Как бы теперь уже все не закончилось, оно уже не закончится хорошо.

Никогда мы уже не сможем вернуть себе ту главную детскую веру, что с нами не может случиться ничего плохого.

Может.

Случилось.

…Мы видели лица Зла: лицемерных политиков, лживых журналистов, проплаченных боевиков, опьяненных кровью идейных убийц. И улыбающихся девочек, разливающих коктейли Молотова…

Зато теперь нас уже не одурачить ни одному политику, ни одному брехливому журналисту – мы научились думать и анализировать, самостоятельно разбираться и формировать свою картину мира, основанную на тех принципах, которые незыблемы для любого нормального человека: белое – это белое, а черное – это черное.

…Мы пережили предательство тех, кого считали друзьями. И никогда больше мы уже не сможем доверять людям так, как доверяли прежде – безоговорочно, просто потому что мы же люди, живущие в одной стране. 

Но оказалось, что люди – не все.

Вместо доверчивости мы приобрели осторожность и опыт: друг - это тот, кто разделяет наше понимание добра и зла. И неважно, что этого настоящего друга мы никогда не видели, и он за тысячи километров от нас.

Теперь и навсегда первым делом мы будем смотреть в глаза каждому новому человеку: по какую сторону баррикад был бы он? Доставил бы раненного вертолетчика, который минуту назад стрелял по нему, в больницу или добивал бы ногами пытающихся спастись из пожара людей? И это убережет нас от разочарований в будущем.

…Мы читали сводки с фронта, мы оплакивали убитых, мы ужасались той безмерной нечеловеческой жестокости, с которой нас готовы убивать просто за то, что мы видим свое будущее по-другому.

Мы оплакивали погибших. Что-то умирало в нас с каждой новой жертвой – умирала возможность прощать…

Что-то рождалось – благодарность за поддержку, помощь, небезразличие, за то, что кто-то разделяет нашу боль… И мы становились сильнее и вытирали слезы сжатыми кулаками…

Нам не оставили выбора. Но когда нет выбора – проще принять решение.

...Мы жили надеждой, что нам помогут, но нам не помогали. Дикие, выматывающие нервы качели – от надежды до отчаяния – сколько раз за эти полгода нас на них качало? От заседания к заседанию, от встречи к встрече, призыва к призыву, от даты к дате…

Мы то ждали что вот-вот это произойдет, нас услышат, нам помогут… Но нас не услышали. Мы никому не нужны, кроме самих себя.

И если это так – что ж… Надо принять эту данность за отправную точку и впредь, избавившись от иллюзий, рассчитывать только на самих себя.

...Мы перестали быть украинцами. Мы потеряли почву под ногами, ибо страна, родина, которую мы знали и любили, умерла под звуки гимна и крики «Слава Украине!», которыми сопровождались все кровавые побоища.

Перестав быть украинцами, мы получили нечто большее, не местечковое, не географическое, а ментальное, извлеченное из глубин нашей генетической и исторической памяти – мы стали русскими.

И пускай Россия этого еще не замечает… Все равно мы уже – русские.

И возвращения к прошлому не будет.

Теперь и навсегда мы – дети войны.

Мы многому научились, многое пережили. И еще придется пережить. За нами была честность, правда, справедливость. Мы относились к ним с сожалением, мы задавались вопросом – почему они не понимают, что так дальше нельзя? Мы не радовались смертям идейных противников, мы не призывали к убийствам, мы старались вразумить, объяснить…

Но то, что произошло в Одессе, Славянске, Краматорске – точка невозвращения.

Мы многое потеряли. И потеряем еще. Но самое главное мы все же приобрели.

Раньше у нас не было ненависти.

Теперь она у нас есть.

Бэлла РОЗЕНФЕЛЬД, «PRAVDATODAY»

Комитет