Как двух этих непризнанных республик, так и их федерации. Поскольку они не признаны никем, то официально их как бы и нет. Но фактически они есть и борются за свое существование в огне гражданской войны в Украине, для которой эта война – тоже трагедия. Ибо с обеих сторон главным мотиватором работает принцип «умрешь недаром: дело прочно, когда под ним струится кровь». С убийственной необратимостью для погибших в боях и невинных жертв среди мирного населения.

И кровь уже льется. Однако обе стороны – демонстративно не признающие друг друга Украина и Новороссия – посылают своих бойцов на поле брани умирать за дело, которое они понимают уже по-разному. Потому что базируется оно на вроде бы безупречных, но противоречащих друг другу принципах международного права, тем не менее, определяющих сегодня жизнь многих государств на планете.

Украина отстаивает принципы территориальной целостности и нерушимости своих границ, на которые никто не имеет права посягать. И эти принципы действительно закреплены во многих международных документах – от Устава ООН (1945) до Декларации о принципах международного права (1970) и Заключительного акта Хельсинкского совещания по безопасности и сотрудничеству (1975).

А ДНР и ЛНР, объединяющиеся в Новороссию, напирают на право наций на самоопределение, которое обозначено и прописано в тех же документах. И предоставляет тем национальным меньшинствам и группам людей, которые чувствуют угнетение и не согласны с политикой центральных властей своих стран, право защищать свою самобытность. Вплоть до создания собственных новых государств и выхода из государств старых, если того пожелает большинство угнетаемого населения.

ДНР и ЛНР действовали строго по установившейся в мире процедуре: сначала они потребовали преобразовать унитарную Украину в федеративное государство с предоставлением им больших прав и возможностей самим решать, как жить и быть более независимыми от центра.

Когда Киев проигнорировал эту просьбу-требование, две области провели референдумы о самоопределении, потом провозгласили собственную госнезависимость, а затем решили объединяться в новую федерацию. Чтобы со временем та была либо самостоятельной, либо попросилась в состав России. Так, как за месяц до этого все так же поэтапно проделал Крым, пройдя путь от автономии в составе Украины до полноправного и неотъемлемого субъекта Российской Федерации.

Но Украина, прощелкав Крым, на территорию ДНР и ЛНР ввела армию, карательные подразделения Нацгвардии и частные военизированные структуры подконтрольных олигархов и начала кровавую «антитеррористическую операцию» (АТО), объявив тамошних федералистов «сепаратистами», «террористами» и «диверсантами», за которыми якобы стоит Россия, осуществляющая «тихую агрессию» и ведущая «странную войну» против суверенной страны.

И уже сегодня можно говорить, что и Украина, и Новороссия стали жертвами, с одной стороны, разночтения и разнотолкования международного законодательства и указанных принципов в угоду политической конъюнктуре. С другой – двойных стандартов их применения. Опять же в угоду сильным мира сего, которые используют закон, как дышло, да еще и по праву сильного («куда хочу, туда и ворочу»).

Суть противоречий и споров вот в чем. Сторонники принципов территориальной целостности и нерушимости границ настаивают на их безусловном приоритете. Так, мол, ни у кого не возникнет соблазнов кроить границы, используя чьи-либо внутренние неурядицы и межэтнические проблемы.

Однако сторонники прав человека настаивают на верховенстве права наций на самоопределение. Особенно если в многонациональном государстве титульная нация начинает в одностороннем порядке попирать права национальных меньшинств. В этом случае эти самые национальные меньшинства обычно и пользуются правом на самоопределение вплоть до выхода из страны.

Послевоенный мир худо-бедно придерживался этих принципов. Особенно когда шла холодная война, и мир зиждился на балансе страха и противовесе военных потенциалов двух полюсов – США и СССР. Но все это мироустройство рухнуло с распадом Советского Союза, когда мир стал монополярным и все начало решаться в угоду победителю. Вслед за СССР распались и федеративные Югославия и Чехословакия. Зато воссоединилась Германия, прежнее разделение которой на ГДР и ФРГ и актуализировало принцип нерушимости границ.

А верхом цинизма победителей в холодной войне стали откровенные и циничные двойные стандарты в отношении новых государств, которые стали возникать из обломков старых. Тем, кто был нужен Западу и США в осуществлении геополитических планов, самоопределяться и создавать свои государства можно было. Так, например, и случилось дальнейшее дробление несчастной Сербии, от которой без всякого референдума оттяпали край Косово и признали его в качестве независимого государства.

Однако при этом запретили даже думать о независимости Приднестровской Молдавской Республике (ПМР) в Молдове, Южной Осетии и Абхазии – в Грузии, и, разумеется, Крыму, ДНР и ЛНР – в Украине. Зато чуть раньше аж захлебывались от гневных и страстных призывов предоставить независимость на основе того же права на самоопределение Чеченской Республике, появление которой знаменовало бы дальнейшее дробление ненавистной России.

Можно только вспоминать, как осуждали Россию за применение войск при подавлении восстания Джохара Дудаева и Аслана Масхадова. И сравнить с тем, как сегодня на том же Западе признают и пестуют «право киевской власти на применение силы в борьбе с сепаратизмом». Параллельно вводя санкции против России, которая пошла на присоединение к себе бывшего украинского Крыма.

На очереди – Новороссия, край, который тоже не хочет жить в составе Украины, взявшей курс на построение моноэтнического государства. Тот факт, что новый президент Петр Порошенко обещал Донбассу децентрализацию власти, свободу общаться на русском языке, право самим выбирать себе верования и пантеоны героев, свободно придерживаться своих традиций, – это ли не свидетельство того, что раньше все эти неотъемлемые права граждан попирались под напором насильственной украинизации и унификации в угоду «титульной нации», коей безоговорочно провозглашались украинцы?

Под присмотром галичан на Украине начала строиться «украинская Украина», в основу своей идеологии положившая развитие неонацизма и неофашизма как движущей силы «возрождения нации», отрицание прежней истории, русофобию и европейский выбор дальнейшего развития с последующим вступлением в Евросоюз и НАТО. Без всякого учета как политико-экономических реалий, так и настроений большинства населения юго-востока, который и назывался некогда Новороссией.

И всегда, веками, был тесно связан тысячами нитей – политических, экономических, культурных, ментальных, психологических, родственных – с Россией и другими странами возникшего на постсоветской территории СНГ и формируемого там же Евразийского союза (ЕАС).

Идея возрождения Новороссии действительно возникла в огне гражданской войны, начавшейся в виде карательной операции против людей, требующих всего-навсего федерализации. Если бы официальный Киев с самого начала согласился хотя бы на переговоры о формах децентрализации власти, то из рук федералистов было бы выбито их главное оружие – жупел ускоренной насильственной неонацистской украинизации, ставшей содержанием политики новых киевских властей, пришедших к рулю Украины в результате государственного переворота.

Новый Киев же, ведомый галичанскими «пассионариями» и представленный боевиками «евромайдана», стал демонстрировать отношение к жителям юго-востока как к «генетическому мусору», подлежащему «национальному исправлению». Это-то и напугало большинство населения региона.

В итоге идея Новороссии и возникла как спасение. Как гарантия сохранения самобытности и иной национально-культурной идентичности. И как возрожденная реальность, имеющая под собой глубокие исторические, экономические, политические и ментальные корни. Президент России Владимир Путин 17 апреля текущего года, во время традиционной «прямой линии» с россиянами, впервые назвал юго-восток Украины «Новороссией» и обозначил ее главную историческую особенность, идущую вразрез с постулатами Киева об «исконной украинскости» этих территорий.

По словам Путина, «Новороссия – Харьков, Луганск, Донецк, Херсон, Николаев, Одесса не входили в состав Украины в царские времена, это все территории, которые были переданы в Украину в 20-е годы советским правительством».

Это чистая правда. Творцы современной Новороссии отнесли к ней восемь областей современной Украины на ее юго-востоке, и эта территория, без Кубани, отошедшей России, действительно стала украинской только после гражданской войны начала ХХ века при создании УССР. Но раньше эти территории, некогда бывшие страшным Диким Полем, подвластным лишь кочевникам-работорговцам, вошли в состав Российской империи в XVIII и начале XIX веков по четырем мирным договорам с Турцией (1739, 1774, 1791 и 1812 годов), которая последовательно проигрывала свои земли России. А та сделала все, чтобы колонизовать новые приобретения и превратить их в цветущий край.

На большинстве территорий Новороссии практически никогда не было крепостного права, а земли эти колонизовали почти так же, как это происходило с завоеванием Дикого Запада в США. И по темпам заселения и развития Новороссию уже в те времена сравнивали с поднимающимися США.

Основатель Одессы Осип де Рибас в 1794 году говорил: «Как и народ объединенных штатов, народ России Новой о двунадесяти языках, большей частью за приверженность к свободам изгнанный из различных мест прежнего жительства и обретший здесь новое отечество. Народ сей прилежен к труду и нетерпим к насильству». И Марк Твен позже писал, что Одесса напоминает ему города американского Запада.

К началу освоения земель там уже существовали малочисленные поселения запорожских казаков. Русские и украинцы составили и два основных мощных потока переселенцев-колонизаторов в Новороссию. Но, кроме них, корона привлекала туда всех, кто желал работать, владел ремеслом и мог принести пользу государству.

В Новороссию переселились сербы, немцы, болгары, греки, армяне, евреи, молдаване, албанцы и даже шведы. Практически полностью переселились на эти земли гагаузы. Все они получали землю, денежные и налоговые преференции, заселяли новые города, развивали торговлю, ремесла и зарождающуюся промышленность. По подсчетам специалистов, за первые 75 лет после присоединения к России население Новороссии возросло почти в 100 раз.

Благодаря экономическому либерализму, изначальной полиэтничности, терпимости к самым разным верованиям и традициям, в Новороссии формировался новый тип населения, многонациональный по составу, но российский по подданству и русский по духу. Ибо Россия – в виде Новороссии – была общим объединяющим началом.

Эти земли официально никогда не назывались собственно Новороссией. С 1764 по 1802 год с небольшим перерывом они были Новороссийской губернией и с 1822 по 1873 год – Новороссийско-Бессарабским генерал-губернаторством. В последний раз эти земли были названы Новороссийской областью в 1918-1920 годах по решению главкома белых армий Юга России Антона Деникина.

После падения временного правительства в Петрограде в 1917 году возникшие в Новороссии протосоветские республики – Одесская и Донецко-Криворожская на «материке» и Социалистическая Республика Тавриды в Крыму – пали под немецкими штыками в 1918 году. Но во время своего короткого существования они не признавали себя частью Украины, ставшей независимой под руководством то гетмана Павла Скоропадского, то Центральной Рады, и объявляли себя частью советской Российской Федерации (РСФСР).

Этот факт тоже был проигнорирован большевиками. И после передачи Новороссии в состав УССР советская историография сделала все, чтобы вытравить этот термин из памяти поколений. Эти земли назывались то «Югом России», то «Южной Украиной», то нейтральным «Северным Причерноморьем». Однако это не могло убить память о том, что ментально и экономически это была именно новая Россия, а совсем не Украина и даже не старая Россия.

Зачем большевикам нужно было передавать эти земли Украине?

По двум причинам:

а) большинство населения, колонизовавшего эти территории, действительно было малороссами;

б) нужно было «разбавить» крестьянское патриархальное население остальной Украины «пролетарским элементом» экономически развитого индустриального юго-востока. И при советской власти эти территории стали индустриальной кузницей не только Украины, но и всего СССР.

И после Великой Отечественной войны, победной, но разорительной для попавшей под немецкую оккупацию Украины, восстановление индустриальной мощи Донбасса, создание металлургических и нефтехимических гигантов, кораблестроения на других землях бывшей Новороссии проходило по знакомой уже схеме – туда ехали переселенцы не только с Украины, но и со всего СССР.

И народ там формировался по-прежнему многонациональный – советский по подданству, украинский по прописке, но русский по духу. А экономика края объективно была тысячами самых разнообразных нитей связана с индустриальным комплексом всей огромной страны.

Таким этот край достался независимой Украине и после развала СССР. Народ там жил и выживал, работал и изменялся, перестраивался и встраивался в новые политико-экономические реалии. И именно в таком виде – части, осколка некогда единого народнохозяйственного комплекса СССР – край этот и стал не нужен новым «кураторам» остальной Украины, официально устремившейся в ЕС. Его и захотели переделать. А когда поняли, что не получается (люди против), то решили либо «украинизировать» насильственно, либо вообще уничтожить идентичность, подавив любое сопротивление силой.

Первыми этим планам воспротивились крымчане. И «ушли», точнее – вернулись в Россию. За ними люди восстали в Донецкой и Луганской областях. Их и утюжат сегодня во время так называемой АТО. Потому что и Киев, и его западные кураторы понимают: это только начало.

ДНР и ЛНР сегодня – это уже реальность, которая родилась в войне и отстаивает свое право на существование, мучительно, вооруженным путем. За ними в новую, извините за тавтологию, Новороссию могут войти Харьковская, Днепропетровская, Запорожская, Херсонская, Николаевская и Одесская области. И либо существовать независимо, либо тоже вернуться в Россию…

…У остальной Украины есть три пути решения проблемы: подавить возрождающуюся Новороссию силой, признать ее право на независимое существование или сесть с ее лидерами за стол переговоров и договариваться о новых принципах общежития в одном государстве. Но как для этого переступить через уже пролитую кровь?..

Владимир Скачко, Версии

Комитет