Такому не бывать, скажете? Возможно. Но отнюдь не потому, что подобное положение вещей исключено в принципе. Взять хотя бы ситуацию, сложившуюся вокруг Трансатлантического партнерства.

Разговоры о создании зоны свободной, то есть беспошлинной торговли между Старым Светом и Новым, идут достаточно давно, едва ли не с конца 90-х годов прошлого века. А конкретно эту идею предложила Ангела Меркель ещё в 2007 году. Соответственно, за столь длительный срок всеми заинтересованными сторонами не раз были подсчитаны и пересчитаны возможные прибыли и убытки в случае реализации данной инициативы.

И вот к 2013 году дело дошло, наконец, до подписания конкретных соглашений, в которых, как подчеркнул Б. Обама, главным смыслом является «обеспечение интересов США и Европы "на растущих рынках Азии"» - помимо, разумеется, обещаемых публике фантастических «бюджетных прибылей» непонятного происхождения.

Однако не всё является таким простым и красивым, как это рисуют для обывателя глянцевые обложки политически ангажированных СМИ. Общий рынок — это единое пространство не только «свободной торговли» всех его участников, но и ничем не ограниченной конкурентной борьбы между ними. Последняя после некоторой «усушки и утруски» участвующих в ней приведет к переделу объединенной экономической зоны, результатом чего станет разорение значительной доли мелких и средних предприятий регионального значения, поглощенных транснациональными корпорациями.

Впрочем, при столкновении интересов, как показывает история последних пяти кризисных лет, подобное случается и с рыночными гигантами. В итоге увеличение числа потенциальных потребителей продукции (на что, собственно, и делается расчет) уравновешивается ростом социально-экономической энтропии — людей, потерявших свое место в хозяйственной структуре общества и вынужденных пользоваться социальной поддержкой.

Более того, поскольку очевидно, что ничем не ограниченное взаимопроникновение двух экономик равнозначным не бывает, одна из них неизбежно окажется в положении с худшим соотношением выгод и потерь, то есть фактически жертвой экспансии со стороны «партнера», обеспечивая его преимущества за счет собственного хозяйственного опустошения. Что, собственно, и составляет сущность колонизации.

Безусловно, нарисованная картина носит отвлечённый характер, и существующие экономические отношения гораздо сложнее. Однако выгоды при возникновении подобных рыночных ассоциаций всегда распределяются асимметрично. А это в свою очередь означает, что через определенный интервал времени — иногда больший, иногда меньший   в зависимости от интенсивности протекающих процессов — одна из взаимодействующих сторон значительно увеличит свой хозяйственный потенциал за счет другой.

Одной из главных целей, преследуемых «доктриной Обамы», является создание центрированных вокруг США и возглавляемых ими двух экономических блоков — Транстихоокеанского и Трансатлантического. Уже сама постановка задачи в таком виде ясно указывает, кто рассчитывает на наибольшие преференции, а кто, как ожидается,  должен превратиться в донора этого проекта.

Впрочем, в отношении Транстихоокеанского партнерства такое  намерение и не скрывается: «Стратегия администрации Обамы предусматривает региональную интеграцию под эгидой Вашингтона. На долю США будет приходиться три четверти общего ВВП стран, которые должны войти в ТТП. Это будет обеспечивать американское доминирование в новом экономическом альянсе».

Менее очевидна судьба партнеров по Трансатлантическому партнерству (ТАП), однако и здесь можно оттолкнуться от той очевидности, что «Обама намерен поставить США на мировой арене во главе двух «колец», двух гигантских региональных экономических коалиций — ТАП и ТТП, на долю которых сегодня приходится 20% мирового населения, около 63% глобального ВВП, почти 70% мирового экспорта, около 80% вывоза капиталов, примерно 90% рыночной капитализации на всей планете (если к ТТП присоединятся Япония и Южная Корея)».

Формируя вокруг себя с помощью стратегии «мягкой силы» новую империю и претендуя в ней на место метрополии, США рассчитывают получить целый ряд односторонних выгод.

Во-первых, укрепление своего главного стратегического ресурса — долларовой финансовой системы, пошатнувшейся под ударами глобального экономического кризиса.

Во-вторых, активное продвижение высокотехнологичной продукции американских ТНК — в первую очередь космических, энергетических, информационно-сетевых, биотехнологических (включая производителей генномодифицированных продуктов).

В-третьих, удешевление «колониальных» европейских товаров на американском внутреннем рынке, представляющих в своем подавляющем большинстве конечные продукты промышленного производства (транспортные средства, электрогенераторы, офисное оборудование и др.).

При этом совершенно не стоит надеяться, что рынки сбыта продукции стран Евросоюза «резко возрастут». Кризис и безработица продолжают бушевать не только в Европе. Согласно статистическим данным, хотя безработица в США и не превышает европейскую, но из 316 млн. населения Соединенных Штатов «свыше 146 миллионов американцев являются либо «неимущими», либо «лицами с низкими доходами»», из которых на грани нищеты находится около 101 млн. человек, а около 50 млн. «сидят на талонах на питание». И существующая тенденция направлена в сторону ухудшения положения.

Зато практически наверняка степень доминирования на европейских рынках корпораций, ассоциированных с Соединёнными Штатами, в условиях снятия таможенного регулирования возрастет – за счёт вытеснения из бизнеса, прежде всего, мелких и средних европейских предпринимателей, число которых, особенно в сфере сельского хозяйства, рискующего быть подорванным более дешевой (и вредной для здоровья) американской ГМ-продукцией, сократится. Ни к чему кроме роста безработицы и ухудшения общего уровня жизни это привести не может.

Словом, всё, как и положено во взаимоотношениях между метрополией и колониями. И как знать, быть может, главным секретом, который вывез за пределы США Эдвард Сноуден, как раз и является доказательство интенсивности ведущейся американскими спецслужбами экономической разведки, перед которой поставлена задача придать характер необратимости процессам, ведущим к заключению на максимально выгодных для Америки условиях  соглашений с Европой по Трансатлантическому партнерству.

Константин ГОРДЕЕВ, "Фонд стратегической культуры"

Комитет