Стояла жара. Впрочем, она и сейчас стоит, однако вчера жарило по-взрослому. Поэтому с утра я надел тапочки. Ну как тапочки... Шлепанцы. Сразу каюсь – это меня ни в коей мере не оправдывает. Действительно, профтыкал. Накануне договорился с Верванной насчет интервью. И совершенно упустил из виду такой немаловажный (это выяснилось впоследствии) факт, как форма одежды. Поскольку я хорошо знал особенности поведения Ульянченко, то не сомневался: с первого раза ничего не получится. Необходимо, как минимум, три попытки.

Поэтому к Секретариату президента подходил в слегка расслабленном состоянии. Но был абсолютно трезв. На всякий случай мысленно прокручивал в голове список вопросов и вероятных ответов. Это только кажется, что интервью – самый легкий жанр. Включил, как Коля Мельниченко, диктофон и отдыхай. Аха... Как бы не так.

Когда двери в СП автоматически открылись, я натолкнулся на напряженный взгляд прапорщика, бдящего около рамки. Второй страховал его сзади. Наверное, на случай внезапного нападения. Стараясь не делать резких движений, чтобы не испугать товарища (как правило, они довольно нервные), миновал какие-то металлические столбики с зелеными лампочками и подошел к деревянному барьеру.

– Превед! – дружелюбно поздоровался я с представителем ведомства Гелетея. – Мне бы к Верванне...

Прапорщик еще больше напрягся и стал внимательно фтыкать в экран компа. Сличать названную мною фамилию с чем-то еще. Потом заглянул в бумажный носитель в виде бухгалтерского кондуита и слегка удивился. Пропуск был заказан.

Однако на его лице отразилась сложная борьба мыслей. Опять же по опыту я знал: в этот момент торопить человека при исполнении обязанностей категорически не рекомендуется. Надо спокойно, не делая лишних движений, дождаться неминуемой развязки. Она вскоре последовала. После затянувшейся паузы прапорщик печально констатировал:

– Вы в тапочках...

Теперь задумался я. С одной стороны, он был абсолютно прав. С другой – дефиниция стража железной рамки слегка хромала. Это были не комнатные тапочки, а вполне приличные кожаные... Скажем так, шлепанцы.

Да, три пальца, включая большой, предательски не вписывались в служебный дресс-код. Я их слегка поджал, но эффект получился слабенький. Голая, но чистая пятка выпирала.

«Ладно, не будем спорить по мелочам. Тапочки так тапочки», – мысленно решил я, а вслух признал правоту прапорщика:

– Да, жара, знаете...

Для убедительности слегка пошевелил «воротом» футболки, с ужасом осознавая, что на ней изображен размытый силуэт Боба Марли с надписью на английском, призывающей всех желающих идти куда-то вдаль. Желательно пешком.

– В тапочках нельзя, – слегка неуверенно, но обреченно произнес охранник. Потом, немного подумав, добавил: – Инструкция.

Дело приобретало фиговый оборот. Так лохануться с тапочками мог только конченый удод. То есть я. Но отступать нельзя. Иначе потом вообще за человека считать не будут. Опять-таки чувствовалось, что прапорщик уже сталкивался с моими собратьями по цеху, поскольку был внутренне готов к скандалу. Тактично кашлянув, страж СП счел нужным пояснить:

– У нас уже из-за этого были недоразумения... С журналистами. Но надо понимать, что вы идете в государственное учреждение, а не в сельский клуб!

Второй коллега, до этого подпиравший кобурой стенку, заинтересовался дискурсом и подошел поближе.

– Да вот, в тапочках посетитель пришел, – пояснил ему первый и с укором посмотрел на меня.

– В тапочках нельзя! – авторитетно подтвердил второй и для убедительности добавил: – Вы же не в сельский клуб на танцы пришли!

Насчет клуба я бы мог поспорить. Но не стал. Опять-таки, исходя из опыта, знаю, что нельзя перегружать людей в форме ненужной информацией. Они тогда замыкаются в себе. Чисто для профилактики поинтересовался, а нельзя ли мне глянуть на инструкцию, запрещающую посетителям Секретариата президента приходить в тапочках. Просто интересно. Прямо про меня, выходит, написано. Прапорщик вздохнул. Видимо, этот документ людям, нарушающим форму одежды, показывать запрещалось.

– Что делать будем? – спросил я. Попытался втянуть служивых в решение моей проблемы. Сделать ее общей. Надо ж понимать, что они тоже оказались в непростой ситуации.

Вроде бы проявили бдительность и пресекли нарушение внутреннего распорядка. А вдруг потом выяснится, что надо было пускать в тапочках, поскольку встреча должна была состояться? Прапорщики переглянулись. Между ними произошел невербальный обмен какой-то информацией.

– Звони старшему, – сказал второй первому. Первый набрал короткий номер и, после паузы, глухо доложил в трубку: – Тут посетитель пришел к Ульянченко. В тапочках…

Видимо, ответ был неутешительным, поскольку страж ворот печально посмотрел на меня и отрицательно мотнул головой. Положив трубку, он немного подумал. Потом посоветовался со вторым, который был в этой связке генератором идей: «Может, пусть охрана Ульянченко разбирается?».

Я горячо поддержал эту идею. Чем больше народа участвует в решении проблемы, тем лучше. Первый опять набрал короткий номер и произнес сакраментальную фразу насчет посетителя в тапочках.

Через несколько минут слева от лифта показался квадратный человек с прозрачным наушником в ухе. Он быстро оценил ситуацию и направился прямиком к моим ногам. Внимательно их осмотрев (для удобства я даже поднял одну из них, по-моему, правую, дав возможность настоящему профессионалу закончить поверхностный осмотр), он жостко констатировал:

– В тапочках!

Я вздохнул, признавая тем самым его несомненную правоту. Продолжение фразы мне было тоже известно:

– Вы что, в сельский клуб пришли?! Здесь же Секретариат президента!

«Дался им этот клуб», – с тоской подумал я, а вслух произнес:

– Что делать будем? – давая тем самым понять, что он тоже вляпался в проблему этих долбаных тапочек.

– Домой съездить переодеться успеете? – предложил человек с наушником. Ответ отрицательный. Во-первых, это займет не менее двух часов. Во-вторых, просто влом. По такой жаре…

Квадратный профессионал, судя по всему, был мужчиной решительным. Он отошел в сторонку и сурово поговорил с правым рукавом своего пиджака. Получив от него какую-то информацию, поправил наушник и махнул рукой стражу ворот:

– Запускайте!

– В тапочках? – уточнил прапорщик.

– В тапочках! – подтвердил мужчина в штатском.

«Мля, демократия восторжествовала!», – подумал я и стал выкладывать на столик различные металлические предметы.

Первым делом выложил перочинный ножик. Давно заметил, что охрана жутко радуется при виде ножа, стремительно его прячет и сразу успокаивается. Типа, разоружили потенциального преступника. Затем она не обращает никакого внимания на другие предметы двойного назначения и не гоняет до одури через рамку.

Вот и на этот раз прапорщик обрадовался ножику и тут же умчался его куда-то ныкать. Второй его коллега поинтересовался документами. Продемонстрировал ему удостоверение журналиста. Эффект был предсказуемым.

– Другого документа нет? Паспорта, например…

Все время одно и то же. В Кабмине и Секретариате удостоверение «шакала пера» никакого впечатления не производит. Спрашивается, а на фига оно тогда надо? В парламент по нему пускают. Правда, при наличии карточки аккредитации. А в других органах власти относятся как к недоразумению. Паспорт у меня был, поскольку эти приколы давно известны. Но сразу давать его не спешил. Побеседовали на тему идентификации личности по различным видам документов.

Потом, когда прапорщик опять напрягся, был предъявлен паспорт. Он расслабился. Но, глянув на экран монитора, который демонстрировал внутренности моей сумки, опять напрягся.

– С компьютером нельзя!

– Это не компьютер, а ридер… Электронная книжка такая.

– У него экран!

Возразить было нечего. Экран действительно был. Вытащил ридер и попытался объяснить принцип его работы, особо упирая на то, что процессора здесь нет. Показал, как открываются текстовые файлы. Прапорщик заинтересовался. Некоторое время мы дружно фтыкали в экран. Ридер был признан не компьютером. И даже не ноутбуком. Дела наладились.

Однако тут страж ворот добрался до Ipod-a, который был квалифицирован им как Iphon, подлежащего немедленному запиранию в специальную ячейку с последующей выдачей номерка. Честно говоря, мне было глубоко на... по барабану, как называют данный агрегат. Но дело принципа! Шо за дела? В тапочках нельзя, с Ipod-ом, который похож на Iphon, тоже. Битый час охрана СП занимается моей скромной персоной.

В общем, изделие Стива Джобса было признано не телефоном, поскольку прапорщик не смог совершить с него ни одного звонка. Как пользоваться Wi-Fi, я ему предусмотрительно не стал показывать, чтобы не усугублять и без того непростую ситуацию. Лишив телефона, зажигалки и сигарет, мне предложили пройти.

Человек с наушником шел сзади, немного левее, бдительно контролируя движения объекта. То есть меня. Посадили на диванчик и предложили не сходить с него.

Я дисциплинированно сидел, досматривая по Ipod-у 24-ю серию пятого сезона “Доктора Хауса”. Через каких-нибудь полчаса человек с наушником завел меня в бывший кабинет Леонида Кучмы. Из-за стола вышла Верванна и дружески спросила: “Шо ж ты в тапках приперся? Ты шо, в сельский клуб пришел?”.

Александр Зубченко, Версии

Комитет