Этой осенью Украина отмечает 25-летие своей независимости. Точнее сказать не только осенью, а с августа и по декабрь. И действительно, когда итоги пройденного пути столь наглядно печальны, надо либо что-то менять, либо уйти в долгое празднество – всё ж как-то полегче будет.

По такому случаю высокорейтинговый украинский телеканал «112» организовал всенародное голосование за «самого выдающегося государственного деятеля Украины». Результаты были подведены 13 октября – накануне праздника «Дня защитника отечества», который теперь украинцы отмечают в день основания УПА (военное подразделение Организации украинских националистов, созданное в 1942 г.). Основная интрига голосовалки заключалась в «соревновании» между князем Владимиром и Степаном Бандерой. В результате князь победил – за него проголосовало аж 42,6% участников, а за Бандеру 29,7%. Соревнование было настолько активным, что некие «активисты», как теперь называют на Украине хулиганов, облили красной краской знаменитый памятник князю на Владимирской горке. А спустя несколько дней его ещё и свастиками разрисовали – чтоб знал своё место, а то ж его и москали чтут.

Впрочем, на самом деле можно сказать, что они оба победили. Святой Владимир и Степан Бандера – два главных исторических деятеля для современной Украины, два важнейших символа. Так, получается, в наше время видит своё прошлое усреднённый украинец. И это вроде бы логично: один из них заложил древние христианские основы, другой символизирует государственную идеологию и борьбу за независимость.

Только вот в реальности такого усреднённого украинца нет. И на самом деле все прекрасно понимают, что страна опять поделилась: за Бандеру голосовала Западная Украина и вся современная «патриотическая общественность», а за князя новгородского и киевского – та самая ныне молчащая часть страны, которая всё ещё не готова видеть своим героем таких людей как Бандера или Шухевич. Именно для этой части населения православные корни, с которыми ассоциируется имя равноапостольного князя, имеют приоритетное значение перед корнями собственно украинскими.

О Бандере на сайте телеканала довольно честно написано, что «его фигура настолько противоречива, что до сих пор западные и восточные украинцы не могут прийти к согласию в вопросе – Бандера это герой или террорист». Указано, что он «один из главных идеологов и теоретиков украинского националистического движения», и даже упомянуто, что во время Второй мировой войны, «пока Бандера сидел в тюрьме, бойцы ОУН и УПА проводили этнические чистки на Волыни, которые вошли в историографию как Волынская трагедия». Для людей, которые сохраняют себя в общей ценностной канве традиционной христианской культуры, такой человек в принципе не может быть героем. Сам акт признания его таковым – это своего рода переход на иные моральные принципы, во многом прямо обратные старым.

Показательно, что третье место с 15,3% занял Богдан Хмельницкий. Казалось бы, как «государственный деятель Украины» он мог быть предпочтительнее и имеющего общерусское значение князя Владимира, и узко-националистического Бандеры. Будучи «соединителем Украины с Россией», он и в современном украинском национализме имеет доброе имя как основатель старой собственно украинской государственности. Однако не та сейчас повестка дня: не объединительных фигур ищут на Украине, а тех, кто более выражает раскалывающуюся и расходящуюся по регионам идентичность. Как показывают современные социологические исследования, доля «прозападных» и «провосточных» жителей, если считать по регионам страны, после Евромайдана почти не изменилась, иным стало лишь телевещание и нормы политкорректности. А это значит, что историческая борьба за души украинцев между Крестителем Руси и лидером Организации украинских националистов будет идти и дальше.

Опросы о национальных героях сейчас в моде, несмотря на то, что нередко дают очень разные результаты. Украинское представительство компании TNS в июле этого года также проводило исследование, кого украинцы считают самым выдающимся среди своих земляков. Замечу, что здесь речь шла не только о государственных деятелях, а значит, можно было упоминать и деятелей культуры. Согласно полученным данным, на первом месте оказался Тарас Шевченко, за которого проголосовали 30% респондентов, на втором месте – Богдан Хмельницкий, однако он получил уже всего 4% голосов, а на третьем Степан Бандера с 3%.

Вообще, первое место такого символа украинской культуры как Шевченко с 30% – это очень небольшой результат. Но ещё больше впечатляют проценты, полученные остальными. Они мизерные. При этом 38% респондентов вообще затруднились ответить, то есть наибольшая часть опрошенных просто не смогла привести ни одного имени выдающегося украинца. Не знают? Нет, конечно, просто не считают их действительно выдающимися. При этом ещё 20% кого-то всё же назвали, однако их имена не приводятся даже после целого списка – слишком уж малые доли процентов они набрали. Но эти очень мало популярные деятели в сумме собрали каждый пятый голос! Получается, что абсолютное большинство опрошенных либо признали, что выдающихся украинцев просто нет, либо назвали таковыми совсем уж малоизвестных людей, на статус национальных героев явно не претендующих.

Выходит, выбрать оказалось в общем-то некого. Конечно, за этим можно увидеть печальные итоги развития культуры и государственности Украины – великих людей, которыми гордится нация, что-то совсем мало, или же о них обществу неизвестно. Но это в первую очередь провал национальной идеологии. В конечном счёте, при большом желании раскрутить до «великого» можно много кого, и каждому гражданину Украины с детства в школе объясняют, как много было «великих деятелей» украинской культуры и политики, а их портреты висят в ряд под потолком. Вот только получается, что народ их так и не оценил, и великими на самом деле не признаёт.

Сейчас вся страна вроде бы живёт переживаниями «российской агрессии» и войны на Донбассе. Но обратите внимание: могут ли украинцы назвать имена основных героев этой войны? Любой житель народных республик, да и шире – любой патриотично настроенный человек в России может с ходу назвать нескольких – воевавших с другой стороны, конечно. И не просто «что-то о нём слышал» – эти люди стали своего рода культовыми фигурами, даже если их старательно не упоминают по ТВ. А где герои с украинской стороны? Есть общие понятия, такие как «наши киборги» (воевавшие в донецком аэропорту), «наши добровольцы» и т.п., но вот имён нет.

Раскрутили было одну героиню – Надию Савченку. Правда, не столько за боевые заслуги, сколько за «страдания в российском плену». Но вот вернулась она, стала говорить – напрямик, то что думает, и вдруг оказалось, что никакая она не героиня, а совсем наоборот – предательница, подкупленная кровавым российским Тираном. Казалось бы, ничего такого страшного человек не сказал, в пользу России вообще ни полслова, но уровень разочарования и гнева, даже ненависти к ней оказался огромным. Почему? Да потому что она тем самым лишила украинцев единственного героя войны. Он уже вот-вот появлялся, уже всем понравился, россиянам оставалось лишь замучить его в застенках, и символ готов. А так – опять никого.

Казалось бы, странно. Войны всегда порождают героев, о которых говорит вся нация, на примере которых растят детей. А тут – нет и нет. Наверное, национальный герой – это нечто большее, чем просто раскрученный персонаж. Он своей судьбой должен выражать не просто патриотизм, а те нравственные ценности, которые дороги обществу и которые оно с помощью его культа старается сохранять и развивать. Выражать то, что общество сплачивает, а не разводит по политическим или региональным лагерям. То, в чём не надо убеждать, что признаётся абсолютным большинством как общепонятное и бесспорное. И вот этого-то Украине не хватает. Её национальная идеология не объединяет граждан, и не выражает культуру большинства.

Украинство изначально мыслило себя как идеология революционная, идущая против устоявшихся норм и систем, и её деятели уже сто лет назад поражали своей готовностью переступать через любые моральные преграды. Тогда это было вполне по-европейски – целый ряд крайне-правых идеологов того времени настаивали на том, что национальный герой должен быть аморален. Только вот у других народов эти идейные заскоки быстро прошли, а у украинцев нет. Им сложнее – у них, в отличие от европейцев, другой национальной идеологии просто нет, уйти к чему-то «нормально-патриотичному» на украинской основе просто невозможно.

В условиях нормативного господства революционного правосознания нормой является абсолютная бескомпромиссность, а выражением патриотизма – беспредельная крайность, по сути – экстремизм в любом высказывании и поступке. А этому «украинскому герою» очень трудно соответствовать. Уже первое заявление Савченки о том, что надо пойти на прямые переговоры с донецкими, разрушило её образ героя. При таком настрое героям появляться трудно, так как любой герой – это некая вершина, планка, а тут беспредельность.

И при этом украинство не оставляет места собственно украинскому позитиву. По национальному мифу, есть абсолютное зло – Россия, есть абсолютное добро – Европа, а Украина – это такое транзитное сообщество, бегущее от зла к добру. А на беговой дорожке могут быть лидеры, но не герои. Или же просто символы этого бега. Тот же Бандера – на самом деле большинству прославляющих его нет никакого дела до него самого, до его реальной жизни и поступков. Общеизвестно, что его самого и его сторонников («бандеровцев») терпеть не могут москали, а именно это и нужно для символизации бега от России. Культ Бандеры – это культ вражды к русским, а не культ национального героя. И именно поэтому он не может быть объединяющим для населения Украины.

Трудно чтить героев, когда твоё отношение сугубо негативное – ты ищешь не героя «за», а героя «против». Но проблема в том, что создать что-то прочное на такой основе невозможно. Можно признать праздник ДУПА (День Украинской повстанческой армии) Днём защитника отечества, но действительно объединить в этот день свой народ невозможно. Можно лишь поддерживать боевой дух у активного меньшинства. А люди будут молчать, но смотреть равнодушно. А кто-то (и даже многие) – вспоминать об общерусском князе Владимире.

Источник: Олег Неменский, «Альтернатива»

Комитет