С одной стороны, я всегда была противником теории заговора. По той простой причине, что под нее можно подогнать все, что угодно — от глобального потепления до прорыва канализации в собственном доме, от гибели Кеннеди до собственного падения на улице во время гололеда. Но «украинский кейс» заставил меня, если не полностью пересмотреть свое отношение к этой теории, то, по крайней мере, сделать некоторые послабления в своем отношении к ней.

Займусь своим любимым делом: расположение событий в хронологическом порядке. 11 марта Совет МВФ одобрил предоставление Украине первого транша кредита в рамках программы расширенной финансовой помощи. 12 марта, если верить сообщениям украинских СМИ, деньги поступили на счета (правда, сложно сказать, в каком количестве, это всегда загадка, потому что какую-то долю МВФ традиционно удерживает за собой, а какая-то доля, весьма вероятно, сразу же была направлена на текущие платежи по ранее предоставленным кредитам). Это произвело на хунту то воздействие, которое несколько капель воды производят на поникшее засыхающее растение. То есть, ясно, что для полной реанимации количества капель явно недостаточно, но немножко взбодриться можно.

16-18 марта, по моим прикидкам, — это как раз тот период, когда хунта должна была начать очередной самоубийственный блицкриг на просторах Донбасса. Причины очевидны: Россия как раз в эти дни отмечала воссоединение с Крымом, и надо было, во-первых, подгадить ей, а во-вторых, воспользоваться моментом, когда она отвлечена празднованием сего эпохального события. В качестве информационного фона (для поддержания боевого духа подведомственного стада) была проведена широкая кампания «Путин исчез». То ли умер, то ли свергнут, то ли подхватил болезнь, несовместимую с дальнейшим выполнением им президентских обязанностей — детали неважны. Главное, что Россия осталась «без руля и без ветрил», а значит, не сможет оказать серьезной поддержки Донбассу. Поэтому самое время показать клыки и когти.

Вполне естественно, что еще одной задачей — правда, подчиненной — была нейтрализация на этот период Европы. Как-никак Меркель и Олланд стали гарантами Минска-2 — значит, нужно было создать условия, при которых они смогут выйти из истории с победоносным наступлением украинской армии без потери лица. Вот вам, дорогие партнеры, франкфуртские гулянья. Всегда задним числом сможете Путину сказать: Володя, мы хотели, как лучше, но ты же понимаешь: тут шурум-бурум возник вокруг ЕЦБ. Когда в твоем доме пожар, как-то не до того, чтобы, все бросив, бежать с ведром воды к дому соседа.

В контекст версии, которую я излагаю, вписывается и наступление хунтовских войск на Спартак. Информация о нем появилась, если я не ошибаюсь, 17 марта, и так же быстро исчезла из новостных лент, как исчезает в апреле внезапно выпавший снег. Можно предположить, что попытка была сделана, но кто-то превратил этот пролог к масштабному наступлению в пшик, и, как это уже стало привычным, смешал наполеоновские планы хунты и ее заокеанских кукловодов.

План, на мой беспристрастный (насколько это возможно в нынешней ситуации) взгляд был неплох. Но никто не ожидал — хотя и странно, почему — что Президент России даст ассиметричный ответ в виде внезапных учений и вежливого «слива» в прессу планов об установке Искандеров в Калининградской области. Стало очевидным, что глава российского государства не только не пропал, и не впал в депрессию, и не был свергнут — он бодр, свеж, полон сил, решителен, как никогда ранее, и полностью контролирует ситуацию. Хунта и ее кукловоды явно загрустили, так что даже празднование годовщины воссоединения России с Крымом встретили лишь невнятным недовольным бурчаньем про вечные санкции и гаагский трибунал, которому, по-видимому, придется судить создателей фильма «Крым. Путь домой».

На этом фоне франкфуртские гулянья выглядят, скорее, как фальстарт, чем как что-то серьезное. Так или иначе, а немецкая полиция разберется с рьяными противниками процентной политики Европейского Центрального Банка. Вряд ли следует ожидать того, что несколько сожженных машин и перевернутых мусорных баков отвлекут Европу от перспективы созерцания Искандеров в непосредственной близости от своих границ. Будущее евро — это, конечно, очень-очень важно, но, с другой стороны, какое будущее может быть у валюты континента, ставшего ареной очередной масштабной войны?

Источник: Анастасия Скогорева,"Империя"

Комитет