В результате там оказались экскременты собаки непонятной породы. Если выражаться яснее, то дерьмо. С той поры Виталий поклялся себе, что будет внимательно прислушиваться к своему богатому внутреннему миру. И вот его снова накрыло, как тогда, в Берлине, предчувствие.

Он задумчиво бродил по офису, шуганул какую-то пожилую женщину в плаще, смирно сидевшую с кастрюлькой, накрытой крышкой и обмотанной полотенцем с вышитыми на нем национальными узорами. Женщина при виде Виталика суетливо вскочила и быстренько сняла плащ, оказавшись в застиранном красном свитерке с надписью насчет евроинтеграции.

«А… это своя, – подумал Кличко, – вроде пейсательница какая-то… Мать ее тиос… Или Матьис? Нет, тот вроде художник был, еще ухо себе по дурке отрезал, чтобы подсолнухи на фоне Джоконды нарисовать. А эта опять вареники притаранила».

При мысли о варениках Виталика передернуло. Он как-то вынужден был по этическим причинам отведать продукции национальной писательницы и заработал себе жосткую диарею. В результате биде прохудилось, и каждое утро приходил сантехник, которого Кличко принимал за тень.

Мало кто знает, но идея одеть членов фракции «УДАР» в одинаковые красные свитера пришла одному умному представителю ближайшего окружения Виталия. Дело в том, что в сессионном зале Кличко часто терялся, путал «регионалов» и коммунистов, мог посоветоваться не с тем, с кем надо. С помощью яркой цветовой гаммы в мозг Кличко поступали опознавательные сигналы «свой-чужой». Если еще представители «Батькивщины» приходили в белых свитерах, то Виталий вообще чувствовал себя крайне уверенно.

Встреча с Матиос слегка отвлекла нерезидента Украины от предчувствия. Однако не до конца. По телевизору как раз показывали Квасьневского на фоне Кокса. С последним у боксера были сложные, можно даже сказать, непростые отношения. Как спортсмен он понимал, что нельзя слишком доверять подобному препарату, даже если он самостоятельно передвигается и занимает определенное место в иерархии Европейского Союза. В Лас-Вегасе тоже странные вещи происходили после одной из вечеринок. То лошади по коридорам скакали, то пол вздыбливался девятым валом.

Неожиданно предчувствие стало мучительно острым. Виталик прислушался к себе. Привычно скрипели извилины, запертые в крепкой черепной коробке. От напряжения на лбу выступил пот.

«Надо сходить к парикмахеру», – подумал Кличко.

Раз в неделю доверенный мастер ножниц выравнивал ему линию лба, отодвигая назад природную поросль Виталия. Это создавало иллюзию высокого сократовского лобешника в определенном ракурсе. Правда, боксер постоянно забывал, в каком именно. Неожиданно в подсознании постепенно стала всплывать какая-то мысль. На границе сознательного и бессознательного она на некоторое время застряла, однако, подгоняемая мощным сокращением лобных мышц, наконец-то всплыла.

«А ведь не выпустят Тимошенко в ближайшее время», – прочитал по буквам мысль Кличко.

И тут его попустило. Тупое предчувствие ушло. Наступило облегчение, захотелось сделать что-то хорошее, дать кому-то в морду, прочитать умную книгу с картинками. Но лидер «УДАРа» сдержал себя, поскольку на него опустилось тяжелое бремя политической ответственности за судьбу нации.

«Если ее не выпустят, то только я остаюсь кандидатом в президенты», – додумал до конца нехитрую мыслительную конструкцию Виталий.

Воодушевленный этим невиданным интеллектуальным прорывом, Кличко созвал экстренное заседание штаба. Когда прибыли первые представители ближайшего круга, расправляя наспех надетые на нижнее белье красные свитера, Виталий уже был в тонусе. Он провел быструю разминку, попинал грушу и разбил торшер.

«Мы, украинцы, не можем быть европейской страной, нормальной страной, имея политических узников», – с ходу заявил он и погрустнел.

Внезапно ему нарисовалась тягостная картина того, как имеют политических узников. Виталий некоторое время осмысливал детали этой картины, примерял их к себе и в результате пришел к выводу, что брату, возможно, понравилось бы.

«Все зависит от президента Украины, потому что президент Украины имеет абсолютную власть в нашем государстве!», – собрался с мыслью Виталий.

Это была хорошая мысль. Кличко нравилась абсолютная власть. Ведь не зря же шведы назвали водку «Абсолют». Что-то плохое они бы абсолютом не стали называть.

«Поэтому, – продолжил боксер, внимательно следя за тем, чтобы его соратники конспектировали его речь, – если Виктор Янукович захочет, то Юлия Тимошенко уже завтра будет свободна!».

«Не дай Бог, конечно», – мысленно поправил себя Виталик и трижды сплюнул через левое плечо на Ирину Геращенко.

Кличко, конечно же, не был суеверным человеком, однако лучше плюнуть на всякий случай на Геращенко, чем потом переживать по всяким пустякам.

Александр Зубченко, Версии

Комитет