла в еврейскую Каноссу Ариэль Шарон ворвался в мечеть Эль Аксы и начал Третью мировую войну.

 

Евреи — не христиане, и они считают просьбу о прощении не благородным жестом, а сдачей на милость победителя. 

 

Наш друг Пол Айзен писал: "Христианскому миру и всем неевреям евреи говорят: "Кайтесь за еврейские страдания, кайтесь снова и снова. А когда покаетесь, начните каяться сначала. А когда покаетесь в достаточной степени, мы вас простим — при условии, что вы позволите нам делать все, что мы хотим в Палестине".

 

Айзен — большой оптимист. Конечная цель евреев — не Палестина, но весь мир. Палестина — лишь место для размещения генерального штаба нового мирового порядка. Ее волшебное имя гипнотизирует европейцев, как фары автомобиля — пугливого зайца. Если бы еврейское государство было основано в Аргентине, как того хотел барон Гирш, или в Уганде, как предлагал Герцль, или на Мадагаскаре, как рассчитывал Гитлер, или в Биробиджане, чего пытался добиться Сталин, оно не смогло бы пленить европейское подсознание.

 

Имя "Израиль", которое провозглашают в церквах каждодневно из века в век, тоже имеет магическое влияние.

 

Не думаю, что еврейское влияние на умы европейцев и американцев достигло бы нынешнего уровня, если бы еврейское государство называлось "Биробиджан" и располагалось в верхних истоках Амура. Если названия и логотипы Nike и Coca-Cola стоят миллиарды и являются самой дорогой собственностью этих компаний, не удивлюсь, если самым большим и дорогим достоянием еврейского государства окажется не ядерный центр Димоны, не апельсиновые рощи, но брэнд "Израиль и Иерусалим". Поэтому захват сионистами Палестины был сильным ходом и в деловом плане.

 

Историческая победа культа Холокоста, его превращение в официальную церковь Запада, доказывает наше основное утверждение: светское общество невозможно, как холодный огонь и горячий лед. Общество лишь кажется светским в процессе перехода от одной церкви к другой. Иллюзия "светского общества" использовалась для борьбы с христианством, а сейчас — с исламом, но за иллюзией уже видны очертания подлинного победителя — неоиудейской церкви Мамоны, пришедшей занять место старого и усталого престола св. Петра в умах и душах европейцев.

 

Мы можем походя обратиться и к термину "тоталитарное общество". Немецкая еврейка Ханна Арендт, создавшая его, имела в виду религиозное, но немамонское и неиудейское общество, существовавшее в Советском Союзе и в Германии (до 1945 года). Такое общество противно еврею и мамонцу — недаром Ханна Арендт требовала предать Москву участи Хиросимы. Интересно и то, что Хана Арендт не была сионисткой, и на ее имя охотно ссылаются антисионисты-гуманисты.        

 

*****    

 

Все, что имеет начало, имеет и конец. До самой Французской революции еврейский народ поддерживал деспотизм против аристократии, и король Иоанн подписал "Великую хартию вольностей" вопреки сопротивлению евреев.

 

После падения Наполеона у еврейского народа был длительный союз с левыми. Он длился долго, но не вечно. Этот альянс был расторгнут вслед за провалившейся революцией 1968 года.

 

С тех пор еврейский народ создал новый альянс — с силами глобализации. Если Дщерь Сионова могла однажды связать свою судьбу с левыми, то почему она не может сменить партнера?

 

Еврейские лидеры извлекали выгоду из союза с левыми, пока они были поднимающейся силой и боролись с традиционными высшими классами. Как только их стремления реализовались, такой союзник перестал их интересовать.

 

Вот уже тридцать лет этот серьезный и совершенно очевидный факт "смены ориентации" еврейского народа не обсуждается левыми в достаточной мере. Подобно отвергнутому бойфренду, последние все надеются вернуть союз былых времен.  Но зачем характеризовать как "естественную связь", а не как "брак по расчету", эти отношения с богатыми еврейскими банкирами и владельцами газет, поддерживавшими левых?

 

Это была совершенно неестественная связь, созданная вопреки очевидным классовым интересам обеих задействованных сторон, и ее крушение было неизбежно. Левые принимали помощь богатых евреев, не обращая внимания на их мотивы. Они заплатили тяжкую цену: отчуждение от трудящихся классов, имеющих долгую и мучительную историю отношений "еврей/гой", отчуждение от Церкви и бескомпромиссная враждебность высших классов к левым. Евреи использовали энергию левых, пока та не иссякла, а затем бросили их.

 

Двести лет, до 1991 года, правые считали коммунизм еврейским заговором. Коммунизм — это иудаизм, говорили они, и подчеркивали еврейское происхождение Карла Маркса и многих русских революционеров. В годы еврейского доминирования в Советском Союзе (1917–1937) за антиеврейские высказывания расстреливали.

 

Иудейская тенденция в коммунизме поддерживала модерн, обрубание корней, унификацию, централизацию, имперскую вертикаль власти и усиление партии-церкви за счет государственных органов. Бертран Рассел заметил в 1920 году: "Большевизм — это правление наглого бесчувственного привилегированного сословия — американизированных евреев. Русские — народ художников и поэтов, вплоть до последнего мужика, а большевики стараются превратить их в индустриальных янки".

 

Солженицын описывает крайний филосемитизм русской либеральной интеллигенции до революции. Но они, благословлявшие еврея до 1917 года, пострадали после революции от террора. Как дети привилегированных сословий, они не смогли отстоять свое место под солнцем, и их благословения обернулись проклятием для них. После революции Россия пережила террор 20-х годов, разрушение церквей, голод на Украине и в Поволжье, массовую ссылку зажиточных крестьян.

 

Мои еврейские дедушки не были чудовищами и не желали зла русским. Они хотели превратить Россию в современную американизированную страну без церквей, без антисемита Достоевского, без примитивной местной культуры "русопятов". Если же русским нужна церковь, они готовы были удовлетворить это пожелание, создав подобную церкви иерархию КПСС и сестру Инквизиции — "Чека". Иудеокоммунисты боролись и с православной церковью, и причинили ей много страданий. Впрочем, борьба с церковью была непременным элементом модерна, коммунистического или любого другого.

 

В коммунистической России были разрушены древние соборы, сожжены намоленые иконы — погибли сокровища духа, собранные за сотни лет. Борьба с церковью в России привела к разрыву с прошлым и способствовала возникновению "цивилизации кочевников" по Жаку Аттали. Жак Аттали, еврей-банкир, призвал к созданию "нового человека" — кочевника, "свободного от всех ограничений — от национальных корней, от культурных традиций, политических страстей, постоянных семейных связей", людей, соединенных лишь финансовыми отношениями. В Советском Союзе была сильна тенденция к обрубанию корней, что было отражено в советской песне: "Мой адрес — не дом и не улица, мой адрес — Советский Союз". 

 

Коммунистическое общество справилось с коммерциализацией жизни, но не смогло решить проблем, созданных обрубанием корней. Советская власть дала образование массам, обеспечила народ жильем, социальной защитой, работой, гарантировала свободное время, чтобы думать и действовать, но слабая теологическая база привела ее к катастрофе.

 

Безбожная философия с неизбежностью скатывается к иудейской тенденции.  Рывок к капиталистическому прогрессу, совершенный на северо-западе Европы, был связан с ликвидацией культа Богородицы в протестантских обществах, потому что таким образом человек смог заменить любовь к земле на господство над землей.

 

Западные державы, хищнически относившиеся к земле, природе и человеку, были сильнее, чем их любящие землю жертвы, как людоед сильнее всех в осажденном городе. Русские коммунисты пошли тем же путем: они отказались от своей любви к Матери-Земле, чтобы выстоять в конкурентной борьбе с США. Русские отразили военный натиск с Запада, но проиграли в идеологической борьбе. И все же русские коммунисты под руководством Иосифа Сталина подорвали иудейскую тенденцию и дали потомкам евреев возможность стать частью народа.

 

Многие потомки евреев воспользовались этой возможностью. Дети смешанных браков до 1991 непременно называли себя русскими. С еврейской точки зрения, "антисемитизм" — это политика, противодействующая политике еврейского народа. До 1968 года правые были "антисемитами" по определению, так как "судьбы еврейского народа и левых были тесно переплетены". После 1968 года "антисемитами" постепенно стали левые (и правые) антиглобалисты, а также экологические группы.

 

Доктор Ави Беккер, директор отдела международных отношений Всемирного Еврейского Конгресса, член ученых советов университета Бар-Илан, мемориала Яд ва-Шем, и музея еврейской диаспоры Бет ха-Тефуцот, с энтузиазмом отозвался о преданности евреев делу глобализации: "Веками бытие евреев в рассеянии зиждилось на глобализации, и сегодня, как и в прошлом, евреи поддерживают глобализацию и выступают в качестве ее агентов".

 

В глазах оптимиста еврейская тяга к интернационализму и глобализации доказывает всечеловеческий, гуманистический характер еврея. Может быть, оптимист и прав. А может быть, прав циник, объясняющий это тем, что евреи не видят большой разницы между народами, мол, все гои на одно лицо, и все они поддаются объединению и нивелировке.

 

Антиглобализм — это "антисемитизм", "антисемитизмом" же являются и возражения против сионистской политики. Таким образом, приклеивание ярлыка "антисемит" — это не инсинуация, а определение, даваемое любому политическому курсу, отклоняющемуся от нынешних пристрастий еврейского народа.

 

Но если вас называют антисемитом, это значит не слишком много: даже Вулфовица, фанатичного еврейского ястреба-сиониста и сторонника Шарона еще более пылкие американские евреи освистывали как антисемита. Кровожадно настроенные сторонники Беньямина Нетаньяху низводили до статуса "антисемита-левака" даже Ариэля Шарона, массового убийцу, предавшего мечу Сабру и Шатилу, Кибию и Дженин. Именно поэтому нет никакой причины для того, чтобы беспрестанно извиняться за оскорбление чьей-то чувствительности.

 

Левые могут принять навязываемой им определение и, когда их в очередной раз обзовут "антисемитами", реагировать пожиманием плеч — так же как они, несомненно, ответили бы на обвинения в "антибританском" или "антиаристократическом" поведении. Евреи уже не являются "отверженными", как в романе Гюго.

 

В Польше, Чехословакии и Венгрии годы еврейской гегемонии (1945-1956) были самыми тяжелыми и жуткими. В Германии расцвет и рост благосостояния евреев в 1920-х годах совпал со страшной инфляцией и безработицей у немцев. Туземный гой находится в рабском положении в еврейском государстве. И в США по мере постоянного роста еврейского влияния после 1968 года жизнь простых людей постоянно ухудшалась, а социальная пропасть между бедными и богатыми многократно выросла.

 

Правый американский еженедельник Businessweek сообщает в статье "Пробуждение от американской мечты", что в 1973-2000 годах средний реальный доход 90% американцев снизился на 7%, а доход элитного 1% вырос на 148%, доход суперэлитного 0,1% вырос на 343 процента и доход верхушки 0,01% вырос на 599%). Вертикальная мобильность упала с 25 до 10%.

 

Эта тенденция сильна и в еврейском государстве, где прибыль от биржевых спекуляций и от аренды домов не облагается налогом вовсе, зато труд облагается по полной. Это не случайно — евреи традиционно презирают труд и трудящихся. С 1960-х годов они занимают (в США и Европе) место, подобное касте брахманов в Индии.

 

Левым следует попытаться ликвидировать превосходство евреев, при этом сохраняя и используя их таланты и способности. Левые, освободившись от своих эмоционально запутанных отношений с еврейским народом, должны предложить евреям такую же "сделку", как и после Французской революции, а именно — равенство, равенство всюду, включая Палестину.

 

Равенство, а не привилегии, ведь борьба левых против аристократии и других традиционных правящих классов велась вовсе не за привилегии для евреев.

 

В недавней интернет-дискуссии последовательный антисионист Джефф Блэнкфорт высказал здравое соображение: "Различие, которое мы всегда тщательно проводим между еврейской национальностью и сионистскими взглядами, по сути своей обманчиво, и, хотя не все евреи являются сионистами, организованные еврейские общины по всему миру, какие бы разногласия не стояли между ними, полностью поддерживают сионистский проект. Притворяться, что эти организации не говорят от имени еврейского сообщества в целом — сообщества, которое, вне всякого сомнения, поддерживает Израиль в качестве еврейского государства, — значит, предаваться иллюзиям".

 

Действительно, почему марксисты, в том числе и The Socialist Viewpoint, должны поддерживать и защищать "евреев" с левого фланга? Марксистский взгляд на евреев сформировали Карл Маркс, Каутский, Ленин, Троцкий и Абрам Леон. Он основан на отвержении понятия "еврейской нации".

 

Маркс писал: "Какова мирская основа еврейства? Практическая потребность, своекорыстие. Каков мирской культ еврея? Торгашество. Кто его мирской бог? Деньги. Мы обнаруживаем в еврействе проявление общего современного антисоциального элемента, доведенного до нынешней своей ступени историческим развитием, в котором евреи приняли, в этом дурном направлении, ревностное участие… Химерическая национальность еврея есть национальность купца, вообще денежного человека".

 

Абрам Леон довел этот взгляд до логического завершения своей концепцией "народа-класса". Для Леона евреи были изначальными капиталистами докапиталистического общества — народом, который предпочитал выполнять антисоциальную функцию ростовщиков и сборщиков налогов. Естественно, такой "народ-класс" не заслуживает нашей поддержки. Но даже если Вайнштейн считает, что "евреи" — отдельная нация, это все равно не причина, чтобы их защищать. Ленин призывал к "революционной войне против контрреволюционных наций". 

 

Евреи США связали себя заветом с американским правящим классом. Они являются неотъемлемой частью американской элиты, брахманами по отношению к касте воинов-кшатриев — WASP. Левые, в особенности левые-марксисты, стремятся свергнуть правящие классы и создать общество равенства. Этого никак невозможно достичь без сосредоточенных усилий, направленных против "еврейства". "Сей раздоры среди своих врагов", — гласит первое правило китайского трактата "Искусство войны".

 

Вместо того чтобы провозглашать единство евреев с остальными представителями правящих классов, левым следовало бы сеять между ними вражду. 

 

Если брахманы будут отделены от кшатриев, евреи от WASP, заря равенства наступит скорее.       

 

*****    

 

Что же за секрет помог Дочери Сиона так приворожить Дядю Сэма? Она стоит ему огромных денег, времени и сил; она рассорила его со старыми товарищами. А ведь имя этой стервы давно сделалось синонимом обмана и всяких грязных трюков! Но он, прежде неизменно скупой и прижимистый, осыпает ее щедрыми подарками, выполняет любое ее желание, низвергает ее врагов, заставляет умолкнуть критиков. Эти вопросы дразнят наш ум и заставляют искать разгадку величайшей аномалии нашего века.

 

Наиболее популярное в наше время объяснение туманно затрагивает некие "стратегические интересы американских корпораций". Иногда поясняется, что речь идет о желании оружейных компаний США продавать свой товар арабам. Другие полагают, что "Америке необходима своя база" или, как иногда выражаются, "полицейский" в неспокойном ближневосточном регионе. Еще одно распространенное объяснение связано с нефтью. Арабская нефть должна находиться под контролем США, а кто выполнит эту задачу лучше свирепых хасидов?

 

Впрочем, у нынешних политических мыслителей принято нефтью объяснять все — будь то война в Афганистане, ожидаемое нападение США на Ирак, конфликт между Индией и Пакистаном или беспорядки в Палестине. 

 

Чтобы разгадать секрет темных чар Дочери Сиона, стоит вспомнить, что Дядя Сэм — не первый, кого обольстила эта решительная девица. Предшественниками Буша были в 1917–1922 гг. — Британская империя, а в 1945–1949 гг. — Советский Союз.

 

Об этих романах мы имеем полное представление: все документы давно опубликованы и изучены виднейшими историками, так что нам остается лишь подвести итог их трудов, и тогда мы поймем, "что они в ней нашли".

 

Первым "очарованным принцем" стал секретарь иностранных дел Великобритании лорд Бальфур: поддавшись медоточивому голосу нашей красотки, он пообещал ей превратить Палестину в страну евреев. Презрев обещания, ранее данные арабам, Британия оккупировала Палестину, навязала стране еврейское правительство, истребила или изгнала неподчинившихся палестинских лидеров, разрушила палестинскую экономику, а для взаимодействия с местным населением начала тренировать будущую Армию обороны Израиля.

 

Взамен англичане получили очень немногое. Палестина дорого им стоила и создавала множество проблем. Гордый Альбион сделался на Ближнем Востоке объектом всеобщей неприязни. Британских солдат и офицеров убивали как палестинцы, так и сионисты, которых оказалось не так-то легко ублажить. Традиционные объяснения странного поведения британцев — те же, какими сейчас объясняется поддержка Израиля со стороны США. Упоминаются "империализм", "нефть", "стратегическая ценность", "разделять и править" и прочие банальности.

 

Однако полное "собрание официальных документов, записок и писем представителей властей в Великобритании и Палестине" за 1917–1922 годы содержит всего одно упоминание об экономической ценности Палестины: по утверждению британских политиков того времени, "никакой стратегической ценностью Палестина не обладает". Что же до "нефти" — ее в документах и в помине нет. В приватных беседах за закрытыми дверьми Уайтхолла не найти и следов империалистического желания разделять и править.

 

Напротив, британские лидеры "ожидали от сионистов больших неприятностей" (генерал Алленби). Лорд Сесил выразился вполне определенно: "Ничего мы [т.е. англичане] от этого [владения Палестиной] не получим". Британцам не нужна была Палестина. Они бы с удовольствием от нее избавились, но не решались. Собрание документов по палестинскому вопросу ясно показывает: в бурном романе между Британской империей и сионистами ни "империализм", ни "нефть" ровно ничего не объясняют.

 

Иное решение этого вопроса предлагает израильский автор Том Сегев в своей содержательной книге "One Palestine, Complete". Эту книгу еврейские ученые мужи Америки объявили "глубокомысленным исследованием" (Jewish Week), "потрясающей" (Hadassa Magazaine), "кладезем информации" (Hewston Jewish Herald), а Рон Гроссман из Chicago Tribune, большой почитатель Шарона, назвал ее "великолепным… поистине блестящим рассказом об этом периоде".

 

Сегев не церемонится с ответом. В самом начале книги он отвергает нефтяные объяснения и заявляет прямо: "Англия захватила Палестину, поскольку ее правители верили в силу мирового еврейства и его способность влиять на ход событий, как в самой Англии, так и в объятой революцией России. Британское правительство пришло к выводу: стоит захватить Палестину, подавить сопротивление местных жителей и передать ее сионистам, если это поможет Англии завоевать расположение мирового еврейства".

 

Премьер-министр Ллойд-Джордж "страшился евреев": в мемуарах он объяснял свое историческое решение поддержать сионистов необходимостью немедленно заключить союз, "контракт с еврейством", "влиятельнейшей силой, благосклонность которой дорого стоит", чтобы выиграть войну. Исход войны определяли евреи. Они могли повлиять на США, побудив их активнее вмешиваться в военные действия; они же, стоя за революционной властью в России, определяли ее отношение к Германии. Они предлагали за свои услуги наивысшую цену, и, если бы англичане не поторопились, их перекупили бы немцы.

 

Проницательный Ллойд-Джордж основывал свои заключения на единодушных донесениях британских послов. "Влияние евреев очень велико, — отмечал его человек в Вашингтоне. — Они хорошо организованы: в прессе, в финансовом мире и в политике их влияние особенно весомо".

 

Посол в Турции сообщал, что Ататюрк добился успеха благодаря связям с международными еврейскими кругами.

 

Заместитель секретаря иностранных дел лорд Сесил подвел итоги так: "С интернациональной властью евреев нелегко справиться". Королевский Институт иностранных дел утверждал, что "для того, чтобы выиграть войну, необходимо заручиться поддержкой евреев". Представление о едином и влиятельном еврействе, пишет далее Сегев, полностью разделяли и сами евреи.

 

Министр почты Герберт Сэмюэл, еврей и сионист, в 1915 году предложил отдать евреям Палестину, чтобы "миллионы евреев, рассеянных по всему свету, в том числе два миллиона в США, выказали свою благодарность всем последующим поколениям англичан". (До начала сионистского антибританского террора оставалось меньше двух десятилетий.)

 

С характерной для британцев мыслительной осторожностью Сэмюэл писал: "Не может быть, чтобы благорасположение всей еврейской расы вовсе ничего не стоило и не значило". Лидер сионистов Хаим Вейцман, пишет Сегев, "сделал все, чтобы укрепить и усилить это впечатление". Он "призвал себе на помощь миф о еврейском могуществе" и "укреплял предрассудок британцев, заставляющий их за любым значительным событием видеть руку евреев".

 

Однако бритты не поддавались до 1917 года, когда ситуация на фронтах стала отчаянной. Русский фронт рухнул под влиянием большевиков, и немцы начали перебрасывать войска на Западный фронт. Тогда-то Британия и решила заключить сделку с евреями, чтобы они втянули США в войну в Европе. Том Сегев не открыл Америки, однако ввел весьма полезное риторическое орудие — так называемое "впечатление". Он не говорит прямо: "Евреи обладали такой властью, что ради союза с ними Британия захватила Палестину, пожертвовав жизнями миллионов палестинцев и тысяч британских солдат". Нет, израильский автор использует формулу, против которой не возразит самый строгий блюститель политической корректности: не "власть евреев", но "впечатление, что евреи обладают властью". Движущим фактором стала "вера во власть евреев" — то есть нечто вроде "веры в ведьмовство".

 

Изобретение Тома Сегева позволяет нам спокойно продолжать свое исследование, оставив до лучших времен опасные размышления о соотношении "впечатления" и действительности. В рецензии на книгу Сегева в New York Times отмечается, что Бальфур и другие британцы, поддерживавшие сионистов, "действовали из антисемитских побуждений". Интересное определение: даже рьяные сионисты-христиане, безоговорочно поддерживавшие израильское государство, оказываются "антисемитами", если верят во власть евреев. Перед Второй мировой войной антисемитом считался только тот, кто рассматривал могущество евреев как явление отрицательное.

 

После войны, чтобы тебя не обвинили в антисемитизме, лучше всего вовсе не замечать, что на свете существуют евреи.

 

Вот почему открытый разговор о том, каково реальное влияние евреев в мире, неизбежно будет нелегким: это влияние чрезвычайно трудно измерить и доказать, и ни одна газета, ни одна телепередача Западного мира не посмеет отправиться в плавание по этим гиблым водам. Сегев не объясняет, почему суровые британские политики и чиновники пали жертвами столь странной иллюзии, отчего они приписывали "огромное влияние" евреям, а не колдунам из Западной Африки или китайским мастерам дао.

 

Но этот пробел заполняет пространное сочинение профессора Калифорнийского университета Альфреда С. Линдеманна "Слезы Исава", опубликованное Cambridge University Press. Линдеманн рассказывает, как еще во время русско-японской войны 1905 года американский финансист Джейкоб X. Шифф блокировал попытки русских получить на международных рынках кредиты, которые дали бы им возможность финансировать войну, и обеспечил финансовую помощь Японии, что повлекло за собой унизительное поражение России. Впоследствии Шифф хвалился, что "международное еврейство все-таки кое-чего стоит".

 

Саймон Вулф, еще один видный американский еврей, доверенное лицо нескольких президентов, поучал русских: "Евреи контролируют большую часть мира. Нет смысла скрывать, что в США евреи оказывают большое влияние на формирование общественного мнения и на финансовые дела… их влияние могущественно и вездесуще". В 1905 году, после русско-японской войны, такая похвальба считалась нормальной и уместной.

 

Уинстон Черчилль и Теодор Герцль твердо верили, что еврейство всего мира обладает огромным влиянием в международных отношениях. "Они не ошибались, — заключает профессор Линдеманн, — в том, что еврейство представляло собой силу, и сила эта все росла, прежде всего, потому, что росло могущество страны, в которой евреи обладали наибольшим влиянием — США".

 

Линдеманн указывает: за Декларацией Бальфура стоял страх Бальфура и президента США Вильсона перед тем, что такую декларацию объявят немцы и тем перекупят евреев, что гарантирует англо-американским силам поражение в войне. Вот почему англичане так спешили и не жалели никаких средств в борьбе за драгоценное еврейское влияние. Мы не стремимся ни решать, ни даже обсуждать вопрос о том, в самом ли деле евреи выполнили свои обещания, и могли ли они это сделать, и существовали ли такие евреи вообще. Достаточно сказать, что Америка в самом деле бросила на поле битвы свежие силы, усталая германская армия была разбита, и Версальский договор решил судьбу Германии и Палестины.

 

Союз евреев с врагами Германии, или, по крайней мере, "впечатление" такого союза, разрушило традиционные добрососедские отношения между немцами и немецкими евреями. Рядовые евреи, рядовые немцы и рядовые палестинцы заплатили страшную цену за амбиции американской еврейской верхушки.

 

После войны британцы не осмелились обмануть евреев, снова опасаясь еврейского дезертирства, на сей раз — в отношениях с Россией. Глава британской военной разведки генерал Макдонаф предупреждал высшие круги империи: "В Палестине наиболее важно не ее топографическое расположение по отношению к Сирии или что-либо иное, а тот интерес, который она представляет для евреев всего мира. Сионисты говорят мне: если еврейский народ не получит то, чего просит в Палестине, мы всех евреев превратим в большевиков и убедим поддерживать большевиков во всех странах так же, как это случилось в России".

 

От сделки с евреями Британская империя выиграла очень немного. Победа над Германией в 1918 году стала для Великобритании пирровой: она только ускорила закат империи.  Британское правление в Палестине не принесло Англии ни влияния, ни выгоды, ни стратегических достижений. Оно даже не гарантировало англичанам поддержку евреев, не говоря уж об их благодарности. Организованный еврейский мейнстрим поддерживал США, евреи-коммунисты — Россию, а еврейское правое крыло с надеждой смотрело на Муссолини и Гитлера.

 

Сионистские военизированные организации "Хага-на", "Иргун" и "банда Штерна" унижали, терроризировали и убивали британских солдат, чиновников и политиков. Очень скоро англичане начали понимать, что напрасно заключили эту сделку. Они узнали, как и многие другие до них и после них, в том числе Ясир Арафат, что трудно есть из одной миски с дьяволом, не имея очень-очень длинной ложки. Роман между английским очарованным принцем и Дочерью Сиона завершился, однако она не осталась в одиночестве.

 

Место британского джентльмена занял Иосиф Сталин. В 1945–1949 гг. Советский Союз активно поддерживал новорожденное еврейское государство. Москва голосовала за раздел Палестины, Москва первой признала Израиль, коммунистическая Россия (через свой сателлит — Чехословакию) была основным поставщиком оружия армии сионистов, в то время как Запад настаивал на блокаде палестинской стороны.

 

Однако со временем русский поклонник, как и его английский предшественник, покинул бедную девушку и занял в конфликте сторону палестинцев.

 

Этот странный зигзаг российской политики занимает государственных мужей и ученых, однако их объяснения предсказуемы: "Сталин хотел укрепиться на Ближнем Востоке", "СССР верил в прокоммунистические симпатии палестинских евреев", "Русские стремились подорвать британский империализм". Как обычно, во всем оказываются виноваты "нефть", "экспансионизм" и "империализм". Все эти объяснения выглядят вполне правдоподобно.

 

Нам, израильтянам, приятнее всего то, что связывает русских с израильскими "левыми". В 1948 году бойцы "Пальмаха" подражали Красной армии и пели русские песни: многие из них происходили из семей русских или польских коммунистов.

 

Геополитики предпочитают думать, что русские стремились приобрести порты в Средиземноморье, а политологи утверждают, что между русским медведем и британским львом шла борьба за влияние на Ближнем Востоке. Мы так и не узнали бы правды, если бы в прошлом году Министерства иностранных дел Москвы и Тель-Авива не опубликовали два тяжелых (я держал их в руках) тома документов, относящихся к этому периоду. В них содержится тайная конфиденциальная переписка Сталина, проливающая свет на Историю Второго Любовника.

 

"Да, наша поддержка сионистского государства идет полностью вразрез с традиционной советской политикой поддержки антиколониальных и антиимпериалистических движений. Да, это решение отравит наши отношения с арабским миром. Да, оно поработит исконных жителей Палестины. Но оно привлечет на нашу сторону американских евреев, а американские евреи преподнесут нам США".

 

Вот как рассуждал Сталин и его люди. В те годы сильнейшие симпатии американских евреев к СССР, которых не случайно так опасался сенатор Маккарти, привели к процессу Розенбергов. Как и британцы до него, Сталин не интересовался Палестиной. Британскую империю он не считал серьезным врагом: после двух мировых войн Англия лежала в руинах. Не интересовала его и нефть. Как и британцы, он мечтал о договоре с евреями: дать им то, чего они хотят, и получить взамен их поддержку.

 

Однако через некоторое время он понял свою ошибку. Израильский лидер Давид Бен-Гурион развеял иллюзии своих московских друзей, ясно дав понять, что первейшим и важнейшим другом и хозяином Израиля остается американская еврейская верхушка. Когда в Москву приехала Голда Меир, первый посол государства Израиль, Сталин стал свидетелем невероятного всплеска еврейской солидарности. Еврейские жены кремлевских комиссаров, начиная с госпожи Молотовой и кончая женами мелких чиновников, встречали ее со слезами, словно потерянную и обретенную сестру. Евреи в России занимали слишком много важных постов, и тысячи их заполнили улицы перед израильским посольством. Сталин надеялся, что поддержка Израиля поможет ему пленить умы американских евреев, однако вместо того, чтобы ввести пятую колонну в Нью-Йорк, он позволил американцам (через их союзников-израильтян) ввести пятую колонну в Москву.

 

Сталин недооценил власть Израиля над умами евреев. В Восточной Европе пик еврейского могущества наблюдался сразу после второй мировой войны, когда после великой победы 1945 года евреи олицетворяли власть Кремля и формировали правительства, аппараты разведки и контрразведки и все уровни дискурса в странах народной демократии и в союзных республиках. Они продержались на высотах власти до 1956 года, представляя наиболее лояльные Москве местные элиты.

 

После 1956 года страны Восточной Европы становились все более независимыми, роль евреев в аппарате власти слабела, но одновременно с этим росла роль евреев в диссидентском движении.

 

Если послевоенные режимы Польши, Венгрии и Чехословакии были сталинистскими и строились под еврейским водительством, то очередное возвышение евреев после 1991 года произошло под тенью звездно-полосатого флага.

 

Немногочисленные евреи Восточной Европы стали олицетворением западного образа жизни и оплотом американского униполярного мира. В Польше и Венгрии, Болгарии и Румынии новые посткоммунистические правители открыли музеи холокоста, активно сражаются с антисемитизмом, который сейчас связывается с антиамериканизмом, как раньше связывался с антисоветизмом. Предыдущие двое партнеров еврейского государства поддерживали его, потому что надеялись заручиться дружбой американских евреев как ключом к победе. Они верили: дав евреям то, чего они хотят (Палестину), они и сами получат то, чего хотят (Америку).

 

Была ли это реальность или только их "впечатление" — результат один. В классическом английском рассказе "Обезьянья лапа" волшебный предмет выполняет все желания его владельца, однако такими ужасными способами, что несчастный горько об этом жалеет. Так же действуют и союзы с евреями. Союзник евреев получает то, что хочет — победу в войне или симпатии американских евреев — однако ему остается об этом только пожалеть. Благодарность – не самая сильная сторона в системе еврейских моральных ценностей.

 

В 1916 году Хаим Вейцман обещал британцам вечную благодарность евреев, и те послали своих солдат умирать в Газе, в Беершеве, Иерусалиме и Мегиддо за "еврейский национальный дом". К 1940 году "вечность" закончилась, и евреи стали охотиться на британских солдат.

 

Во время Второй мировой войны русские приняли ВСЕХ еврейских беженцев, потеряли миллионы солдат и спасли евреев. Вместо благодарности те сравнили Сталина с Гитлером, раздули тему погромов, и потребовали (успешно) ввести санкции против России.

 

И все же среди мировой элиты до сих пор сильна вера в еврейское могущество.  Чрезвычайно распространена эта вера и в самих США. Американские политики поддерживают Израиль, потому что рассуждают так же, как Ллойд-Джордж и Герцль. Но уважают они и условия, выдвинутые наследниками Джейкоба Шиффа, и потому никогда, никогда не произносят вслух ужасных слов: "еврейское могущество".

 

От Ленина и Сталина до Буша и Путина — фразеология сильных мира сего применительно к евреям практически не менялась. Они все осуждали антисемитизм в самых ярких выражениях и клялись бороться с ним.

 

Короткое междуцарствие "гражданского общества", построенного на руинах Бастилии, завершилось воцарением евреев как новой священнической касты. Пока Христианская Церковь доминировала в дискурсе, пока его вели монахи и священники от Абеляра до Фомы Аквинского, евреи попросту не могли составить им конкуренцию, но когда свободомыслящие интеллектуалы переломили посох церкви, альтернативная корпорация вырвалась вперед. Неужели все это — только "впечатление"? Быть может. Но традиционная американская элита платит за него вполне реальную и очень высокую цену: уже в третий раз за столетие американцы отправляют своих сыновей на войну за чужие интересы, и положение их в мировой политике ощутимо колеблется.

 

Это "впечатление" обескровливает Ирак и Палестину, накачивает деньгами Израиль, создает искажения и умолчания в публичном дискурсе. Не случайно Марк Твен заметил: впечатление порой не слишком отличается от реальности.       

 

*****   

 

"Еврейство" отвоевало свое место в мировой политике, овладев сознанием единственной оставшейся сверхдержавы, США.

 

Солженицын не верит в существование сионских мудрецов, хотя "та дружность и упорство, с которыми евреи повсюду действовали для укрепления своего положения и влияния еще в античности натолкнула многих авторов (начиная с Цицерона) допредставить себе тот единый центр, "мировой кагал", который этим напором планомерно руководит". Но и без такого мирового центра, без организации заговора, евреи понимают друг друга и способны координировать свои действия.

 

Никто не смог бы доказать, что такой заговор существует. Обычно "антисемиты" (то есть люди, сомневающиеся в добрых намерениях евреев по отношению к другим или отрицающие их) приводят доводы в пользу заговора на основании слов Генри Форда, автомобильного короля, который сказал: "Единственное, что я могу заявить по поводу "Протоколов" – это то, что они соответствуют тому, что происходит".  

 

Традиционная еврейская община имела структуру "опрокинутой пирамиды". По словам сионистских теоретиков, в ней было слишком много людей богатства, науки и управления, и очень мало рабочих. Это кажется странным, пока не поймешь, что сионисты искусственно рассматривают евреев в отрыве от общества, в котором они живут. Еврейская "перевернутая пирамида" не могла бы существовать без реальной, расширяющейся к низу пирамиды нееврейских низших классов. 

 

Евреи сражаются с местными элитами нееврейских обществ за право эксплуатировать нееврейского рабочего и крестьянина.

 

Modus operandi (принцип работы) двух конкурентов различен. Местные элиты разделяли некоторые ценности с низшими классами, и обычно допускали некоторую вертикальную мобильность для выдвиженцев из низов, но еврейская община имела собственную структуру и ценности. Экономически она стояла за капиталистическую или квазикапиталистическую эксплуатацию туземного населения, а идеологически провозглашала верность своим лидерам, отказ от общих с туземцами человеческих ценностей, крайний этноцентризм и чувство расового и религиозного превосходства над туземцами. 

 

Еврейская община оставалась маргинальным сообществом, избегавшим договоров, смешанных браков и дружбы с туземцами. Как маргинальная община, еврейское сообщество не заглядывало вперед, в отличие от местных элит.

 

Например, украинская еврейская община XVII века была коллективным сборщиком налогов и арендатором, сбирая с местных жителей в ШЕСТЬ раз больше налогов и пошлин "с головы", чем помещик-нееврей, пишет в книге, недавно изданной в Иерусалиме, видный еврейский украинский историк Саул Боровой. 

 

Предположим, что такая община действует на основе чисто эгоистических интересов. Забудем о заговоре, об ученых или неученых сионских мудрецах. Единственная цель еврейской общины – забота о собственном благополучии. Если для местных элит собственное благополучие связано положительным образом с благополучием низов, для маргинальной группы оптимальный вариант – максимальный отрыв от местного населения при минимизации опасности возмездия.

 

Иными словами, для маргинальной группы выгодно обнищание местного населения. Достоевский это заметил: "еврейству там и хорошо, где народ еще невежествен, или несвободен или мало развит экономически, – тут-то, стало быть, ему и лафа! …еврей, где не поселялся, там еще пуще унижал и развращал народ, там еще больше приникало человечество, еще больше падал уровень образования, еще отвратительнее распространялась безвыходная, бесчеловечная бедность, а с ней и отчаяние".  

 

Как маргинальная группа, евреи, естественно, поддерживали – ради своих собственных интересов – любое мероприятие, направленное против местных элит, будь оно инициативой короля (так евреи поступали до Французской революции) или взбунтовавшихся низших классов. Такую позицию они занимали не из еврейской любви к демократии или к бунту, но ради укрепления своих собственных позиций. 

 

Идеальной ситуацией для евреев является физическое уничтожение или изгнание местных элит.

 

Тогда члены еврейской общины могли присвоить "освободившиеся" позиции и должности. Именно это и случалось в Советской России эпохи ЧК, в Советской Венгрии эпохи Бела Куна после Первой мировой войны.

 

Резня и изгнание местных элит освободили место для конкурентов-евреев, сделав доступными для них доминирующие позиции власти и влияния.  Личная заинтересованность объясняет и еврейское участие в аппарате ЧК. До 1937 года евреи занимали весь высший эшелон этого предшественника КГБ, в то время как миллионы русских людей расстались со своей жизнью или свободой. Убивая русских дворян, специалистов, инженеров, профессоров палачи объективно освобождали рабочие места и жилплощадь для своих соплеменников-евреев.

 

После убийства и изгнания российской элиты евреи были готовы к соревнованию "на равных": сын раввина мог легко конкурировать с сыном русского рабочего или крестьянина, хотя не способен был соревноваться с сыном русского дворянина. 

 

пишет: "Массами расстреливаемые пленные и заложники: офицеры были русские, дворяне – русские, священники – русские, монахи – русские, депутаты, земцы, деятели – русские. В конце двадцатых годов прошла полоса инженерных процессов – избивали и убирали всю старую инженерию, а она была подавляюще русская по составу. Директор психоневрологического института… был сослан, традиционные сотрудники (русские) частью сосланы, частью изгнаны, – кто ж естественно занял их места? Евреи, почти сплошь". Лучшие интеллектуальные и артистические русские кадры были убиты, а евреи в это время делали карьеры и процветали в эти (смертельные для русских) годы".

 

Этим можно объяснить возвышение евреев в России.  В растущей Америке евреям не пришлось убивать или изгонять местную элиту. Они сделались важной частью общества, контролируя дискурс и обладая значительным финансовым влиянием. Но и американские евреи не отождествляют себя с гойской Америкой: каждый год они вынуждают Конгресс и Администрацию выделять пять миллиардов долларов их "дочерней фирме" – Израилю, а теперь еще и вынуждают Америку участвовать в их войне в Ираке.

 

Что касается причины войны, то она была красноречиво обрисована Иегудой Бауэром, директором Мемориального института Яд ва-Шем в Иерусалиме. "Евреи — не нация и не религия, — сказал он. Они — цивилизация, и у этой цивилизации есть своя цивилизующая миссия. Они не потерпят конкурирующую исламскую цивилизацию, как не потерпели христианский мир и коммунизм. Вот почему война с исламом неизбежна".

 

И во Франции евреи не отождествляют себя с Францией. "Их самоидентификация с Израилем настолько сильна, что затеняет их связь со страной, в которой они живут", – пишет Даниэль Бен Симон в газете Haaretz. "Эту двойную лояльность продемонстрировал мне врач-еврей в Ницце. "Если стоит выбор между Израилем и Францией, то вне всякого сомнения Израиль мне ближе", – сказал он без малейшего колебания. Он родился и вырос во Франции, поступил в медицинскую академию во Франции, его пациенты – французы, он говорит по-французски со своей женой и детьми. Но в глубине души еврейское государство ему ближе", – пишет Бен Симон.

 

Давид Бен-Гурион, первый правитель еврейского государства, отчеканил столь же высокомерный лозунг: "Кого заботит, что говорят гои? Только одно имеет значение – что делают евреи!" Эта фраза – почти прямая цитата из "Протоколов".

 

Нет оснований предполагать, что есть сущностная, принципиальная разница между отношением евреев к гоям Палестины и любой другой страны. Ведь и в Палестине 20-х годов евреи отрицали, что собираются владычествовать во всей стране, исключив туземцев из управления. И в Палестине они пестовали рассказы о погромах и преследованиях со стороны местных жителей, параллельно вытесняя палестинцев. И в Палестине, когда им говорили, что они собираются стать хозяевами страны и обездолить местных жителей, они отвечали: "Вы начитались “Протоколов”". Если бы евреи диаспоры выступили против политики апартеида в Палестине, они доказали бы тем самым ложность "Протоколов". Но, увы, этого не произошло. В Палестине евреи не испытывают сострадания к аборигенам. Отдельное существование евреев в диаспоре плавно перерастает в апартеид в Палестине.

 

Реализованный сионистами проект создания еврейского государства подверг реальной проверке тезис Достоевского и подтвердил опасения великого писателя. Достоевский писал: "А между тем мне иногда входила в голову фантазия: ну что, если бы то не евреев было в России три миллиона, а русских; а евреев было бы 80 миллионов – ну, во что обратились бы у них русские и как бы они их третировали? Дали бы они сравняться с собой в правах? Дали бы им молиться среди них свободно? Не обратили бы прямо в рабов? Хуже того: не содрали ли бы кожу совсем? Не избили бы дотла, до окончательного истребления, как делывали они с чужими народностями в старину, в древнюю свою историю?"

 

Парадоксально, но сами еврейские лидеры хотят, чтобы "еврейство" было самолетом-невидимкой "стелс": то его видно, то он моментально исчезает. Оно бомбит и стреляет, но зенитная артиллерия не может взять его на прицел. Евреи защищаются: "так говорил Гитлер", или "это придумали авторы той фальшивки, “Протоколов сионских мудрецов”", но забывают упомянуть, что ровно то же самое записано в декларации независимости Израиля, где говорится: "Израиль — это государство еврейского народа".

 

Это государство привлекает повышенное внимание и имеет заметное влияние, поскольку является видимой (и территориальной) частью "еврейства". Понятие "еврейский народ" получило признание в рамках международного права, когда в Германии в 1950 и 1991 годах "еврейский народ" был объявлен законным наследником имущественных прав всех скончавшихся евреев, не имеющих других наследников. И мы, дети эмансипированных евреев, удивляемся этому не менее остальных. Ничто не предвещало нам того, что "еврейство" вдруг возродится из пепла, как птица Феникс. Еще не так давно оно практически исчезло, было занесено в Красную книгу, если не в поминальные списки, и мы думали, что можем считать себя свободными людьми. Но на нашем веку все радикально изменилось, и теперь мы должны во всеуслышание заявить о своей верности еврейству, либо же подвергнуться остракизму и стать объектом глумливых насмешек, потерять средства к существованию или того хуже.       

 

*****    

 

Фарисейское самодовольство и необоснованные претензии на мученический венец, подкрепляемые тенденциозными, искажающими историю легендами, привели к ментальной дисфункции, одержимости, столь характерной для многих современных евреев. Эта одержимость одурманивает евреев и придает им необычную силу при отстаивании своих искаженных представлений.

 

Это грубое искажение реальности превращает евреев в непобедимых берсерков идеологической борьбы. Но эта успешная стратегия – душевная болезнь, опасная для душ евреев и для жизни всех прочих. Поэтому я искренне сожалею, что повсюду – от Осло в Норвегии до Маршалловых островов в Тихом Океане, растут, как поганки, музеи холокоста, сводящие с ума евреев, вбивающие им в души опьяняющую ложь о "всемирной ненависти", на которую надо ответить ненавистью и местью.  Евреи – не первые и не последние люди, сводимые с ума тенденциозными рассказами.

 

Немцы были опьянены несправедливостью Версальского договора, и Адольф Гитлер озвучил эту болезнь. Эрик Марголис пишет в газете Toronto Sun об армянах, приведенных в бешенство односторонним пересказом истории страданий их отцов в 1915 году. В результате, в 1990-х они вырезали тысячи своих мирных соседей-азеров и изгнали 800 тысяч местных неармян.

 

Тенденциозно подобранная история создает искаженную картину действительности.

 

Признание прошлого с его достижениями и преступлениями – необходимый шаг на пути к душевному здоровью народа. Немцы и японцы признали преступления своих отцов, осознали их моральное падение, и вышли из этого испытания более скромными и менее кичливыми. Мы, евреи, не сумели изгнать надменный дух избранничества, и оказались в затруднительном положении.

 

Поэтому идея превосходства до сих пор правит нами, как и прежде, призывая к геноциду.

 

Ведущая израильская газета Haaretz поместила [21.11.2000.] на первой полосе платное объявление – фатву, галахический приговор раввинов. Раввины провозгласили, что "Измаил" (арабы) это и есть "Амалек".

 

"Амалек" упомянут в Библии: это племя, причинившее много бед Сынам Израиля, и в наказание Бог Израиля приказал своему избранному народу поголовно истребить его, вплоть до последнего ребенка и домашнего животного. Царь Саул, воевавший с Амалеком, напортачил: перебить-то их он перебил, но пощадил нерожалых дев. Этот прокол стоил ему царской короны.

 

Долг "истребить народ Амалека" и по сей день числится среди основных заветов еврейской веры, хотя точно не известно, кто является потомком проклятого племени. Средневековая еврейская традиция считала армян, постоянных торговых конкурентов, сынами Амалека.

 

После Второй мировой войны некоторые евреи, включая будущего премьер-министра Менахема Бегина, считали Амалеком немцев.  Пришло время признать опасность подстрекательского, провокаторского, одностороннего нарратива. Ведь такой же набор тенденциозных, искажающих реальность легенд был использован активистами воинствующего феминизма, коммунизма, психоанализа, неоконсерватизма, неолиберализма, сионизма чтобы разъярить своих сторонников и превратить их в берсерков идеологической борьбы.

 

Односторонний нарратив привел нас в безумный, больной мир. Наша главная система общения, СМИ, усугубляет эту болезнь, и ведет нас к погибели. Чтобы вернуться к здравому смыслу, нужно поддерживать сбалансированную, альтернативную дискуссию. А коль скоро евреи обладают большим влиянием в современном мире, еврейский кривобокий, односторонний дискурс должен быть деконструирован, и венец мученичества осторожно снят. Люди сопротивляются обрыву своих корней, "искоренению", но их меры зачастую плохо продуманы и ошибочны.

 

Современный национализм — неудавшаяся тактика механической защиты против искоренения. Когда совершенно реальное качество — любовь к своей общине и земле — покидает нас, оно вытесняется фикцией нации.

 

Немецкий национализм предлагает материал для изучения этой болезни. Пока немецкое общество все еще сохраняло свои корни, немцы любили свои города и деревни, свои маленькие королевства и герцогства. Они слушали Бетховена и Баха, ели свое излюбленное кушанье "wurst mit sauerkraut" и были провинциальны и счастливы. Когда же фактура общества была повреждена, немцы выбрали в качестве бальзама для заживления ран фантом немецкого патриотизма.

 

Художник из Вены Адольф Гитлер был иммигрантом, не имевшим корней в Германии, человеком, который порвал все связи со своей родной землей и общиной, со своей семьей и церковью. И, что еще хуже, он даже не заметил своей потери. Его любовь к Германии и немецкому народу не распространялась на природу и землю Германии. Именно поэтому он мечтал о завоевании Восточной Европы и России, чтобы создать в этих странах империю новой Арийской Расы Господ, примерно так, как англосаксы создали Соединенные Штаты на земле коренных американцев. Он не понимал того, что, оторванные от немецкой почвы, немцы потеряют те качества, которыми он восхищался. Экспансия за пределы естественного географического ареала народа — смертельная уловка.

 

Националистические идеи Гитлера были заимствованы из обширного арсенала еврейской мысли.

 

Евреи почитают еврейство, и этот порочный эгоцентризм был скопирован немецкими и другими националистами.

 

Идею расового превосходства и разделения людей на Расу Господ и Untermenschen ("недочеловеков") можно отыскать во многих пылких еврейских религиозных книгах.

 

Геноцид разрешается — нет! вменяется в обязанность — Ветхим Заветом, и заповедь "истребите народ Амалека" все еще внесена в список под номером 604 из 613 заповедей ортодоксального иудаизма. Как многие слепые подражатели, Гитлер не сумел понять всю глубину отличия. Евреи — не территориальная группа, тогда как немецкая нация была сформирована и базировалась на своей территории. Территориальным народам не следует расширяться далеко за свои естественные пределы; кроме того, они не могут существовать вне их. Доказательством этого можно считать судьбу потомков немцев в штате Пенсильвания и в других районах США: они потеряли свою этническую принадлежность и стали американцами.

 

Можно понять его ошибку. Гитлера страшил еврейский успех, "возвышение еврея", и он решил подражать еврейской стратегии. Его бойкот еврейских магазинов и предприятий был точной копией бойкота нееврейских предприятий и вытеснения неевреев с рынка труда в современной ему Палестине евреями-сионистами. Его идея "де-иудизации" была зеркальным отражением сионистской "иудизации".

 

Американский социальный психолог Кевин МакДональд описал нацистскую доктрину как "зеркальное отражение иудаистской стратегии" и потому самую большую угрозу евреям.

 

Он предсказал, что в будущем неевреи, европейцы и американцы, обеспокоенные "возвышением еврея", станут "подражать аспектам иудаизма, заимствуя служащую интересам группы, коллективистскую идеологию и социальные организации".

 

МакДональд был прав, заявляя, что "это окажет глубокое воздействие иудаизма как групповой эволюционной стратегии на развитие народов Запада". Его заключение глубоко пессимистично: еврейская стратегия "обречена на победу", исполняется ли она евреями, или принявшими ее коренными народами. Для белого националиста такое заключение — призыв к немедленному применению иудаистской стратегии в интересах коренных народов. Еврейский супрематист убежден, что иудаистская стратегия должна применяться только евреями.

 

Но для нас, нерасистов, иудаистская стратегия плоха сама по себе, применяется ли она немцами, евреями или белыми англосаксонскими протестантами. Существует возможность совершенно другого, не-иудаистского ответа на иудейский вызов. Стратегия слепого подражательства пагубна, но существуют другие стратегии, основанные на не-иудаистской концепции территории и местного содержания.

 

Русские коммунисты не питали биологической ненависти к евреям. Этим они отличались от германских национал-социалистов. Немцы зашли слишком далеко в своем анти-иудаизме. Альфред Розенберг, ведущий нацистский идеолог, обращался к гностицизму, но верил и в еврейскую доктрину биологически обусловленных "еврейских свойств".

 

Биологического еврейства не существует, но есть иудейская идеология и теология, с которыми можно и нужно бороться.

 

Это осознал уже в наши дни необычный человек, "враг общества № 1" современной Германии, участник левого подпольного движения RAF ("Фракции Красной Армии"), Хорст Малер. Малер отсидел 10 лет в берлинской тюрьме, а после освобождения основал правую Германскую Национальную Партию.

 

Он писал: "Только в апреле 1945 года Гитлер понял, что евреи — носители определенного духа, который можно исцелить от его односторонности [и, следовательно, победить, согласно гегелевской терминологии. - И.Ш.] только духом, а не физическим истреблением евреев. Мы должны выступать против биологического расизма исторического национал-социализма, который низвел человека до уровня животных инстинктов, уничтожил духовность человека, ибо наци не верили в бесконечность и бессмертие Духа. Они не понимали, что квинтэссенция этого Духа — Свобода, и считали свободу индивидуума корнем Зла. Радикальным жестом они вырвали корень и тем самым уничтожили самое себя".

 

Так Малер, считающийся радикальным антиеврейским идеологом, подчеркнул положительную роль евреев — обрубание корней освобождает человека, но одновременно и отделяет Человека от Бога. Для него, последователя Гегеля, еврейский дух должен быть не уничтожен, но "излечен от своей односторонности" путем синтеза. Национализм — это разница между реальным и надуманным национальным содержанием. Это изобретение XIX века было гойской имитацией еврейского самообожания. Оно пролило реки крови, создало подобные мафии структуры, подавило свободы и спровоцировало яростную междоусобицу.

 

Но какова альтернатива?  Разве неизбежен выбор между безликостью и шовинизмом? Есть реальная альтернатива обеим болезням, и Сцилле национализма, и Харибде вездесущей неукорененности, и это — любовь к конкретному региону.

 

Нельзя быть истинным патриотом своей земли, если не любишь свой город. Не напрасно Улисс так стремился в свою собственную Итаку, а не в Грецию. Конструктивные идеи можно позаимствовать в Швейцарии: вы не можете иммигрировать в Швейцарию вообще, — вас должен принять один из кантонов. Это справедливо: если богатые либералы или неоконы поддерживают неограниченную иммиграцию, пусть расселяют иммигрантов в своем районе, в качестве соседей. Предполагаю, что это остановило бы иммиграцию почти полностью.      

 

*****    

 

Многие честные люди осуждают сионизм и сравнивает его с колониализмом или с немецким национал-социализмом.

 

Однако у сионизма имелась "уважительная причина", хотя, увы! — неприличная в эпоху политкорректности. Позвольте нам смело заявить о ней. Сионизм и антисемитизм не только поддерживали и питали друг друга, как привыкли говорить антисионисты. Ранние сионисты полагали, что некоторые специфически еврейские качества следует искоренить, лучше всего — перевоспитанием евреев в суровых условиях Палестины или Уганды. Сионисты назвали традиционную еврейскую ментальность словом "галутиют" (от слова "галут", Рассеянье), что можно перевести как "особенности Диаспоры", и считали ее производной от жизни в рассеянии, но она была в основном идентична "еврейству", как это определяли антисемиты.

 

Молодые читатели, привыкшие к самовосхваляющим еврейским сочинениям, могут отнестись к подобным фактам с недоверием, но первые сионисты относились сурово к евреям, которых они знали не понаслышке. Для них масса еврейских адвокатов, порно-дилеров, торговцев валютой, активистов лоббирования, банкиров, медиа-лордов, магнатов недвижимости, либеральных журналистов была, по словам Вейцмана, "нежелательным деморализующим феноменом", или, иначе — "отбросами общества" (как резко выразился Давид Бен Гурион).

 

Сионизм принял главную посылку антисемитизма, и предложил средство, перевоспитание по-маоистски в изолированной, удаленной сельской местности.

 

Однако История распорядилась иначе.

 

После поражения национал-социализма и коммунизма "галутная еврейская ментальность" оказалось побеждающей стратегией на поклоняющемся Мамоне Западе. Те самые "отбросы общества", адвокаты и медиа-лорды заворожили Америку, и стали примером подражания для многих американцев, как евреев, так и неевреев.

 

Израильский сионизм потерял свой боевой дух, выродившись в военную диктатуру, и выживает сегодня только благодаря субсидиям взятой в заложники Америки. Однако это не означает, что "антисемитские" обличители из ранних сионистов были совершенно не правы, поскольку мирской успех — не единственная мера вещей.

 

Одна черта еврейской (галутной) ментальности особенно удивительна и необычна. Когда российские еврейские пай-мальчики конца XIX века покинули тепличную жизнь еврейских местечек и оказались лицом к лицу с большим миром, они узнали об одном трагическом элементе еврейского существования: разрыве с природой. Евреи не проявляли интереса к природе; они не описывали ее в стихах или прозе, не рисовали ее, не имели с ней контакта; их не заботил ландшафт за пределами их местечка. Молодые люди чувствовали, что такое положение вещей следует изменить. Некоторые из них отправились в Аргентину, где барон Гирш пытался привязать евреев к земле. Другие основали колонии в Крыму или в Палестине. Они мечтали избавиться от своей еврейской ментальности. Не звание еврея их беспокоило (некоторых беспокоило и это, и они требовали, чтобы их называли израильтянами, или ивритянами, или хананейцами), но их не устраивали "еврейские" качества, от которых они хотели избавиться, и воссоединяться с природой. Не будучи строгими сионистами, скажем, что некоторые из них сумели избавиться от "еврейства" и не переезжая в Палестину. (Вероятно, их следует называть скорее потомками евреев, чем евреями).

 

Большинство израильских евреев не смогли привязать себя к земле Палестины, поскольку это едва ли можно было осуществить без смешения с местными жителями. Причину еврейского разъединения с природой объяснял другими словами, но примерно так же видный русский историограф, "русский Тойнби" — Лев Гумилев.

 

Он считал, что "этнос" — это качество конкретной группы людей, связанной с конкретным ландшафтом. Этнос не может существовать вне экологической ниши. Гумилев определял евреев (или "неисправленных галутных евреев", как сказали бы сионисты), как людей антропогенного (рукотворного) ландшафта. Именно поэтому еврею так легко изменить место проживания: он игнорирует природу, тогда как современные города — все на одно лицо. Поэтому еврей обладает преимуществом перед конкурентами: если, скажем, часть сознания англичанина обращена к навыкам, необходимым для жизни в естественной окружающей среде Британских островов, еврейское сознание чудесным образом сконцентрировано на достижении успеха в рукотворной окружающей среде.

 

Гумилев заменяет традиционную дихотомию "евреи-гои" другой: "люди рукотворного ландшафта — люди естественных ландшафтов". Это не совпадает с дихотомией город — деревня, поскольку и городской обитатель может быть неотъемлемой частью ландшафта.

 

Люди живут в красивых старых городах, Флоренции и Оксфорде, Иерусалиме и Мекке, Суздале и Лионе. Эти города росли как цветы, они создавали искусство, строили соборы и мечети; они были уникальны, и локальны, и универсальны в одно и то же самое время. Есть место и для самых больших городов мира — Париж, Лондон, Бомбей, Шанхай — места встречи цивилизаций. Однако современные искусственные города, Мильтон Кейнс, Лютон, Сан Дени, разросшиеся пригороды Нью-Джерси, израильские Холон и Афула, русские советские городки — безлики, похожи друг на друга и "освобождены" от культуры.

 

Но и старые города подвергаются натиску и превращаются в искусственные. Когда в них возникают магазины и кафе больших международных сетей, они лишаются своих особенностей. Они становятся клонами одного протогорода, и их жители терпят поражение при столкновении с мобильными пришельцами. Этнос добивается успеха в своей собственной экологической нише, но его постигает неудача в чужеродной среде.

 

Чтобы победить в соревновании с другими этническими группами, этнос пытается приспособить себя к окружающей среде или приспособить окружающую среду к своим потребностям. Именно поэтому (галутные) евреи стремятся исключить чуждые (для них) естественные ландшафты и вытеснить их искусственными, где они могут применить свою стратегию.

 

Поросль покупателей будущих моллов вырастала из массово-поточного производства, из прямоугольных, стандартных жилищных блоков. Они те же во всем мире, включая мой родной Новосибирск. Эти жилищные блоки привели нас в рукотворную окружающую среду, оторванную от местного содержания, национальных традиций и естественной среды.

 

Безликие города, восстановленные после великого разрушения мировых войн, особенно угнетают, но даже города, пощаженные военным безумием, часто разрушались в угоду стандартизации… Друг Советского Союза, Нимейер повлиял на программу массовой жилой застройки в постсталинской Россия, что превратило многих русских в людей "рукотворного пейзажа".

 

Мир фильма "С легким паром" был построен по планам Нимейера, и в нем исчезла разница между городами. Сельская Россия была также трансформирована введением стандартного жилья, коллективизацией и массовым оттоком населения в города. В конечном счете, Советская Россия стала страной двух парадигм: рукотворного и естественного ландшафта. Это разделение чувствовалось в искусствах, литературе, политике, экономических предпочтениях и социальной структуре.

 

Господство искусственного стало почти тотальным. Но диссидентам и этого было мало — они хотели полностью скопировать рукотворный Запад. Писатели и художники-почвенники были маргинализованы. Подобный процесс имел место и в других местах, и парадигма искусственности стала доминирующей парадигмой мира. Я не думаю, что Нимейер, Рейхманы и другие создатели искусственной окружающей среды сознательно трудились ради мирового господства (галутного) еврейства, во что свято верят фанатичные сторонники теории заговора. Некоторые из них действовали подсознательно, создавая среду, в которой они могли бы процветать, то есть — рукотворную окружающую среду. Другие просто не понимали, что искусственная окружающая среда смертельна для Естественного Человека и объясняли сопротивление народа косным предубеждением. Решительные и упрямые, они считали, что знают лучше, что хорошо для людей. Не исключено, что они даже не отдавали себе отчета в том, что это хорошо только для них самих.

 

Евреи — владельцы средств массовой информации — сформировали общественное мнение, тяготеющее к искусственности; еврейские финансисты обеспечили фонды для "искусственных" проектов; еврейские строительные магнаты строили и продвигали проекты массового стандартного жилья потому, что их симпатии были на стороне искусственного мира, и потому, что они чувствовали: в этом новом мире они будут процветать.

 

Я думаю, что эти действия были более инстинктивны, чем сознательны, поскольку то же самое имело место и в еврейской колонии в Палестине. Безусловно, эти евреи симпатизировали Израилю, и Нимейер даже прожил некоторое время в нашей стране, но их деятельность в Израиле была столь же разрушительной, как и в других странах.  Можно сравнить этот процесс с подобным явлением, имевшим место, когда британские иммигранты колонизировали Северную Америку. Они должны были конкурировать с местными жителями, коренными американцами, которые достигли симбиоза с природой.

 

Чтобы остаться в живых, колонисты должны были выбрать одно из двух: либо изменять себя самих, либо преобразовать окружающую среду.   Причины разрушения ландшафта кажутся на первый взгляд экономическими. Когда пересыхает красивый ручей, разбухает река от промышленных отходов, вырубается лес, или старинный город превращается в новый жилмассив, мы склонны винить человеческую жадность. Но этот процесс идет и без мотива прибыли.

 

В моей родной Сибири множество деревень было разрушено и целые местности были затоплены при создании искусственных морей и гидроэлектростанций. В советской Сибири мотив прибыли начисто отсутствовал, и обширные электроресурсы не были нужны. Можно привести тысячи примеров, когда разрушение природы идет не ради прибыли, предполагаемой или реальной. 

 

Один из самых вдохновленных сетевых авторов, Диана Харви, вопрошает в отчаянии: "Целенаправленное отношение между правящими умами Земли и агонизирующей смертью природного мира остается загадкой. Что заставляет современных владельцев-менеджеров земного шара доводить деградацию планетарных систем жизнеобеспечения до состояния токсического шока? Смертные муки природы усиливаются день ото дня, но разрушительная человеческая деятельность продолжается неустанно, как будто это состояние дел не имеет никакого отношения к человеческой жизни. Мы обязаны задаться вопросом, не сошли ли эти могущественные люди, стоящие за рулем тонущего судна, ответственные за отравление всей планеты, с ума. Может быть, эти ярые приверженцы жадности попросту свихнулись, и, движимы голосом своего безумия, ведут нас в потоке бессмысленного хаоса прямиком к пропасти?"

 

Она заключает: "Мировые корпоративно-властные структуры (…) подстроили разрушение природы, чтобы сорвать самый большой куш всех времен и народов. Они хотят поставить человечество в зависимость от производимой ими замены природы искусственными заменителями, и полностью контролировать нас, продавая эти заменители речной воды и чистого воздуха. Мое объяснение таково: силы корпоративного тоталитаризма преднамеренно уничтожают наш мир, чтобы продать нам его симулированную модель и получить прибыль".

 

Ее диагноз беспросветен, но реальность страшнее. Кто пообещал мисс Харви, что ей станут продавать заменители воздуха и воды в темном завтрашнем дне наших кошмаров? В конце концов, жадность и прибыль, даже написанные с больших букв, предполагают длительный режим работы. Пора совершить усилие — и признать, что жадность не является ни элементарной частицей, ни простой силой. За ней стоит более древняя и мрачная фигура: воля к господству. Для нее жадность — всего лишь средство к достижению цели.

 

В конце концов, мои предки, одержимые тягой к господству, за хорошие деньги выкупили пленников-христиан у персов, взявших Иерусалим в 614 году, а затем перебили пленников, пренебрегая прибылью. Только в Иерусалиме евреи убили от 60-ти до 90 тысяч палестинских христиан. В пересчете на сегодняшний день это было бы полтора миллиона человек, ведь согласно Британской энциклопедии, все население Земли тогда составляло 300 миллионов человек, в двадцать раз меньше, чем сегодня. Несколько дней спустя персидские военачальники осознали размах резни, и остановили убийц.

 

Холокост палестинских христиан в 614 году хорошо документирован, и каждый может найти его описание в старых книгах. Но в современных путеводителях и учебниках он не упоминается. Прибыль — не последнее слово; жадность — не самый худший грех. Жадностью не объяснишь стремление миллиардера "сделать" еще один миллиард. Он ищет иную добычу, не деньги, но господство. Не может быть господства без порабощенных, а человека нельзя поработить, пока он связан с природой. Он плюнет на планы поработителей, и, как Диоген и Кандид, будет пить чистую воду реки и есть овощи со своего огорода.

 

Чтобы его поработить, надо отравить реки и воздух. Поэтому разрушают природу.

 

Но за волей к господству, за разрушением природы, мы замечаем новую фигуру. Как моряк Колумба, увидевший землю, мы протираем глаза с недоверием: этого не может быть! В течение двух сотен лет, а то и дольше, христианский мир пытался жить без Бога. Некоторые отрицали Его существование, некоторые — нет, но как верующие, так и неверующие объясняли наши экзистенциальные проблемы, отвлекаясь от присутствия Бога во Вселенной. Обычно все поддавалось объяснению нашими добрыми и злыми побуждениями. Теоретически верующий человек должен быть готов к зримому проявлению духовного мира, Бога и более низких Сил. Практически мы отказались верить в такую возможность.

 

Шведскую даму-пастора спросили, что бы она сделала, если бы ей было явлено видение св. Бригитты. "Я бы заказала два пива, большой бифштекс, и если бы это не помогло, то добровольно отправилась бы в психиатрическую лечебницу", — ответила та.

 

Если таков ответ священника, то чего можно ожидать от мирян? Когда мы отвернулись от Божественного Присутствия, и удалили Его из нашей жизни, мы помогли Его противнику за шахматной доской. Теперь влияние и планы Сатаны стали видны, и никакие бифштексы с пивом не изменят этого.

 

Последние события человеческой истории, бессмысленное разрушение природы и войну против духовности нельзя правдоподобно объяснять рациональными материальными причинами. За вполне человеческими устремлениями больших корпораций, за Жадностью с большой буквы, за парадигмой Господства, безликий Разрушитель явил себя, как лорд Дарт Вейдер на покоренной планете.       

 

*****    

 

Израильский прогрессивный автор Ран га-Коген пишет в Antiwar, com: "Настало время громко сказать: за всю историю еврейского народа, с вавилонского изгнания в VI веке до н. э.. по наши дни никогда не было меньше антисемитизма, чем сейчас. Никогда еще не было евреям так хорошо, как сейчас".

 

Я согласен. Но настало время сказать не менее громко: когда хорошо евреям, остальному человечеству не так хорошо. С 1968 года евреи живут все лучше и лучше, а обычные люди — все хуже и хуже. Еврейский теолог из Нью-Йорка Саадия Грамма сформулировал эту позицию очень четко: "успех евреев зиждется на неуспехе прочих народов. Только когда гои в полной трубе, евреи наслаждаются в полной мере".

 

В своей книге, основанной на учении Талмуда и Каббалы, он пишет: "Различие между еврейским народом и народами мира — экзистенциальное различие. Еврей — это добро по самой своей сути, а гой по самой своей сути — зло. Еврея и гоя разделяет не религия. Это два разных вида существ". Грамма ясно и недвусмысленно высказал то, что думают многие евреи — от хасидов Хабада до либерального редактора Матти Голана. Он точно выразил еврейскую религиозную парадигму, очистив ее от пиара, лжи и притворства. Эта парадигма осталась бы точно такой же, даже если бы не было евреев, выражающих ее или думающих таким образом. Ведь Америка была отделена от Европы Атлантическим океаном даже когда европейцы не знали о существовании Америки. Если до 1968 года мамонская машина разламывала старые устои, требовала больше свободы, после 1968 года мамонская задача была выполнена, и началось закручивание гаек.

 

В 1968 году мамонцы изменили революции, — они достигли своей цели и смогли встроиться в старую элиту.

 

Они оставили красивые слова о равенстве и о гражданских правах, и приняли новую доктрину порабощения человека человеком.

 

В одном из первых еврейских манифестов Нового времени говорится: "Национальности сотрутся, религии сгинут, но Израиль пребудет вовеки, ибо этот малый народ — избранник Божий".

 

Еврейство в целом (в отличие от отдельных евреев) хочет превратить Иерусалим в духовную столицу мира, а отстроенный иерусалимский храм сделать главным и единственным духовным центром мира. Только этого ключевого элемента не хватает для завершения строительства иудейской вселенной.

 

В 1962 году журнал Look попросил основателя еврейского государства и его премьер-министра Давида Бен-Гуриона обрисовать, каким ему видится мир через 25 лет. Он (ошибочно) предсказал, что мировое правительство воцарится к 1987 году, а в Иерусалиме будет заседать Верховный Суд Человечества, высшая духовная власть планеты, и здесь же будет стоять мемориал, освящающий роль евреев в объединении человечества в одно государство.

 

Если мечта Бен-Гуриона осуществится, мир изменится до неузнаваемости. Христианство погибнет, сохранятся лишь секты иудеопоклонников, вроде нынешних "христианских сионистов" Америки. Народы нашей ойкумены утратят свои духовные силы, и наша сомнительная демократия будет заменена гигантским теократическим государством. Мир и спокойствие будут лишь сниться обитателям вселенной, построенной по принципам Протоколов. Теократические государства — не самое приятное место для обитания, будь то Парагвай под властью иезуитов, Папское государство или пуританская Новая Англия.

 

Но иудейское теократическое государство будет еще хуже, потому что простые люди не будут участвовать в его управлении, и не будут иметь доступа к сфере духа. Бездуховные и лишенные корней, бездомные и одинокие, вчерашние хозяева мира станут рабами во всем, кроме официального названия. Теперь мы начинаем понимать загадку единства двух, казалось бы, диаметрально противоположных идей — сионизма и мамонского либерализма. Пока сионизм готовит базу для главного штаба нового мирового порядка, мамонский либерализм устанавливает режим всемирного рабства.

 

Жаботинский и Сорос выполняют разные задачи для одной системы; Железная Стена и Открытое Общество — это разные названия одного явления. Ради собственного благополучия евреи вынуждены камуфлировать свое привилегированное положение, богатство и власть следующими средствами:

- Разговоры о Холокосте – помогают сбить зависть и мобилизовать солидарность;

- В моноэтническом обществе евреи — единственное чужеродное тело, и потому выделяются и привлекают внимание, тогда как в мультикультурном они едва различимы. По этой причине евреи поддерживают иммиграцию из неевропейских стран;

- Политкорректность — механизм, запрещающий обсуждение еврейского влияния;

- Борьба против христианства и церкви имеет смысл для нехристианской общины: если бы церковь была сильна, христиане предпочли бы свою собственную, христианскую элиту еврейской;

- Глобализация — естественный выбор для группы, разбросанной по всему земному шару, и не придающей особого значения местным особенностям;

- Обнищание туземцев — всего лишь обратная сторона возрастающего богатства еврейской общины.

 

Самозваные лидеры ожившего еврейства достигают апофеоза власти в теснейшем взаимодействии со сверхбогатой паствой Мамоны. Они опьянены собственным влиянием и отсутствием оппозиции.

 

Они понимают освободительную миссию армий России и Америки во время Второй мировой войны как свою персональную победу над миром гоев, как знак новой эры всемирного еврейского превосходства, провозглашаемого учениями Талмуда и Каббалы.

 

Сочувствие гоев они принимают за знак слабости. Их дружелюбие они принимают за покорность. 

 

Иудейская вселенная становится реальностью и у нас есть объективный критерий, позволяющий доказать торжество иудеев. Без такого критерия наши рассуждения остались бы упражнением в конспирологии. Когда европейцы создали свои колониальные империи, они добавили к местной системе судопроизводства вторую, для решения конфликтов между европейцами и туземцами. Туземец, поднявший руку на высшее существо — европейца, и европеец, причинивший вред туземцу, подлежали колониальному европейскому суду, и тот решал в соответствии со своими представлениями о сравнительной ценности туземца и европейца. Эта вторая система правосудия была объективным признаком европейского господства. Она была ликвидирована с крушением колониальных империй, но снова восстановлена парламентом (кнессетом) еврейского государства.

 

По принятому недавно закону гой, совершивший преступление против еврея, подлежит еврейскому суду где бы он ни жил, где бы он ни совершил свое преступление.

 

Пострадавший еврей и его обидчик-гой могут быть никак не связаны с Еврейским государством, деяние может не считаться правонарушением по местным законам, но гоя все равно можно поймать, доставить в Телль-Авив и судить по еврейскому закону. Этим законом кнессет распространил верховный суверенитет евреев на весь мир, поставил евреев над всеми туземцами, как и подобает в еврейском космосе. Этот закон ограничивает суверенитет всех народов и стран, кроме одного народа и одной страны. Если бы он не был основан на уже существующей реальности, народы мира, включая Россию и Америку, восприняли бы его как угрозу своему суверенитету, то есть как акт войны.

 

Но принятие закона не вызвало ни одного протеста.

 

С этими проблемами можно и нужно бороться. История начала свой новый виток. Мамонцам больше не нужна демократия и государство всеобщего благоденствия. Теперь для укрепления своего правления они нуждаются в новом Наполеоне.

 

Именно поэтому после 9/11 силы олигархии зачеркивают Хартию о Правах Человека, демократические свободы, хартию ООН и международные соглашения, и создают новый мир, в котором останется несколько миллиардеров, урезанный до минимума средний класс, обнищавшие рабочие, и мощные армейские и полицейские силы. Они надеются выйти непобедимыми из переходного периода хаоса и суматохи.

 

Но одновременно этот темный час — время нашей надежды. Мы дошли до поворотного пункта истории, говорит Валлерштейн, это исторический перекресток, один из тех, что возникают раз в тысячелетие.

 

Подобная развилка — эпоха нестабильности по определению.

 

Это — время, когда даже небольшие усилия индивидуума способны изменить ход вещей. В периоды стабильности даже колоссальные усилия мало что меняют. 

 

В области человеческой мысли брахманская тенденция евреев должна быть раскрыта и остановлена. Брахман — не враг, но его склонности к господству нужно противопоставить открытость и подотчетность. Американцы не возражают, что их судьбами управляют люди, преданные исключительно еврейскому делу. Если они не против, почему я, израильский еврей, возражаю, вместо того, чтобы ощущать гордость за великие достижения моих американских собратьев? Все-таки не малое дело — покорить сверхдержаву, не сделав ни одного выстрела. Это не риторический вопрос, и ответ не "самоедство". Я вполне доволен собой, да и знакомыми мне евреями.

 

По отдельности мы "белые и пушистые". Но вместе мы образуем устрашающий и отталкивающий социальный организм, одержимый жаждой наживы и власти.

 

Еврейское государство так же отвратительно, как и арийское.

 

Без еврейского государства евреи США и других стран вернутся к нормальной жизни, забудут свои ночные грезы о господстве над миром и станут законопослушными гражданами своих стран.

 

Демонтаж еврейского государства, его превращение в государство для всех своих граждан станет важным моментом в развитии человечества. 

 

"Еврейство" — это враг евреев Израиля.

 

Израильтяне, которые хотели бы жить в мире со своими палестинскими соседями, в мире с церквами и мечетями, не могут противостоять мощи американского еврейского руководства. Хорошие израильтяне не могут победить, пока эта мощь не сдержана другими факторами.    

 

Если вы, мои читатели за рубежом, остановите источник еврейской поддержки в ваших странах, мы, израильтяне и палестинцы, сможем изменить положение вещей в нашей стране. Сторонников еврейского государства в вашей среде нужно сдержать, во имя нашей и вашей свободы.

Источник: Исраэль Шамир