Гражданские войны, ведущиеся на руинах распавшихся государств, могут продолжаться десятилетиями и даже столетиями. Актуальный пример — Сомали. Однако до тех пор, пока государство существует, возможная продолжительность войны — хоть гражданской, хоть с внешним противником — определяется экономическим ресурсом. Пока экономика способна обеспечивать потребности армии, населения и государственных структур, государство будет вести войну, даже если его армия терпит поражение за поражением. Как только экономика «схлопывается», становится неизбежным распад государства либо капитуляция.

Боеспособность армии можно обеспечивать за счет внешней поддержки, но содержать государство исключительно за счет внешнего финансирования (если, конечно, это не какой-то одинокий остров в Микронезии) невозможно. Едва государственные чиновники прекращают получать реальную зарплату (не просто деньги, а деньги, на которые можно что-то купить), казна прекращает наполняться, исчезают предприятия, дающие работу большей части населения, народ немедленно прекращает испытывать потребность в государстве. В этих условиях легитимно избранный президент может значить куда меньше, чем самопровозглашенный император квартала или лорд четырех домов.

Более того, немедленно начинает разрушаться урбанистическая цивилизация, поскольку без государственной власти, опирающейся на работающую экономику, некому обеспечить подвоз в крупные города необходимых объемов продовольствия, а электростанции, водоканалы, очистные сооружения и вся коммунальная структура прекращают работать — просто потому, что трудившихся на данных объектах специалистов (и их семьи) данный труд прокормить не в состоянии.

Народ перетекает в дачные пригороды и в сельскую местность. В этих условиях запасы продовольствия, плодородная земля, анклавы, сумевшие сохранить какие-то остатки цивилизации, становятся не просто объектом вожделения. Их захват или удержание означает чью-то жизнь и чью-то смерть. Те, на кого не хватит, умрут раньше, чем поступит гуманитарная помощь. Только способность сохранить или отнять необходимый для выживания ресурс и будет определять, кто выживет, а кто — нет.

Сегодняшняя Украина не просто ведет гражданскую войну. Ее экономики уже не существует. Спад в основных бюджетообразующих отраслях (металлургия, добывающая промышленность, химпром, производство труб) уже в первые месяцы текущего года составляет 30–45%. Практически на порядок сократились покупки жилья и автомобилей. Цифры исчезающе малы. В Киеве пока еще счет таких покупок исчисляется сотнями, но, похоже, уже с марта-апреля пойдет на десятки, а там и на единицы. Курс гривны по отношению к доллару, после падения до 40 гривен за доллар, Нацбанк удерживает с огромным трудом — и только в ожидании кредита МВФ. Однако эта политика (в сочетании с валютной паникой) уже вызвала остановку импорта и быстрое оскудение товарных запасов в продуктовых магазинах.

Еще немного — и регионы, обладающие существенными продовольственными запасами, начнут запрещать их вывоз за свои административные границы, а там и до региональных валют недалеко. Понятно, что защищать все это должны будут региональные армии, сформировать которые — с учетом выброшенного в свободный доступ оружия, а также имеющих опыт многомесячных боевых действий кадров — несложно.

Можно было бы сказать, что сегодня Украина стоит перед выбором: капитуляция или распад, если бы действующая киевская власть была способна капитулировать. Но она не может этого сделать, так как объем совершенных преступлений гарантирует ей пожизненную тюрьму — если народ не разорвет раньше. Следовательно, распад неизбежен.

В экономике он уже произошел. Ее просто нет. Золотовалютных резервов, позволивших прожить прошлый год, — тоже. МВФ пока деньги не дает, а если и даст (обещал 17,5 млрд долларов на четыре года), то этого явно недостаточно. 4–5 млрд долларов в год не хватит даже, чтобы расплатиться с текущими долгами. Собственных доходов у бюджета нет. Все, коллапс.

Единственное утешение заключается в том, что Украина, в отличие от Сомали, расположена не в Африке, и ее скатывание в натуральное хозяйство и военный неофеодализм наносят ущерб Европе и России. Поэтому ей не позволят долго агонизировать — Брюсселю и Москве придется наводить порядок. Так что у большинства граждан стремительно исчезающей державы все-таки есть шанс спастись за счет гуманитарной помощи и начать жизнь с начала.

Источник: Ростислав Ищенко, «Империя»
Комитет