Предстоящие президентские выборы в Иране привлекают пристальное внимание мировой общественности, в особенности западных политиков. 12 июня избирательная гонка закончилась, наступили 2 дня «спокойствия», после которых 14 июня иранцы пойдут к избирательным урнам.

Что произойдет в этой региональной сверхдержаве, бастионе антиамериканизма и неколебимой хранительнице исламских ценностей? Не появятся ли во время выборов новые трещины, которые уже дали себя знать 4 года назад, когда по итогам перевыборов М.Ахмадинежада имели место массовые протесты? Не всколыхнется ли иранская молодежь в новой, более серьезной волне антиклерикализма? Не появятся ли у западных идеологических центров шансы вбить клинья в виде НКО в достаточно гомогенное шиитское общество?

Иранский бастион давно стоит на пути « демократической экспансии» в этом важнейшем участке мира. Не взяв под контроль Иран, сложно дотянуться до Закавказья и Прикаспийского района. 

Если же в Тегеране наконец-то появится «либеральный» прозападный режим, то можно верстать новые стратегические планы «демократизации» Азербайджана и Туркмении с последующим установлением военного контроля над южным побережьем Каспия. 

Да и важнейшая духовная составляющая ислама – шиитская ветвь религии в таком случае получит оглушающий удар западной культурной дубинкой.

Впрочем, особо радужных надежд на серьезную дестабилизацию Ирана в результате выборов на Западе могут не испытывать. Весь набор кандидатов, который сформировался после отсева Советом Стражей 8 человек из более 600 претендентов, указывает на продолжение сложившейся политической традиции. Это неудивительно, так как Совет Стражей, состоящий из 6 влиятельных юристов и 6 высокопоставленных мулл, находится под патронажем духовного лидера страны Али Хаменеи.

Весьма очевидным указанием на продолжение прежней линии стало недопущение Советом Стражей к президентской гонке экс-президента Ирана Акбара Хашеми Рафсанджани, превратившегося после разрыва с духовным лидером в оппозиционера и реформиста. Этот сильный и популярный политик мог бы внести решительные перемены в сложившуюся ситуацию. Но это грозило бы потерей влияния духовного лидера и непредсказуемыми последствиями для страны, так как глубокие реформы не проходят гладко. 

Вместе с А.Рафсанджани к участию в выборах не был допущен и близкий действующему президенту М.Ахмадинежаду политик Эсфандиар Машаеи, который подобно уходящему шефу мог проявить нежелательную самостоятельность в принятии важнейших государственных решений и действовать вопреки воле духовного лидера. Это также рассматривается как покушение на авторитет Али Хаменеи.

Поэтому официальный Тегеран сделал все возможное, чтобы в сложной ситуации, в которой оказалась страна, исключить появление на посту президента человека, способного на политику «а-ля Горбачев».

По общему мнению наблюдателей, из восьми допущенных кандидатов два имеют предпочтительные шансы на победу и оба далеки от либерального мировоззрения. 

Наиболее перспективен, по их мнению, мэр Тегерана Мохаммад Галибаф. Американское агентство Information and Public Opinion Solutions сообщает, что он ведет в рейтинговых опросах населения.

Если верить данным агентства, 39% опрошенных по телефону граждан высказываются в поддержку мэра, а 57% еще не решили, за кого голосовать

У М. Галибафа имеется сильная поддержка со стороны 47,7% женщин. За него также высказывается 40% городского населения, хотя в сельской местности его рейтинг опускается до 18% 

The Washington Post характеризует этого кандидата следующим образом: «М. Галибаф считается одним из наиболее консервативных клерикальных политиков, который больше сосредоточен на прагматизме, чем на революционных идеях. Но едва ли этот прагматизм выйдет за устоявшиеся рамки сегодняшней политики иранского руководства». 

В прошлую субботу на иранской телевизионной программе, транслируемой для соотечественников за рубежом, М.Галибаф сказал: «Президент в одиночку не может решать проблемы внешней политики, потому что это сумма решений всей системы. В таких вопросах имеет слово наш духовный лидер и другие ветви власти. Поэтому смена президента немногое изменит в иранской внешней политике».

Являясь мэром города с 12-миллионным населением, он пользуется популярностью в этом качестве. Стоит вспомнить, что уходящий президент М.Ахмадинежад также был мэром Тегерана.

Его наиболее сильным соперником считается Саид Джалили, причисляемый к ставленникам духовного лидера Али Хаменеи. 

Этот 47-летний дипломат давно известен международной общественности как глава иранской делегации на переговорах по иранской ядерной программе (ИЯП). Своей неуступчивостью, гибкостью и искусством переговорщика он заслужил авторитет сильного политика.

Однако по содержанию своей предвыборной программы С.Джалили также остается в рамках традиционной политики иранского руководства. Он не допускает никаких уступок Западу по «ядерному вопросу», ставшему причиной усиления экономических санкций против страны. В результате этих санкций продажа иранской нефти снизилась с 2,2 млн. до 1,1 млн. баррелей в день в 2012 г., что привело к оскудению государственной казны. Выход из затруднительной ситуации С. Джалили видит в «опоре на собственные силы», тем более что в Иране велика армия безработных.

Он также тверд и по другой важнейшей международной теме – сирийскому конфликту: Иран будет стоять на стороне Б.Асада и оказывать ему необходимую помощь.

Во время телевизионной дискуссии с другими кандидатами С.Джалили внес весьма оригинальную формулу решения внутренних проблем: «Иранские исполнительные и бюрократические системы должны проектироваться таким образом, чтобы обеспечивать самое оптимальное использование материального и научного потенциала. А угрозы, исходящие от международных санкций, должны быть превращены в преимущества». То есть все поиски решения нарастающих проблем он обещает проводить в рамках «модернизации управления», что давно получило название бюрократических игр.

Касательно отношений с главным международным оппонентом – США, С.Джалили заявил в интервью The Christian Science Monitor: «У США нет надежды на успех, потому что иранская нация защищает свои права. Сегодня они видят бросающийся в глаза прогресс Ирана, достигаемый благодаря его сопротивлению».

По замерам того же агентства Information and Public Opinion Solutions, С.Джалили далеко отстает от своего основного соперника и имеет всего 13,9% голосов избирателей.

Но административные ресурсы мэра Тегерана и ставленника духовного лидера несопоставимы, особенно в области информационных кампаний. Не исключено, что во время выборов их позиции сравняются, а это – красная тряпка для оппозиции, которая не хочет видеть на президентском посту человека А.Хаменеи.

Между тем социально-экономическое положение в Иране имеет устойчивую тенденцию к ухудшению. Безработица достигла 13%, инфляция разогналась до 32% в год. По результатам 2013 года ожидается падение ВВП до 1,3%. Государственный доход сократится с 117 до 77 млрд. долларов, что не может не ударить по социальным программам правительства. 

Такая ситуация не располагает к благодушию. Выборы 2009 года показали, что в Иране есть силы, способные на широкий общественный протест. Эти силы никуда не исчезли и, скорее всего, готовятся к новой демонстрации своих требований. Сейчас в Тегеране и других городах появляются граффити, сделанные, без сомнения, молодыми людьми: «Я голосую за переворот». 

Источником программного протеста является эмигрантская оппозиционная организация «Национальный совет сопротивления Ирана» под руководством известной оппозиционерки Мэриам Раджави. НССИ объединяет тысячи эмигрантов, имеет хорошие связи с оппозиционно настроенными кругами внутри страны и оказывает на них системное влияние через СМИ и Интернет, а также через своих эмиссаров. Основная установка НССИ сегодня заключается в мирной смене власти без вооруженного насилия. Он планирует строительство секулярного государства, отказ от ядерной программы и широкое сотрудничество с Западом. 

В своем стремлении расширить ряды легальной зарубежной оппозиции США вычеркнули в 2102 г. из списков террористических организаций Организацию моджахедов иранского народа (МЕК), что ведет к ее официальному признанию на Западе и, соответственно, к усилению ее финансовых и иных позиций. Но как этот шаг скажется на влиянии МЕК внутри Ирана, сказать трудно. Во время ирано-иракской  войны МЕК выступала на стороне Саддама Хусейна и в Иране этого не забыли. Черная метка американской агентуры от такого признания станет только рельефнее и в целом бросит тень на всю зарубежную оппозицию.

Иранские власти уже сегодня сталкиваются с проникновением враждебного влияния через Интернет и через активно контактирующие с соотечественниками иранские диаспоры за рубежом. Эти каналы невозможно перекрыть силами спецслужб без последствий для авторитета правительства. Поэтому они остаются в большой степени открытыми. Запад активно использует их, чтобы настроить избирателей в свою пользу. Насколько это удастся, покажут скорые выборы. 

Источник: Дмитрий СЕДОВ, «Фонд Стратегической Культуры»

Комитет