Что было, то и будет; и что делалось,

то и будет делаться, и нет ничего нового

под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят:

«смотри, вот это новое», но это было уже в

веках, бывших прежде нас.

Библия. Книга Екклесиаста.

«Я читаю будущее в прошедшем!» - заметила как-то Екатерина II. Российской императрице нельзя было отказать в наблюдательности. Очень часто внимательное изучение прошлого позволяет предугадать, что день грядущий нам готовит. Тем, собственно, и ценна наука история.

Лично я в очередной раз убедился в этом, ознакомившись с несколькими текстами, где описывалось положение в одном восточноевропейском государстве. Положение то было безрадостным. Экономика пребывала в состоянии кризиса. Уровень благосостояния большинства населения (за исключением самых высших слоев) был низким. Простые люди, особенно в провинции, прозябали в нищете. Они не жили, а выживали. Зато верхи общества утопали в роскоши.

Пышным цветом расцветала коррупция. Продавались все – судьи, чиновники, депутаты парламента. Продажность последних обуславливалась самой системой выборов. Стать депутатом можно было только за очень большие деньги. Подкупать требовалось как избирателей, так и тех, кто по должности обязан был наблюдать за избирательным процессом.

Не обходилось без серьезных конфликтов. Иногда спрос превышал предложение – на один и тот же депутатский мандат претендовало несколько богатых конкурентов. Тогда все решалось силой. Каждый кандидат нанимал крепких молодых людей, которые, явившись в место голосования, пытались повлиять на подсчет голосов. Между наемниками вспыхивали драки. Тот, чьи люди выходили победителями, становился «народным избранником».

Попав таким образом в парламент, новоявленный депутат стремился поскорее возместить потраченные на «избрание» средства. Он начинал беззастенчиво торговать своим голосом, перебегая при необходимости из партии в партию.

Власти энергично использовали эту особенность поведения законодателей. И нередко политик, прошедший в парламент под лозунгами оппозиции, сторговавшись с правительством, оказывался затем в числе его сторонников.

Воздействовали на депутатов не только подкупом. Бывало, некоторых парламентариев, не принадлежавших к большинству, просто лишали мандатов как избранных с нарушением закона. Основания для этого, надо признать, находились. Но, разумеется, не законность беспокоила доминирующую в парламенте силу.

А еще в высшем законодательном органе страны случались драки. По свидетельству очевидцев, это было незабываемое зрелище. Дрались по-всякому. То набрасываясь толпой на кого-то, то один на один, то «стенка» на «стенку». Зачастую образовывалась такая куча-мала, что стороннему наблюдателю невозможно было разобрать, кто на чьей стороне.

По большому счету одними этими драками работа парламента и запоминалась. Полезной законотворческой работы там практически не велось. На словах все парламентарии печалились о судьбе Родины, все говорили о возрождении Отчизны и нации. Но, как правило, болтовней все и заканчивалось.

К законотворчеству же относились согласно известной поговорке: «Закон, что дышло…» Наиболее яркой иллюстрацией тут стала история с новой конституцией страны. Ее сначала приняли, а спустя несколько лет отменили как принятую незаконно.

Единственное, чем депутаты были озабочены по-настоящему, это набиванием собственных карманов. Государственную казну превратили в кормушку. Крали много и безостановочно. Заранее зная, что никакого наказания не будет – близкие к власти лица априори являлись недосягаемыми для правосудия. Да и правосудия-то как такового не существовало, ибо любой суд можно было купить.

Распространенные наверху нравы проникали в более низкие общественные слои. Там тоже наблюдались продажность и беспринципность. Наглядным показателем здесь служили политические массовые мероприятия, периодически устраиваемые по различным случаям (что-то наподобие митингов и демонстраций). Участников набирали за деньги. Причем партийная принадлежность и лозунги не играли никакой роли. Те же самые люди могли митинговать сегодня за одно, а завтра – за прямо противоположное, лишь бы платили.

Стоит ли удивляться, что состояние дел внутри такого государства было плачевным?

Не лучше обстояло и с внешней политикой. Руководство страны придерживалось принципа многовекторности. Оно неустанно колебалось между Россией и Западом. Россия предлагала тесный взаимовыгодный союз, полностью соответствующий государственным интересам. К тому же к России тяготела значительная часть населения (прежде всего – в восточных регионах).

Все это прекрасно понимал глава государства. Он и сам имел репутацию пророссийского, к власти пришел благодаря этой репутации. Но вот для себя видел больше перспектив в Западной Европе. А личная выгода у лидера страны стояла на первом месте. Запад казался таким привлекательным, так манил своим блеском и великолепием. Впрочем, ссориться с Россией глава государства все же опасался. И потому долго не мог определиться.

В союз он хотел с Западом. С Россией же соглашался сотрудничать. Но по особой формуле, суть которой сводилась к тому, чтобы получать всевозможные льготы, не давая ничего взамен. Глава государства готов был даже подписать с русскими договор, но так, чтоб можно было потом неудобные для себя пункты не выполнять.

Конечно, это было легкомыслием. Российское руководство прекрасно видело все увертки главы соседнего государства, но относилось к нему снисходительно. Российский посол лишь получил указание: терпеливо разъяснять, какую пользу получит страна при вступлении в союз с Россией. Увы, глава государства разъяснений не слышал. Он мечтал о Западе.

Запад тоже обещал принять страну в своеобразный союз – коалицию европейских государств. Тогда, уверяли западные политики, страна сразу станет сильной, богатой, а ее лидер будет на равных общаться с руководителями ведущих стран Западной Европы. Правда, все это не просто так. Чтоб вступить в коалицию, надо предварительно провести реформы, а главное, ни в коем случае не заключать никаких союзов с Россией.

Упоминание о реформах главу государства несколько смущало. Тем более что они вели к дальнейшему понижению уровня жизни в стране. Но конечная картина, нарисованная представителями Запада, получалась такой радужной, что превозмогала сомнения.

Под стать главе государства была его партия. Она тоже считалась пророссийской, хотя большинство ее влиятельных членов только говорили о дружбе с Россией, а поступали наоборот. В партии также склонялись к ориентации на Запад.

Что же касается оппозиции, то там Россию ненавидели откровенно. Патентованные «патриоты» из числа оппозиционных деятелей в один голос заявляли, что с Востока исходит угроза независимости страны и все прочие беды, а с Запада проистекают добро и благо.

Наконец, среди политиков страны вражда к России стала всеобщей модой. Проявлялась она по любому поводу – экономическому, военному, культурному. Например, на юге страны, вследствие еще давних соглашений, находилась база российских вооруженных сил. Ее нахождение там приносило выгоду и местным жителям, и региону, и стране в целом (прикрывая южные рубежи). Но политикам, прежде всего патентованным «патриотам», база не давала покоя. Они требовали вывода российских войск.

Наиболее радикальные угрожали сделать весь регион безлюдным - лишь бы не терпеть российского присутствия. Когда Россия оказалась втянута в войну с одной южной страной, «патриоты» сделали все возможное, чтобы база не использовалась для поддержки российской армии.

Другим моментом, крайне раздражающим русофобов, являлась связь Православной церкви в стране с Православной Российской церковью. Они заявляли, что в независимой державе и церковь должна быть независимой. Впрочем, в данном случае церковная автокефалия (независимость) не была самоцелью. «Патриоты» соглашались, чтобы православная иерархия в их стране подчинилась константинопольскому патриарху. Только бы не «москалям»!

И так во всем. Россию обвиняли во всех смертных грехах. И чем мягче, умереннее была ответная реакция, тем наглее становились русофобствующие политики. Они чувствовали за собой поддержку Запада, как раз и подстрекавшего их тайно на антироссийские выходки. Западные государства обещали стране всяческую поддержку, а если понадобится, то и защиту от России.

Продолжаться бесконечно так не могло. В конце концов, глава государства решился. Он открыто объявил о намерении вступить в союз западных стран. Наградой политическому лидеру стала новая порция обещаний. Западные дипломаты улыбались главе государства, обнадеживали его, расточали комплименты. А за глаза посмеивались и называли союз, в который собралась вступить страна, «союзом барана с волками».

Так о какой же стране речь? Думаете, о современной Украине? Нет! Это Польша конца ХVIII века накануне своей гибели. Но как же похожа та ситуация на украинскую!

Польша тогда-таки вступила в «союз с волками». Как только все документы были подписаны, выяснилось, что никаких выгод она не получит. Западные страны за ее счет всего лишь решали собственные проблемы. Ограбив же Польшу, предложили России поучаствовать в разделе польской территории. Россия ранее являлась гарантом территориальной целостности Польши. Но поляки добровольно от этих гарантий отказались, когда решились на сближение с Западом.

И теперь России оставалось только согласиться на полученное предложение. По разделу она получила земли, жители которых и так хотели войти в ее состав. Ну а Польша прекратила свое существование и надолго исчезла с географической карты Европы, преподав урок будущим поколениям.

Вот только уроки воспринимаются по-разному. Мудрые люди учатся на чужих ошибках. Дураки – нет.

Украина сегодня накануне судьбоносного выбора. И очень хочется надеяться, что руководство страны проявит мудрость. Но почему-то в это не верится.

Александр КАРЕВИН, ОДНА РОДИНА

Комитет