Нынешний кризис часто сравнивают с «Великой депрессией». Но насколько верны эти параллели, особенно если речь идет об Украине? Вообще, складывается впечатление, что некоторым журналистам и представителям политикума очень хочется, чтобы украинский кризис был похож на «Великую депрессию». Например, во многих газетных статьях прошлой осени присутствовали такие фразы: «Великая депрессия» – украинский вариант», «Черный четверг» для Украины» и т. д. Видимо под влиянием СМИ премьер-министр почувствовала себя Рузвельтом и заговорила об «общественных работах». Однако на примерах из прошлого мы можем убедиться, что кризис кризису рознь.

«Нация марширует по высокогорному плато процветания», – писал 19 октября 1929 г. Ирвинг Фишер, профессор Йельского университета и один из ведущих экономистов США той поры. Через пять дней на бирже наступил «черный четверг», 28 октября – «черный понедельник», а на следующий день произошел крах Уолл-стрита.

Эра процветания обернулась для простых американцев массовой безработицей, бродяжничеством и очередями в социальные столовые. Нынешний кризис часто сравнивают с «Великой депрессией». Но насколько верны эти параллели, особенно если речь идет об Украине?

Вообще, складывается впечатление, что некоторым журналистам и представителям политикума очень хочется, чтобы украинский кризис был похож на «Великую депрессию».

Например, во многих газетных статьях прошлой осени присутствовали такие фразы: «Великая депрессия» – украинский вариант», «Черный четверг» для Украины» и т. д. Видимо под влиянием СМИ премьер-министр почувствовала себя Рузвельтом и заговорила об «общественных работах». Однако на примерах из прошлого мы можем убедиться, что кризис кризису рознь.

Жестокие цифры

В 1928 г. в президенты США от Республиканской партии баллотировался Герберт Гувер. Главным лозунгом его избирательной кампании стали слова «Цыпленка – в каждую кастрюлю!» Также Гувер заверил, что в скором времени в гараже каждого американца будут стоять по два автомобиля. Ему поверили и 4 марта 1929 г. кандидат-республиканец принял присягу.

Надо сказать, что в середине 20-х американцы жили очень неплохо – доходы их были стабильно высокими, а если денег не хватало, то всегда можно было взять кредит под небольшие проценты. «Дешевые» деньги вызвали потребительский бум, который вылился в покупку домов и автомобилей. А те, кто это все приобрели раньше других, стали массово играть на бирже.

Хрестоматийный пример – история, которая случилась с банкиром Джоном Морганом (младшим) за несколько дней до краха Уолл-стрит. Морган подошел к уличному чистильщику обуви, который наводя блеск на его штиблетах, сообщил, что приобрел акции одной железнодорожной компании и поинтересовался можно ли рассчитывать на рост этих ценных бумаг.

Возможно, это всего лишь легенда, но она как нельзя лучше иллюстрирует жизнь Америки накануне «Великой депрессии». И вот все это рухнуло. Не прошло и месяца с «черного четверга», как цены на акции снизились до минимума, а общие убытки американской экономики составили почти 30 млрд. долл. – столько же США потратили на Первую мировую войну.

Как и во время нынешнего кризиса, первый удар пришелся по финансовым учреждениям. В 1929 – 1933 гг. в Америке произошло около 130 тыс. коммерческих банкротств. За 4 года «Великой депрессии» в небытие ушли 5760 банков (1/5 всего банковского сектора США).

Дальше началась цепная реакция. Вслед за разорением банков начал катастрофически падать объем промышленного производства: в 1930 г. он снизился до 80,7% по сравнению с 1929-м. В 1931 г. эта цифра составляла уже 68,1%, а в 1932-м – 53,8%. Также как и сейчас от кризиса серьезно пострадала автомобильная промышленность США. Если в 1929 г. было выпущено рекордное количество автомобилей – более 5 млн., – то уже в следующем году эта цифра составляла всего 2 млн.

Не лучшим обстояли дела и в сельском хозяйстве. Разорилось около миллиона ферм, урожай основных зерновых культур снизился в полтора-два раза. Начали стремительно снижаться цены на важнейшие продукты. Падение цен больно ударило по доходам фермеров, которые сократились за годы «Великой депрессии» на 58 %. Многие фермы оказались десятки раз заложены и перезаложены. Но выбраться из долговой ямы смогли немногие и кредиторы стали распродавать эти фермы за долги.

Одним из следствий падения промышленного и аграрного производства стала массовая безработица. По данным правительственной статистики, в 1933 г. в США насчитывалось 12 млн. 830 тыс. полностью безработных (24,9 %. общей численности рабочей силы).

Однако назывались и другие цифры: по мнению Ассоциации по исследованию проблем труда, в конце 1932-го число безработных в США достигло 16 млн. 900 тыс. чел. А по данным Американской Федерации труда в 1932 г. полностью занятыми оставались только 10 % рабочих. При этом согласно официальным данным, среднегодовой заработок рабочего сократился в 1933 г. на 30% по сравнению с 1929-м.

В бедственном положении оказались даже миллионеры – до «Великой депрессии» их в США было около полутысячи, но в результате кризиса этот круг сузился до 20 человек.

Как эта кризисная статистика отразилась на жизни американцев?

«Бидонвилль» – альтернатива петле

Первой реакцией на «Великую депрессию» стала волна самоубийств. В конце 1929-го – начале 1930 г. несколько тысяч человек наложили на себя руки. Аналогичной была реакция и на нынешний кризис: в конце прошлого и начале нынешнего года в США и странах Западной Европы произошли несколько громких самоубийств. Их жертвами стали представители бизнес-элиты. Например, 5 января 2009-го под поезд бросился Адольф Меркле – один из богатейших людей Германии и Европы.

Тем, кто накладывать на себя руки не стал и все-таки пережил «Великую депрессию», было не намного лучше, чем самоубийцам накануне их ухода из жизни. В начале 1931 г. в газете «Известия» была опубликована статья о бригаде американских и канадских лесорубов, работающих в Карелии. Один из героев репортажа сообщил корреспонденту, что весной к лесорубам прибудет подкрепление из-за океана: «дома – тюрьма и безработица», – объяснил он.

«Известинскую» публикацию можно было бы посчитать пропагандистским трюком, если бы американская действительность не была столь суровой. Например, вокруг больших городов начали расти «бидонвилли» – поселки, построенные из досок, деревянных ящиков и картона. Жили в этих «бидонвиллях» (еще один вариант названия – «гувервилли» – в честь президента США) бездомные. Многие из них оказались в бедственном положении из-за того, что покупали дома в кредит. Став безработными они не смогли расплатиться с банками и оказались на улице. Еще один значительный контингент населения «бидонвиллей» составляли вчерашние фермеры, чьи хозяйства разорились и их владельцы отправились на поиски счастья в города.

Просуществовали поселки из ящиков и картона достаточно долго. Так, «бидонвилль» в Центральном парке Нью-Йорка появился в 1931-м, а разобран был только в 1933 г.

Вообще в годы «Великой депрессии» бродяжничество приняло настолько широкий размах, что в США стали появляться заброшенные города. Например, в г. Акрон (штат Огайо), который носил неофициальный титул «Резиновой столицы мира», закрылись практически все заводы, прекратил работу аэропорт и уволили половину всех полицейских. Улицы в Акроне убирать тоже стало некому, а значительная часть жителей этого города оказалась в «бидонвиллях» или скиталась по стране в поисках лучшей доли. Также значительно сократилось население Детройта – «автомобильной столицы Америки».

Тогда же в обиход вошли такие понятия как «ботинки Гувера» (изношенная обувь с картонными стельками, прикрывающими дыры в подошве), «флаг Гувера» (вывернутые простые карманы брюк) и «одеяло Гувера» (старые газеты, которыми укрывались бездомные).

Во время «Великой депрессии» газетам нашлось еще одно применение – обернутые вокруг тела они позволяли кое-как защититься от холодного ветра. Питались люди, одетые во все «от Гувера», в социальных столовых. Правда, чтобы получить тарелку бесплатной еды, американцам приходилось выстаивать длинные очереди.

А что же Герберт Гувер, имя которого фигурировало во всех этих горько-ироничных названиях? Квинтеэссенцией политики американского президента стали такие слова: «Одинаково важно, чтобы бизнес не вмешивался в дела правительства, а правительство – в дела бизнеса».

Неудивительно, что выборы 1932 г. Гувер с треском проиграл. Интересная деталь: во время второго президентского срока Гувера впервые за всю историю Белый дом был закрыт для посетителей.

На политику властей простые американцы ответили «голодными маршами» к столицам штатов и Вашингтону, а также многочисленными забастовками. Сегодня мы также можем наблюдать массовые акции протеста в США и других странах. Эти демонстрации, как правило, проходят мирно, а вот в 30-х все было по-другому – американской полиции неоднократно приходилось применять силу против протестующих. Особенно скандальной вышла история с «голодным маршем» ветеранов Первой мировой войны.

В середине 20-х конгресс принял решение выплатить в 1931 г. денежное пособие ветеранам Экспедиционных сил США, воевавших в Европе в 1917–1918 гг. Но в разгар «Великой депрессии» об этом обещании забыли. Тогда в мае 1932-го бывшие солдаты явились в Вашингтон и разбили лагерь на берегу реки Анакостия. Тем, кому не хватило картона и досок, вырыли землянки. Всего в «апартаментах на Анакостии» (так ветераны войны прозвали свой поселок) поселились около 15 тыс. человек, которые получили прозвище «бонусной армии».

17 июля 1932 г. тысячи бывших солдат собрались у Капитолия, где конгрессмены рассматривали закон о пособии для ветеранов. Но закон не был принят. Однако ветераны из столицы уходить не стали и тогда против них применили силу. Утром 32 июля лагерь «бонусной армии» атаковала полиция, двое обитателей «апартаментов на Анакостии» были убиты. Но это была лишь «увертюра».

Вслед за полицией городок атаковала кавалерия армии США, а потом в «бой» с примкнутыми штыками пошла пехота. Руководил «спецоперацией» лично начальник Генштаба армии США генерал Дуглас Макартур (кстати, тоже участник Первой мировой). Это «сражение» Макратур выиграл – лагерь безоружных ветеранов был разгромлен.

Время войн и путчей

Кризис, который начался в США, стал быстро приобретать мировые масштабы. Так, в странах Латинской Америки, чьи экономики были ориентированы на экспорт сельскохозяйственной продукции в Соединенные штаты и Западную Европу, резко сократилось производство и, соответственно, выросла безработица.

При этом, чтобы не обрушить цены бизнесмены стали импровизировать: в Аргентине зерном топили котлы паровозов и пароходов, а в Бразилии кофе использовали для изготовления дорожного покрытия или просто топили в океане. Рост социальной напряженности увеличил политическую напряженность в регионе – с 1930-го по 1934 г. сменились правительства в 12 государствах Латинской Америки.

Кроме того, на южноамериканском континенте вспыхнули два крупных военных конфликта. В июне 1932 г. началась война между Боливией и Парагваем (Чакская война), а в сентябре – между Перу и Колумбией (война за «трапецию Летисии»). В обоих случаях Боливия и Перу пытались за счет соседей улучшить свое экономическое положение. Боливийцы рассчитывали присоединить район Гран-Чако, где как предполагалось, имеются большие запасы нефти, а перуанцы претендовали на участок колумбийской территории, который давал им выход к Амазонке – важной торговой артерии. Обе войны закончились, фактически, ничем, но конфликт за Гран-Чако унес жизни нескольких десятков тысяч боливийцев и парагвайцев.

В Европе положение было не намного лучше. Очень сильно «Великая депрессия» ударила по Германии – в 1932 г. в этой стране было 8 млн. безработных. Позволю себе процитировать небольшой отрывок из книги Жана Марабини «Повседневная жизнь Германии при Гитлере», который наглядно демонстрирует, какие омерзительные явления породил кризис: «В полутемном баре двое бизнесменов из Дюссельдорфа обсуждают, как им лучше провести свои зимние берлинские каникулы. (…) в одном злачном заведении на Кудамме они выбирают себе мальчиков для развлечений с грубо подкрашенными косметикой лицами – школьников, которые хотят заработать несколько марок».

Это вполне обыденный эпизод из жизни Берлина декабря 1932-го. Неудивительно, что матери и отцы этих школьников поверили обещаниям национал-социалистов, которые демагогически обещали вернуть достоинство немцам и всей Германии.

Во Франции, серьезно пострадавшей от кризиса, дело тоже едва не закончилось фашистским переворотом. В феврале 1934 г. французские ультраправые вывели 20 тысяч своих сторонников на площадь перед Национальным собранием и потребовали передать им власть. Спасло Францию от фашистской диктатуры только активное сопротивление левых сил. Однако волна фашизма в те годы стала подниматься не только в Старом Свете, но и в США.

Отец Кофлин выбирает фашизм

Деятельность фашистского правительства Муссолини в Италии и приход к власти нацистов в Германии получили одобрение некоторых крупных политиков США. Так, сенатор Рид (представлял Пенсильванию) в 1932 г. заявил, что «если нашей стране когда-либо был нужен Муссолини, то именно теперь пробил час». А в 1933 г. председатель сенатской комиссии по иностранным делам Питтмэн открыто восторгался Гитлером, которого называл «человеком мужества и усердия».

Пока сенаторы произносили свои речи в США начали возникать фашистские организации – «Американский легион», «Черный легион», «Серебряные рубашки» и др. «Серебряные рубашки», созданные в январе 1933 г. откровенно заявляли, что их цель спасти Америку так же, как Муссолини спас Италию, а Гитлер – Германию.

Но гораздо более опасными были политики-демагоги правого толка, которые расистской и националистической риторике предпочитали словесные нападки против богачей. Таких демагогов во время «Великой депрессии» было немало, но наибольшей популярностью среди них пользовались два человека – Хью Лонг и священник отец Чарльз Кофлин.

Простой фермер Хью Лонг благодаря зажигательным речам стал в 1928 г. губернатором Луизианы, а через два года был избран в сенат США. Что обещал избирателям г-н Лонг? Выступая в разгар кризиса, он обнародовал свою простую программу: каждой семье по 5000 долл., а пожилым людям – хорошую пенсию за счет урезания доходов миллионеров. Многие положения программы Хью Лонга совпадали с речами Гитлера.

В своем штате Лонг фактически стал диктатором, тесно сотрудничая при этом с местными мафиози. Своими популистскими лозунгами Хью Лонг обрел популярность не только в Луизиане, но и в остальных штатах. Его выступления по радио собирали 25-милионную аудиторию по всей стране. В эфире радиостанций звучали популярные в то время песни «Счастливые дни вернутся», «Я получил пять долларов!» и «Брат, подай мне цент».

Но еще большим успехом у американцев пользовались обещания Лонга создать «Корпорацию по справедливому разделению богатств». Однако в сентябре 1935 г. Хью Лонга застрелил молодой врач Карл Вайсс, чьего родственника преследовал губернатор. Охрана Лонга устроила самосуд над убийцей, а сам политик через несколько часов умер в больнице. Перед смертью Хью Лонг постоянно повторял: «Боже, не дай мне умереть! Мне еще так много нужно сделать…».

А планы у сенатора от Луизианы были самые амбициозные – в 1936 г. он собирался принять участие в президентских выборах и как считали многие Лонг имел все шансы оказаться в Белом доме. Незадолго до убийства сенатор заключил политический союз с популярным радиопроповедником отцом Кофлином. Этот католический священник впервые выступил по радио в 1926 г. и во время «Великой депрессии» приобрел большую популярность, обличая «тиранию Уолл-стрита».

Ежедневно отец Кофлин получал тысячи писем со всей Америки. Также ему шли пожертвования от радиослушателей, которые составляли кругленькую сумму – почти 500 тыс. долларов в год (и это во время кризиса!) Стоит отметить, что характерными отличиями проповедей отца Кофлина были пламенный антикоммунизм и яростный антисемитизм.

Накануне выборов 1936-го Кофлин пошел на союз с «серебряными рубашками». Но объединенная антирузвельтовская Союзная партия их проиграла. Этому поспособствовал сам отец Кофлин, который заявил перед выборами: «США стоят на перепутье между коммунизмом и фашизмом. Я выбираю фашизм».

Интересно, что и Хью Лонг и отец Кофлин во время президентских выборов 1932 г. активно поддерживали Франклина Рузвельта, однако когда тот начал воплощать в жизнь свой «Новый курс» обоим политикам это пришлось не по вкусу.

Депрессия закончилась?

Стоит отметить, что те кризисные явления, которые сейчас происходят в США, несравнимы по своим масштабам с «Великой депрессией». Например, количество безработных в Америке в апреле 2009-го составило приблизительно 5 млн. 100 тыс. чел. с начала рецессии (т. е. с конца 2007 г.). Это, конечно, много, но все-таки не 12-17 млн., как в 30-е. Также можно сказать, что правительства большинства государств контролируют ситуацию внутри своих стран – о путчах, вроде парижского образца 1934-го, мы, к счастью, ничего за прошедшие месяцы не слышали.

Более того президент США Барак Обама спустя полгода после начала кризиса оптимистично заговорил о том, что уже стали проявляться признаки восстановления экономики. А известный финансист Джордж Сорос заявил, что мировая экономика спасена.

Однако не стоит впадать в эйфорию по поводу этих заявлений. Нелишним будет вспомнить о том, что говорил президент США Герберт Гувер через несколько месяцев после начала «Великой депрессии»: «Несмотря на то, что биржевой крах произошел всего шесть месяцев назад, я убежден, что мы уже прошли худшее и, объединив усилия, мы быстро восстановимся. Что же касается будущего народа с ресурсами, сообразительностью и характером как у народа Соединенных Штатов, с уверенностью можно сказать только одно – он будет процветать» (1 мая 1930 г.).

Президенту вторили другие высокопоставленные чиновники: «Без сомнения худшее позади», – Джеймс Дэвис, министр труда США (29 июня 1930 г.). Еще большим оптимистом оказался д-р Джулиус Кляйн, заместитель министра торговли, который 9 июня 1931 г. заявил: «Депрессия закончилась». Его слова опровергла сама жизнь – Соединенные Штаты начали выходить из «Великой депрессии» только в 1933 г., а окончательно кризис завершился только перед Второй мировой войной.

Итак, чему нас может научить история «Великой депрессии»? Хотя бы тому, чтобы мы не спешили говорить: «Хуже некуда». Потому что наша нынешняя жизнь у американцев тех времен вызвала бы искреннюю зависть.
 

Александр Данилов, "2000"

Комитет